Читаем без скачивания Марина Жюли. Романтика и приключения - Елена Фёдорова

– Я чувствую, как струится время в песочных часах моей жизни. Я знаю, что уже совсем скоро смогу встретиться с тобой, Роман – моя первая и единственная, вечная, неземная любовь!

На странице были приклеены две фотографии: светловолосого мальчика и темноволосой девочки. А под фотографиями надпись «Такими мы были, когда впервые встретились на борту корабля «Надежда».

На другом листе была приклеена фотография старой дамы, глаза которой остались такими же сияющими, как у девочки. А надпись под фотографией гласила: «А такой, Роман, ты увидишь меня через, страшно подумать, восемьдесят лет разлуки. Но мы узнаем друг друга. Обязательно узнаем, как тогда, в Аквабульваре… Твоя Марина Привалова».

Раймон захлопнул тетрадь, посмотрел на Марину, сказал:

– Когда я впервые тебя увидел, то почувствовал нечто похожее на электро шок, и замер. Однажды я уже испытывал нечто похожее, но это было в море, когда на меня напал электрический скат. Хорошо, что рядом был Шарль. Он вытащил меня на берег, вернул к жизни. Но в день нашей первой встречи Шарля рядом не было. Ты уходила прочь, а я не мог двинуться с места. Стоял каменным истуканом посреди бульвара. Голос умершего деда Романа вывел меня из оцепенения.

– Раймон, мальчик мой, ты почувствуешь эту женщину. Именно почувствуешь, а потом поймешь, что это именно та, единственная, настоящая, твоя…

Я улыбнулся. Да, да, да, все так и произошло, как утверждал дед. Вначале я почувствовал тебя и лишь потом увидел тебя в огромной людской толпе. И сразу же мир сузился настолько, что стало трудно дышать. Я понял, что девушка, уходящая от меня, моя судьба. И теперь выясняется, что ты внучка той самой женщины, которую любил и боготворил мой дед. Мистика…

– Раймон, но ведь мы впервые увиделись в кафе, – робко возразила Марина.

– Это ты меня впервые увидела в кафе, – он улыбнулся. – Я шел за тобой следом, чувствуя твой магнетизм… И, если бы не дождь, я возможно не решился бы заговорить с тобой.

– Ты не похож на скромного тихоню. Ни за что не поверю, что тебя не интересует женщины.

– И правильно сделаешь, – он поднялся. – Мне пора. Спрячь эти письма обратно в чулан. Доброй ночи.

– Доброй, – растерянно проговорила Марина.

– Не забудь, что завтра занятия, – Раймон хлопнул дверью, ушел.

– Хорошо…

Марина еще долго стояла посреди комнаты и смотрела на письма, на кофе и коньяк, который они так и не выпили.

Новое утро было солнечный и теплым. Кэролайн и Поль пришли в кафе раньше других. Они долго о чем-то шептались, а потом Кэролайн голосом заговорщика попросила Марину уделить им несколько минут. Когда Марина подошла, Поль вытер лысину большим платком и что-то невнятное пробубнил.

– Ну же, Поль, – надула губки Кэролайн.

– Ма-ма… – начал заикаться тот

– Ах, Поль, ничего тебе нельзя поручить, – рассердилась Кэролайн. – Марина, мы хотим пригласить вас на вечеринку. Понимаете, мы решили пожениться.

– Замечательно, – воскликнула Марина. – Я обязательно приду на вашу вечеринку.

– И это самое… если у вас вдруг нет друга… – Поль покраснел от смущения.

– У меня есть друг, – Марина рассмеялась.

– Тогда берите его с собой, – затараторила Кэролайн. – Мы так волновались. Думали, вдруг вы нам откажете. Вдруг не захотите к нам приходить на вечеринку. А как вы думаете, художник согласится прийти к нам?

– Я думаю, что мосье Жак с большим удовольствием примет ваше приглашение.

– Замечательно! – захлопала в ладоши Кэролайн. – Все, Поль, ты проиграл. Я же предупреждала тебя, что со мной спорить бесполезно.

– Сдаюсь, – поднял руки Поль.

– Ладно, – примирительным тоном проговорила Кэролайн. – Я тебя прощаю, потому что благодаря твоим булочкам, мы познакомились с такими замечательными людьми.

– Здравствуйте все! – зазвенел вместе с колокольчиком голос. Марина повернулась и увидела Лили, которая выглядела как фотомодель. Длинные соломенные волосы Лили были красиво уложены. Легкий макияж подчеркивал ее природную красоту. Одета Лили была так ярко, что Марина зажмурилась. А Лили бросилась обнимать подругу, радостно сообщая, что в ее родном Оксере все в полном порядке.

– Я отпускаю тебя на все четыре стороны, моя дорогая Марина, – пропела Лили и прошла за барную стойку.

