Читаем без скачивания Путь с небес - Вячеслав Шалыгин

– Но Бородач готовил эту базу почти полгода, – напомнил начальник СБ.

– Вторым этапом станет закладка тектонических фугасов и зарядов объемного взрыва, – пообещал Сергей. – А вот если и они не смогут расшатать своды этой чертовой базы, в ход пойдут «финальные аргументы» средней мощности.

– Но ведь это Европа! – все еще сопротивлялся Барышев. – Система Юпитера. Сердце ОВК!

– Каллисто тоже сердце. – Преображенский взглянул на генерала, словно удав на кролика. – Но там была Астраханка. Три удара по двадцать килотонн. Три Хиросимы в одном городке. Так что оставьте свои увещевания, генерал. На войне как на войне.

– Это гражданская война, – неуверенно привел последний аргумент Барышев. От взгляда Сергея ему стало как-то не по себе.

– Я должен прослезиться и всех простить?

Преображенский словно бы заглянул на самое дно его души. Это становилось невыносимым. Генерал СБ с трудом отвел взгляд и поспешно достал платок. Промокнув крупные капли пота, он наконец кивнул и выдавил:

– Вам решать…

Он хотел добавить «и отвечать», но не стал. Отвечать Преображенскому было уже практически не перед кем. Гордеев не вставал с постели, и с каждым днем ему становилось все хуже. Совет, дворянство, генералы… все были запуганы до смерти, а младшие офицеры и солдаты пребывали в боевом трансе. Пока шла война, они особо не задумывались, прав их главнокомандующий или нет. Да и не положено им было задумываться. Так что держать ответ Сергею Павловичу предстояло только перед совестью и богом. Сущностями весьма абстрактными…

Спустя шесть часов генерал Барышев стоял рядом с Преображенским в тени небольшого скверика на окраине городка и наблюдал, как из Белополья выходят последние горожане. Они были напуганы, постоянно оглядывались на покинутые дома, но послушно шли по широкому многополосному шоссе навстречу неизвестности, а в направлении города двигались военные бронетранспортеры с эмблемами саперных подразделений. По результатам разведки боем, база Бородача оказалась хорошо укреплена и взять ее можно было только длительной осадой. Это в планы князя не входило, а значит, участь городка была предрешена.

– Даже обычные заряды могут разрушить значительную часть городских зданий. Плотность застройки здесь очень велика, – заметил Барышев.

– Неважно, – бросил Сергей.

– Нет гарантии, что эвакуированы все жители, – попытался продолжить генерал.

– Вы опять за свое? – Князь не сводил глаз с потока беженцев.

Из толпы неожиданно вынырнула растрепанная женщина. Глаза ее блестели от слез, а губы дрожали. Она увернулась от телохранителей и бросилась к ногам Преображенского.

– Господин генерал, разрешите мне вернуться! Ванечка… сын… он остался где-то в городе!

– Время вышло, – твердо сказал Сергей, даже не взглянув на женщину.

– Но если он будет искать меня дома… Мы живем прямо у старой фабрики… в ста метрах! Там стреляют! Он может пострадать!

Охранники оттащили ее за оцепление и толкнули обратно в толпу. Женщина потеряла равновесие и упала под ноги молчаливым согражданам. Кто-то помог ей встать, чьи-то руки оправили на ней платье, а чьи-то губы принялись нашептывать что-то успокаивающее… Барышев проводил женщину взглядом. Она прошла несколько шагов и остановилась, прижав руки к лицу. Безмолвная толпа обтекала ее, как медленный водный поток обтекает камень. Генерал отвлекся на проехавший мимо БТР, а когда попытался снова разыскать взглядом несчастную женщину, на прежнем месте ее не оказалось.

Минут через десять поток беженцев иссяк, и по их следам потянулись машины с солдатами и саперные транспортеры. Замыкающий броневик отстал от общей массы метров на пятьсот. Поравнявшись с генералами, БТР остановился, и из его люка по пояс вылез саперный капитан.

– Заряды заложены, ваша светлость! – отрапортовал он. – Сработают через пять минут!

Преображенский вяло взмахнул рукой и обернулся к Барышеву.

– Все, теперь можно устроить привал.

– Привал? – Барышев его не понял.

– Отдохнуть, – пояснил князь. – Ближайшие трое суток я проведу на Каллисто. Если случится что-то экстренное – вызывайте.

