Читаем без скачивания Хомячок на лезвии. Дилогия (СИ) - Лебедева Ива

— Б***дь! — от души сказал я новое, выученное на Земле слово. — Твою хвостатую душу мать, скотина ты ушастая, чтоб тебя три раза кверху задом и за хвост об забор! — Кажется, это тоже не моя фраза. — Без тебя чую! Но…

Тут чернуха вдруг отхлынула от наших ног, и Гатто повис не над опасной концентрацией скверны, а над обнажившейся песчаной прогалиной. Уф-ф-ф… я выдохнул и отпустил хвост. И только потом понял, что зря. Ржавый енот сначала благополучно шлепнулся на землю, но потом резво вскочил на ноги и рванул пешком догонять отступающую черноту.

— Прародитель, ну за что мне это? — по привычке было застонал я. — Хотя да, именно Прародитель это все и организовал. Чтоб его так же и туда же. Вперед! — это я уже скомандовал сэвену. Потому что догонять сумасшедшего, но внезапно ставшего очень резвым енота пешком — верх идиотизма. Тут и без меня придурков полна планета. Две.

Тьма откатывалась по долине, словно стена облаков под порывами ветра. Слава всем здешним предкам или не знаю еще кому, Гатто так и не смог ее пока догнать. Внезапно из самой середины чернухи раздался пробирающий до костей, шипящий нечеловеческий голос.

— Вам-ш не-с пр-р-ройти-ш-ш-ш!

Я слегка встряхнул головой, на всякий случай проверяя воздух и окружение на галлюциногены и яды. Ничего.

Даже зверь невольно замедлил бег и усиленно принюхался, стараясь найти источник голоса.

Тем не менее я не растерялся, подтолкнул сэвена мысленным приказом, и мы в три прыжка настигли притормозившего енота. Мой понятливый зверь щелкнул клювом, пытаясь поймать этого психа за хвост.

Увы, промазал. Гатто, похоже, совсем слетел с катушек, потому как с победным кличем бросился куда-то в самый центр черноты.

— Люк! — проорал ненормальный, махнул полосатым хвостом и исчез во тьме.

— Люк?! — недоуменно переспросил я, всматриваясь в то место, где утонул проблемный артефакт. Возможно, даже с концами. Радоваться? Гатто с сэвена, мне легче. Но почему-то не получалось ликовать по этому поводу, тянуло прыгнуть следом, вытащить и таки оторвать лишнюю конечность придурку. Вот куда он полез опять?

Хм. Действительно, похоже на железный круглый люк. Только вот он полностью покрыт аномалией! Суицидник ржавый.

Нет. Я не полезу его вытаскивать. Не… не полезу же? А-а-а! Ржа. Я спасу его только для того, чтобы потом лично открутить все звериные конечности. А хвост пришью себе на зимнюю шапку, пусть это и выглядит ужасно глупо.

Облачко ядовитых игл сорвалось с наручника, пронзило тьму и воткнулось в тот самый люк. Мне показалось или чернуха взвизгнула, отпрянув от разъедающих ее колючек? Нет, не показалось. Потому что эта тварь продолжила визжать, но при этом вырвавшиеся из мглы щупальца сгребли енота и потащили куда-то в сторону и вглубь.

— Не трош-ш-шгай Бур-р-руш-ш-шку-с-с-с! — внезапно запищала тьма более высоким голосом, явно паникуя.

— Иди в задницу! — ласково ответил я, соскакивая с сэвена и командуя ему: — Выноси ко ржам!

Я имел в виду люк, за которым, как никогда ясно, ощущал Лали. Теперь, когда эта огромная аномалия, оказавшаяся мутировавшей тварью скверны, не покрывала все пространство, я чувствовал. Ничто больше не блокировало нашу связь. И… я на долю секунды расплылся в блаженной улыбке. Мой Мастер в порядке. Волнуется, переживает, но жива, здорова и полна сил. Хлынувшие эмоции стали настоящим бальзамом на больную душу и сняли большую часть напряжения.

Но, сбросив пелену эйфории, я тут же недовольно выматерился. Потому что Лали переживала не только за меня, но еще и за хвостатую гадину! Меньше, чем за свое родное Оружие, что приятно, но все же.

Ладно, с люком зверь справится. А мне придется спасать паршивого енота, потому что чернуха его не просто тащит, но еще и жрет! Прямо на бегу… и, как сказал сэвен, «птичку жалко». Не мне жалко, Лали. Любят же женщины тащить всякую «бедную» мерзость в дом.

