Читаем без скачивания Апокалипсис в шляпе, заместо кролика - Игорь Сотников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это я, может быть, и вижу, что неудивительно, учитывая то, куда мы смотрим. – Переполненным занудством голосом, и никак не рассудительностью, заговорил Ромыч. – Но какое это отношение имеет к нашему делу? – повернувшись к Валентину, задался вопросом Ромыч. Валентин просто удивлён, слыша и видя такое непонимание со стороны Ромыча, вроде с виду гораздо его моложе, но рассуждает он, как он будет рассуждать, сидя на лавочке с ходячими трупами, лет через … этак много.
– А самое прямое. – С возмущением на такую ограниченность мысли Ромыча, заявляет Валентин. – Они все, ведь совсем не зря сюда ходят. А с определённой целью. Они ищут для себя идеальные пропорции, чтобы в некотором, не слишком отдалённом будущем, а лучше прямо сейчас, даже не претендовать на роль чьей-то мечты и идеала, а найти для себя подходящий под свой идеал объект своего будущего права на всё, а простыми словами, идеального мужчину. Или как пишут в современных энциклопедиях, где алгоритм нахождения истины зиждется на демократических началах, партнёра. А если они ищут, и мы в тоже время находимся в процессе поиска, – и не важно, что наша цель слегка разнится с их направлением поиска, – то нам, в общем, с ними по пути. – Что и говорить, а Валентин умеет удивлять Ромыча своим погружением в тему (!). Но Ромыч всё равно не желает с ним соглашаться и начинает спорить.
– Но они ищут для себя идеал, как ты сам и заметил, а наш объект поиска не из таких и не должен обладать качествами совершенства. – Вполне обоснованно возразил Ромыч. Валентин в ответ усмехается (это значит, ну ты, Ромыч, меня и уморил своей наивностью) и говорит. – Не спеши (как будто Ромыч когда-то был замечен в подобного рода глупости). К идеалу они быть может и стремятся, да вот получают лишь то, что им будет дано.
Ну а Ромыч и не знает, что на это ответить, он и в самом деле удивлён. При этом он не собирается соглашаться с тем, на что наводят эти рассуждения Валентина – Валентин не всегда полагается на грубую физическую силу, а он, когда ему это вздумается, может положиться и на свой ум. А вот Ромыч не желает полагаться на ум Валентина, он совершенно не уверен в том, что он осилит то, на чём основываются его разумения (ясно, что на грубой физической силе Валентина, которая, и с этим печальным для Ромыча фактом ему приходится считаться, куда развитей, чем у него). Впрочем, Ромыч тоже не без своего ума и он, когда у него подгорит, тоже умеет делать здравые выводы.
– Это я понял. – С незаинтересованным видом говорит Ромыч. – Мне одно не понятно, твой уж больно пристрастный подход к этому делу.
– С чего это ты взял? – оторвавшись от трубы, удивлённо спрашивает Ромыча Валентин.
– Так это не у меня один глаз раскраснелся от давления на него ободка телескопической трубы. – Сказал Ромыч, целенаправленно посмотрев на используемый Валентином для наблюдения глаз. Валентин рефлекторно хватается рукой за правый глаз, действительно покрасневший по кругу, в местах его приложения к трубе, и, усмехнувшись, заявляет. – От тебя, Ромыч, ничего не укроешь. Ха-ха. – Валентин, прослезившись в смехе, что не будет лишним, когда время от времени обращаешься глазом к телескопической трубе (глазу нужна смазка), говорит. – А почему не соединить приятное с полезным, когда к этому подводит сама ситуация.
Ромыч не стал Валентину замечать о том, что он, Валентин, собственно сам и выступил тем исходным кодом, приведших их к этой ситуации, усадив напротив фитнесс клуба, а он только спросил, и в чём тут для него имеется интерес. Да вот так и спросил: И, что для тебя, Валентин, полезное, а что приятное? А то, зная тебя, я могу запросто ошибиться.
Валентин вновь пропустил мимо себя эти заковыристые намёки Ромыча и не пойми на что (вот если бы Валентин понял, на что тот намекает, то Ромычу было бы не до намёков), и с серьёзным видом сказал: «Ты сам прекрасно знаешь. К тому же я экономлю своё время», чем несказанно удивил Ромыча. И совсем не тем, о чём можно было сразу подумать, – то, что Валентин, как оказывается, так прекрасно осведомлён об образовании и уровне знаний Ромыча (оно сравнимо далеко от Валентина), – а Ромыча удивило это утверждение Валентина о некой экономии времени. И Ромыч немедленно не удержался и, соединив в одном вопросе два своих интереса (Ромыч всё-таки не может спустить на тормозах это заявление Валентина о его отличном знании), задаёт Валентину пространно прозвучавший вопрос:
– И как это понимать?
Валентин же в собственном, не пробивном репертуаре, где он не видит в обращённых к нему вопросах Ромыча скрытых подтекстов и посылов, и на непосредственном уровне даёт ответ ему. Правда, сейчас он отвечал с глубокомысленным видом. – Если тебе известно (а вот это был тонкий выпад в адрес образования Ромыча, которое скорей всего, было не на должном уровне), то труд сделал из человека обезья…– Валентин на этом месте сбивается и быстро поправляется, – тьфу ты. Из обезьяны человека. – Ну а Ромыч, когда его вынудят, то он может быть и желчным человеком, вот он и не может не ухватиться за представившуюся возможность уколоть Валентина.
– Я что-то такое слышал, – с не менее глубокомысленным видом, чем у Валентина, говорит Ромыч, – и всегда считал это утверждение спорным. А вот сейчас, когда об этом ты мне сказал, – Ромыч знаково посмотрел на Валентина, чьё внешнее (без)образие, созданное по какой-то странной природной причуде (что она хотела этим выразить и сказать людям, так до сих пор до конца не выяснено), скорее подвергало сомнению этот его тезис, чем давало веру в него, – я в этом совсем неуверен.
На этот раз Валентин не остался равнодушен к сказанному Ромычем в таком указующем тоне, и он строго так спросил с Ромыча. – Это ты на что тут намекаешь?
– И не думал даже. – Со всей возможной беспечностью ответил Ромыч.
– Ну, смотри. – Сказал Валентин и приложился глазом к трубе. Ну а Ромыч вслед за ним приложился к своей. После чего выдерживается пауза, – нужно настроить свой взгляд, затем с фокусированным