Не подав руки, он развернулся и зашагал к своей машине. Барышев растерянно оглянулся на сопровождавших князя штаб-офицеров. Те стояли как истуканы, с непроницаемыми лицами, и лишь в их глазах можно было прочесть огромное облегчение. Начальник СБ зачем-то взглянул на часы. Взрыв через… уже через три минуты. Надо уйти подальше. Вряд ли взрывная волна достигнет окраины, но ведь неизвестно, не сдетонирует ли боезапас на базе. Да и какой саперы заложили заряд, знали только они и сам князь. На этот счет распоряжение он отдавал лично.

Барышев напоследок взглянул на обреченный городок и вдруг встрепенулся. В далекой перспективе прямой как стрела улицы показалась одинокая фигурка. Генерал прищурился и разглядел бегущую женщину. Она прижимала к груди ребенка. Барышев не был уверен, но ему показалось, что это именно та горожанка, которая молила князя, чтобы он разрешил ей вернуться.

– Сержант, – позвал генерал ближайшего охранника, – там кто-то остался, надо их вытащить!

– Поздно, ваше высокопревосходительство. – Сержант тоже видел бегущую женщину. – Машины отошли, а бегом туда и обратно не успеть…

– Где машины? – Барышев оглянулся по сторонам.

Кроме трех генеральских броневиков, поблизости не было никакого транспорта, но броневики стояли метрах в трехстах позади. Была, правда, еще машина князя, в которую он как раз садился, и еще какая-то, того же типа, только подъезжающая к наблюдательному пункту.

– Ваша светлость! – крикнул генерал.

– Ваша светлость! – словно эхо донеслось с другой стороны, из окошка подъехавшего «Викинга».

Преображенский обернулся и с удивлением взглянул сначала на Барышева, а затем перевел взгляд на выскочившего из машины Воротова. Барышев хотел крикнуть, что у него дело более срочное, но тут до него дошло, что полковник Воротов не мог прилететь просто так, ради развлечения или с каким-нибудь не слишком серьезным делом. «Сообщить о рождении сына? – Генерал беспокойно обернулся к просвету улицы. Женщина выбивалась из сил. Она споткнулась, встала, сделала пару шагов, снова споткнулась… – Нет, о рождении он уже сообщил». Беседа была зафиксирована в официальном отчете службы СГС – секретной гиперсвязи. Но что еще могло произойти настолько срочного?

Далеко за домами сверкнула яркая вспышка, а через несколько секунд до окраины донеслись оглушительные раскаты грома. Солдаты взвода охраны жестами показали генералу, что следует пройти в укрытие, а лучше сразу в БТР, но Барышев никак не мог отвести взгляда от одинокой фигурки на дороге. Женщине оставалось совсем чуть-чуть, каких-то триста метров. За спиной Барышева лязгнул люк подрулившего броневика, и один из охранников осмелился потянуть генерала за локоть.

– Пройдите в машину, ваше высокопревосходительство!

Женщина снова споткнулась, упала и уже не поднималась. Силы ее окончательно покинули. Генерал стряхнул оцепенение и забрался внутрь броневика. Машина глухо заурчала и развернулась в сторону космодрома. Барышев не смог себя пересилить и приоткрыл бронированную шторку кормового визора. Ударная волна прокатилась по городку разрушительным катаклизмом, но ближе к окраине ослабела, и крайние дома всего-навсего лишились антенн, частично крыш и стекол. Поднятые в воздух обломки, ветви, мусор и стекло обрушились на шоссе, но там, где упала женщина, рассыпались достаточно редко, почти не задев беженку и ее ребенка.

Генерал с облегчением вздохнул. В этот момент броневик свернул влево, и в поле зрения визора попали две машины: князя и Воротова. Преображенский и его полковник стояли рядом. Стояли молча. Воротов – склонив голову, а князь – сжав кулаки и неотрывно глядя куда-то в сторону горящего центра европейского городка Белополье…

«Молекулярно модифицированный бездымно-беспламенный порох-пластификат прогрессивного горения». Так полностью называлось действующее вещество запрессованных в одноразовую обойму патронов. Не менее сложной зажигательно-бронебойной пуле с внутренним допзарядом он сообщал вполне приличную начальную скорость. Пять Махов. На военном языке – гиперзвуковую. Причем стрелять этими патронами можно было и в среде, где общепринятый Мах – отношение скорости движения газового потока к скорости звука – являлся весьма условной единицей. Поскольку звук там распространялся либо быстрее, либо, наоборот, не мог распространяться. Например, в воде или безвоздушном пространстве. Конструкция пистолета предусматривала и такие условия эксплуатации. А еще обойма никогда не давала осечек. А в самом пистолете не было ни одного электронного чипа, только механика. И сделан он был из пластика и керамики – кроме молекулярного металлического напыления в канале ствола, – то есть его нельзя было обнаружить ни металлоискателями, ни детекторами электромагнитных полей.