Стоп! Если я это вот животное сейчас спасу, оно что, постоянно будет с нами жить?! Шевелить ушами, соваться под руку, выдавать свои ядовитые сентенции, отнимать у меня внимание Мастера. Претендовать на привязку! Лезть в постель! Ржа!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я даже притормозил. И это сыграло роковую роль. Кажется, я услышал хруст костей. И отчаянно взвывший Скай исчез в месиве щупалец. В это же время сэвен, наконец, частично пробил люк.

— Нет! Бурушка, плюнь! — раздалось из глубины паникующим детским голосом. — Плюнь гадость! Плюнь! Отравишься! Или тебя отравят!

Грохот заполнил долину. Это сэвен примерился и со всей дури пнул уже искореженную бронированную дверь в склоне холма, приложив к удару не только свою немаленькую физическую силу, но и мощный заряд скверны.

— Варвары! — взвыло нечто. — Ну мра, чего ты дерешься! Они нам… мне дверь сломали… а ей, между прочим, сотни лет… было…

— Сами виноваты. Нечего было в игрушки играть. — А вот этот голос я ни с кем не спутаю, пусть он едва слышен без того странного усиления. — Мез! Не лезь туда. И сюда тоже не лезь! Я сейчас! Погоди!

Я оглянулся и увидел, как из проломленного люка на поверхность выбирается мой Мастер, как она прицельно и сердито смотрит туда, где клубок щупалец подергивается в попытках переварить упрямо борющегося Ская, как поднимает руку…

— Не надо! — только и успел вскрикнуть я, когда понял, что именно Лали собралась делать. Меня нельзя брать в руки! Нельзя мной сражаться! Я — ядовитый клинок. Я острый со всех сторон и острее всего там, где больше нет рукояти. Одно дело не отравиться, прикасаясь к человеческому телу, но если…

— Надо, — спокойно произнесла Лали и в следующую секунду сжала меня в ладони. Спокойно так, удобно даже, я бы сказал. Как будто так всегда и было, и мой острый черенок, обломанный и увечный, был создан именно под эту маленькую, но твердую и уверенную руку, сейчас обернутую какой-то тканью. Слава Прародителю…

— Это была моя любимая футболка, — тяжело вздохнул оголенный по пояс парень, чья двухцветная растрепанная шевелюра показалась из люка. Это еще что за хмырь? Мне и енота по самые гланды!

Глава 34

Лали

— Слушай, а мне нравится. Давай махнемся артефактами? — внезапно предложил Гор, окончательно вылезая из убежища.

— О чем это ты? — недоуменно спросила я, отмахиваясь от очередного щупальца большим и слегка закругленным лезвием… хм… кажется, серпа. В него превратился Мез. Второй рукой я аккуратно пыталась вытащить из основного желеобразного тела чернухи изрядно пожеванного Ская. Мрак полностью облепил его, делая фигуру едва узнаваемой и нечеткой.

Вокруг нас с громкими визгами и фырканьем бегала Пушишка в своей звериной форме. Она то покусывала чернуху, слегка отгоняя ее от нас, то по-хомячьи ругалась на нас с Мезом, что делали больно ее любимой Бурушке, то прыгала на Ская, костеря суицидника на чем свет стоит.

— Ну, артефакт — пришлый из другого мира — это даже звучит круто. И выглядит он как лезвие посоха бессмертного лича из «Семян вселенных XR»! И эти руны! Они зеленые и светятся, мечта-а-а… Но все это даже не самое главное! — С каждой фразой глаза Бельфегора загорались все сильнее. — Он лежит и молчит! Просто лежит у тебя в руке и молчит! Ка-а-айф.

— Пиф-ф-р-р-р! Фу-фу-фу-фу! — не выдержала Сью и укусила уже своего оператора.

«Я просто потерял дар речи от увиденной картины», — вздохнул у меня в голове Рамзес.

— Это от которой конкретно? — уточнила я вслух, чем вызвала странный взгляд Бельфегора, и спохватилась, что можно же разговаривать мысленно.

«Мне уже начинать ревновать?»

«Тебе?! Кого?! К кому?! — Руны на лезвии полыхнули зеленым, огромная невоспитанная чернуха взвизгнула на весь ментал и с невыразимо печальным воем выплюнула комок слизи прямо нам под ноги. — Нет, вот к этому я, пожалуй, не буду больше ревновать».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Шланга моя дорогая, — потрясенно выдохнула я, отступая на полшажочка от неожиданности. — Он живой?! Что с ним? Почему это вот, что выпало… такое маленькое?! Если ваша тварюка половину откусила, я вам… говорила же, открывайте дверь без фокусов! Нет, придумали развлечение, шантажисты малолетние! Мра, я боюсь смотреть ближе, вдруг там только косточки?