– Лили, ты всегда появляешься в нужное время, – сказала Марина и чмокнула Лили в щечку. – Я прощаюсь с вами всего на неделю, – сообщила она Кэролайн и Полю и побежала домой.

Ей нестерпимо хотелось погрузиться в чтение бабушкиных писем и дневника. Вечером она была так растеряна, что побоялась даже прикоснуться к письмам. Они так и остались лежать веером на столе. А утром читать было некогда. Зато теперь у нее уйма времени…

– Прости, прости меня, бабушка за то, что я была плохой внучкой, – сказала Марина, открывая бабушкин дневник.

Волнение нарастало от того, что сейчас ей придется погрузиться в чужую, неизвестную жизнь родного, любимого человека. Часть записей бабушка сделала по-русски, а потом шел понятный Марине французский текст.

Она явственно увидела свою бабушку Марину Привалову юной барышней, поднимающейся на борт корабля. Соломенная шляпка с алыми маками, длинное бледно-лиловое платье, белые кружевные перчатки, зонтик, саквояж. На лице счастливая улыбка, в глазах радость от предстоящего путешествия. Юная барышня еще не знает, что билет взят только в один конец, что она покидает Россию навсегда.

Шел 1917 год. Обстановка в стране была очень сложной. Бабушкины родители решили перебраться во Францию. Они искренне верили, что в скором времени жизнь наладится, и они смогут вернуться обратно. Эта уверенность передалась и Марине.

– Мы поедем во Францию, – пела она, собирая вещи для недолгой поездки. – Я увижу Париж, Париж, Париж!

Но, когда они поднялись на борт корабля и оказались среди раздраженных, озлобленных людей, Марина испугалась. От ее радости и ликования не осталось следа. Она поняла, что их путешествие может закончиться гораздо быстрее, чем они предполагали. Их всех сейчас здесь перестреляют. Нужно скорее отдать швартовы, а матросы медлят. Почему они медлят? Кого ждут? Почему так воют женщины? Почему мужчины прячут глаза?

Порыв ветра сорвал с головы Марины соломенную шляпку с красными маками. Шляпка упала на воду и поплыла к берегу. Протяжный гудок сообщил о том, что путешествие длиною в жизнь началось. Марина Привалова стояла и смотрела на свою шляпку и не могла отделаться от чувсва потери. Словно это не шляпка улетела, а душа Марины шлепнулась в море, чтобы вобрать в себя всю соль и всю горечь, накопившуюся в нем.

– Только моя «счастливая» шляпка вернулась на Родину, – написала Марина Привалова в своем дневнике. – А я прожила большую часть жизни во Франции, стала госпожой Арман, но так и не смогла вернуться обратно. Сначала причиной были строгие запреты, а потом – преклонный возраст.

– Я обязательно побываю в России, бабушка! – пообещала Марина, закрыв тетрадь.

Ей стало стыдно за свое невнимание и черствость. За то, что она была так далека от бабушки, когда ей требовались ее ласка и внимание. Но уже ничего не вернешь, ничего… И обещание, которое звучит сейчас, нужно больше ей самой. Теперь Марина оценивает жизнь бабушки иначе. Она понимает, что та всю свою жизнь ждала чуда, верила в него. Чудо произошло, но было уже слишком, слишком поздно, потому что жизнь бабушки оборвалась…

Марина вспомнила слова Раймона о том, что могилы ее бабушки и Романа Болдырева находятся рядом. Значит, они встретились. Встретились через восемьдесят лет разлуки. Марина подошла к окну и, глядя на базилику Сакре-Кёр, спросила сама себя:

– Смогла бы ты любить так долго одного мужчину? – покачала головой. – Не знаю… Пока я не встречала такого… Может быть, Раймон..?

Ей было пятнадцать лет, когда она впервые увидела его. Они плыли на корабле под названием «Надежда». Он стоял у борта и, не мигая, смотрел вдаль. Марина Привалова встала рядом с ним, заглянула в лицо и воскликнула:

– Ах, в ваших глазах так красиво отражается море, что не возможно отвести взгляд!

– Нет, это не море. Это небо России, которую мы никогда больше не увидим, – ответил он, продолжая смотреть вдаль.

– Почему это мы больше не увидим Россию? – спросила Марина раздраженно.

– Нам не позволят, – ответил юноша.

– Кто? – удивилась она.

– Новые правители… – продолжая неотрывно смотреть на море, ответил он.

Марина испугалась его слов. Повернулась, чтобы уйти, но он попросил:

– Постойте еще со мной рядом, барышня. С вами чувство одиночества не так сильно тяготит меня.

– А почему вы говорите про одиночество, когда здесь столько людей? – придвинувшись ближе к нему, спросила Марина. Теперь они стояли, прислонившись друг к другу. Она чувствовала тепло его тела и ощущала при этом какую-то непонятную внутреннюю дрожь.