Читаем без скачивания СССР-2061. Сборник рассказов. Том 2 - СССР 2061

Они опять друг на друга смотрят. Который с учебником бледнеет. Говорит товарищу своему:

— Там на фотографиях дат не было. А деду вроде за сорок, я и подумал…

Другой только вздохнул. Ногу на ногу закинул. И говорит:

— С колбасой нормализуется, товарищ. По два двадцать докторская. По три пятьдесят сервелат. С пятьдесят второго года.

Тут у меня челюсть отвисла. Ненадолго так. Я её рукой вернул. Весёлые, думаю, хлопцы попались, повезло. И мысли читают, и в части колбасы излагают захватывающе. Так мы до моего Бутово незаметно долетим.

— Сами-то, — говорю, — из какого года будете?

— А вы никому не скажете? — поглядел парень с учебником доверчиво.

— Нет, — я щелкнул большим пальцем себя по верхнему резцу, как научили девяностые годы. — Зуб даю.

Другой тряхнул свою газету так, что по ней расплылись разноцветные волны и побежали, как на экране буковки, много, целый рой.

— Как зовут вас? — спросил он вежливо.

Думаю — а чего врать?

— Калугин. Егор, — отвечаю.

Там ещё буковки пробежали. Не разобрать ничего, мелко больно.

— Врёт, — прочитал парень. — Скажет.

— Ай-яй-яй, — покачал головой второй. — Поверят?

— Не поверят. Он — фантаст.

— Фантаст?

И оба как-то дружески на меня поглядели. С уважением. Мне даже неловко стало. И тут же соображаю — ёлки-палки! А ведь у меня всего один рассказ пока начат, я его даже жене не показывал. Откуда им знать?

И с дрожью в голосе:

— Так из какого года, ребята?

— Из шестьдесят первого, — поглядел доверчиво, который про реакторы читал, уточнил. — Из две тысячи шестьдесят первого.

Я ахнул. А в голове вдруг просто дыра образовалась — и спросить бы о себе, о детях, так ведь нет!

— День Космонавтики, — говорю, — отмечаете там?

— А как же, — который с газетой улыбнулся. — Красный день календаря в Союзе.

— Давно бы так! — и тут до меня дошло. — Где-где?

— В Советском Союзе.

— В будущем? — только и выговорил.

— Ага, — отозвались оба.

И как-то на меня поглядели тепло. Сочувствующе так. Ну, будто на инвалида. Из своего будущего.

— Врёте, ребята, — не поверил. — Как же? Союз ведь развалился вон когда ещё…

— Все хотели в Союз, — как само собой разумеющееся сказал который с учебником.

— Нахлебались, — подтвердил другой.

— И как… там? — выдохнул я едва.

— Нормально, — парень сложил свою газету. — Бесплатное образование. Бесплатная медицина. Молодым дорога, а старикам — почёт. И все строят светлое будущее.

Поезд наш тут замедлился. И понял я, что они сейчас уйдут.

— А в мировом масштабе как? — сжал кулаки. — Что НАТО?

— Сотрудничаем. Совместная программа освоения космоса, — он кивнул на приятеля с учебником. — Вот, Виктор вчера только с Марса вернулся. Города поднимают.

В окнах показались огни станции. Парни поднялись.

— Долго ждать-то ещё? — последнее спросил я. — Когда?

— Скоро, — сказали они и вышли.

На конечной вышел и я. Побрёл домой улицами ларьков. Мимо громадин торговых центров. Мимо здоровущих плакатов "Один зуб всего да двадцать тысяч" и "Купи квартиру — бейсболка в подарок". Мимо поющих о кукушке одноногих молодых ветеранов. Мимо старушек со слезящимися глазами и протянутыми стыдливо пластиковыми стаканчиками. Мимо развязно гыгыкающей молодёжи с пивом. Мимо спивающихся мужиков, считающих мелочь. Мимо замученных нуждой. Мимо уставших ждать.

И думал — верно, ведь. Все хотят в страну, где можно чувствовать себя человеком. Где с уважением. Где молодежь умеет краснеть. Где не за рупь, не за два, а — за Родину. Где молодым дорога, а старикам — почёт.

— Скоро, — повторял я себе.

И легче мне становилось с каждым шагом. И черт с ним, с утюгом. Когда впереди светлое будущее.

Бондарева Ольга

043: Стеклянная мечта

Утро, как обычно, началось с болтовни включившегося по часам телевизора. Сразу после этого вспыхнул свет, зажурчала кофеварка, пытаясь превратить таблетку концентрата в классический напиток.

— Столетие со дня первого полета человека в космос в городах Марса будет отпраздновано с земной торжественностью, — вещал с потолка голубой экран. — В числе запланированных мероприятий встреча жителей с пионерами освоения планеты, подведение итогов двадцатидвухлетнего самоотверженного труда, банкет, и украшение праздника — первая в истории Марса лыжная гонка в городе Тихове. Администрация благодарит за инициативу…

Матвей Лапшин нащупал пульт и перевел проекцию экрана на стену. Бодрое сияние резало глаза. Но тут он вспомнил, что сегодня за день, и мгновенное проснулся.

12 апреля 2061 года.

Грандиозная марсианская стройка завершена. Уже три месяца стекольный завод, на строительство которого он приехал пять лет назад, работает в поточном режиме, производя все виды продукции: стройматериалы от стеклоблоков для кладки стен до сантехники, посуду, мебель, детали машин, безделушки. Скоро здесь будет построен стеклянный город, взамен неуютных металлических конструкций, доставленных еще с Земли, в которых колонисты живут сейчас. Стекло на Марсе станет заменой всего, что на Земле делается из дерева, полимеров, только различные добавки будут менять свойства стекла для разных вещей. Дешевизна местного производства, близость всех сырьевых ресурсов… Стеклянная Мечта — так СМИ прозвали проект.

— К международным новостям, — бормотал телевизор, когда Матвей вышел из душа. — В США продолжаются акции борьбы темнокожего населения за свои права. После принятия "Билля о политкорректности" 2038 года, утвердившего понятия "афроамериканец", "евроамериканец", "азиамериканец", вопрос о правильности этих названий был поднят темнокожими выходцами из Австралии и Океании, которых продолжали именовать "афроамериканцами", и они обнаружили в этом дискриминацию. Теперешнее требование манифестантов заключается в возвращении исторического термина "негро", а также присвоении белым аналогичного "бланко", азиатам — "амарильо", а индейцам — "рохо"…

— Бардак, — не без удовлетворения констатировал сосед по комнате, Николай, прихлебывая таблеточный кофе. — Как было пятьдесят лет назад, так и осталось.

— Ну, я побежал, — Матвей быстро облачался в термокостюм. Сейчас ему было не до того, как в очередной раз желают именовать себя американцы.

— И надо тебе было это волонтерство… Пошли бы вместе на праздник, как никак последний день на Марсе. А так до обеда будешь в сугробах торчать.

— Ну, кому-то же надо…

Он быстро шел к шлюзу стекольного завода им. Гагарина. Может быть, в последний раз?

Заводские грузовые вездеходы на сегодня оборудованы бульдозерными отвалами, и призваны укатывать лыжную трассу вокруг купола и пристроенных к нему заводских корпусов.

Почти завершенное терраформирование позволяло находиться снаружи без скафандров, но воздух был еще слишком разрежен, поэтому за пределами городского купола всегда лежал снег. И вот ему нашлось применение — в советской стране всегда ценили спорт. Может быть, не очень удобно будет лыжникам в дыхательных масках, но это ничего — ведь все в равных условиях.

Над проходной висел огромный портрет первого космонавта, улыбающийся тем, кто прошел дальше по проложенному им пути.

Матвей отвел взгляд. Сегодня не до высокопарных размышлений, хотя еще недавно он любил им предаваться.

До тех пор, пока в голову не пришел план. Приземленный, некрасивый, неблагородный, но стройный и сулящий богатое будущее… Он не имел права являться к "космонавту и труженику".

А вы сами попробовали бы проторчать пять лет в железобетонной консервной банке, питаясь концентратами — строительство гидропоники еще только в перспективе — и забыв ощущения солнечного света и ветра на коже…

Воровство? Да, конечно. Он и не собирался лукавить. Однако за столь долгий самоотверженный труд родина могла бы вознаградить и пощедрее, чем гарантия пожизненной славы. Ну и зарплата, которая идет на счет на Земле. Не сожрала ли ее инфляция за это время — вот вопрос.

Что с того, что здесь, на Марсе, почти коммунизм, ну или, по крайней мере, его близкий аналог? Отсутствие платежного средства, бесплатная электроэнергия, бесплатные товары в магазине… СМИ так широко и красиво расписали совершенную систему хозяйствования в марсианских колониях, что молодежь только и мечтает попасть сюда, на планету блестящих перспектив. И он сам когда-то погнался за Стеклянной Мечтой…

А на деле… Зачем нужны деньги, если в колонии на четыре тысячи человек запасы сделаны чтобы прокормить и одеть рабочую силу, общежитие оборудовано полным комплектом удобств, и больше все равно не положено — да и нечего добавить. Что здесь можно накопить? Лишний мешок пищевых концентратов? Еще один телевизор? Пару штанов?