Читаем без скачивания Леди с клыками - Владимир Мясоедов

– Да ладно, Клер, какой ты дампир? – фыркнула подруга. – Крови не пьешь, глаза не красные… А клыки и когти… ну, может, все-таки демон в предках затесался? Судя по преданиям, среди них бывали и те, кто имел несколько обличий. Или архимаг, я читала, двое или трое из них умеют в животных превращаться. Вот только сейчас не вспомню, кто именно.

– Глаза? – Я задумалась, а потом зажмурилась. После прогулки по подземельям не было времени слишком уж усердствовать с доставшимися по наследству способностями. Но такая мелочь, как изменения цвета белка, думаю, удастся даже в настолько уставшем состоянии.

– Эй, Клер, ты чего, – потормошила меня за плечо эльфийка и взвизгнула, когда мои веки разлепились. Впрочем, испуг Лаэлы длился недолго.

Перевесившись через край бадьи своими покрытыми белоснежной шапкой пены прелестями не особенно большого размера – ну эльфийка, что с нее взять, они практически все этим похватать не могут, – подруга извлекла из груды в беспорядке разбросанных вещей зеркальце.

Отражение в нем разочаровало. Глазницы не светились, просто их содержимое по гамме напоминало раздавленную клубнику. Или помидор. Причем не особенно созревший. Интересно, а откуда эти белые вкрапления и что они такое? И куда делся зрачок? А хотя нет, вот он, темнеется на положенном ему месте, просто видно плохо и форма сменилась на вертикальную.

– Хочешь, я еще и крылья выращу? – Обстановка окрасилась в багряно-розовые тона, но никаких больше изменений не произошло. Бегущую по жилам кровь выскочившей из бадьи девушки, во всяком случае, видно не было.

– А ты можешь? – опасливо уточнила Лаэла.

– Угу. – Я блаженно вытянула ноги, чему раньше очень мешала хоть и худосочная, но все же занимающая место эльфийка. – Вот поужинаем, поспим часиков десять, найдем местечко поукромнее, можно прямо здесь же, если окна завесим поплотнее, и продемонстрирую. Может, не с первой попытки, но отрастут у меня два шикарных кожистых крыла обязательно. Только летать не буду. Пока это плохо получается, надо бы над водой потренироваться.

Ужин, к слову довольно плотный и состоявший из приличного жаркого и бутылочки легкого вина, неведомыми путями попавшего в здешнюю глухомань, прошел в молчании. Кажется, подруга изрядно напугалась. Чего? Неужели алый глаз почти без зрачка страшнее, чем клыки и когти? Или, может, просто устала?

А ночью меня похитили. Сначала поняла: лечу. Потом проснулась, заорала и обнаружила, что связана. И с кляпом, распространяющим приятный вкус ежевики во рту. Как его туда засунули – не знаю. Все тело опутано мелкоячеистой сетью, не дающей и пальцем шевельнуть. Когти, которые кое-как умудрилась отрастить, ее не брали. В роли похитителя выступала уже знакомая гоблинская личность выдающихся габаритов, опознанная по нехарактерному росту с характерными ушами. На небе потихоньку начинали меркнуть звезды, наверное, скоро наступит рассвет. Не знаю, куда он меня тащит и где достал веревки, выдерживающие злого дампира, но выпутаюсь – сожру! В гостинице же был обещан бесплатный завтрак!

В принципе убить эту ушастую сволочь, а еще лучше медленно разорвать на мелкие клочки, по жилочке, по миллиметру, хотелось просто потому, что первая за все это время возможность выспаться на накрахмаленном, хрустящем от чистоты постельном белье и усладить свой издерганный организм блаженным утренним потягиванием и валянием без всякой цели под теплым одеялом была трагически упущена.

Мертвецы, контрразведка, егеря, подземные монстры и археологи! Излюбленный всеми демонами преисподней Мист и его сыночек! Да как же это меня достало! Грр-рры-ы-ы-ы!!! Гра гша тра карок!!! Задергавшись в сумасшедшем темпе и прорычав сквозь кляп на превосходном, практически безо всякого акцента кобольдьем все, что я думаю об окружающем мире и о моем похитителе, я добилась наполненного неприкрытым уважением взгляда Гнала. После которого он ничтоже сумняшеся достал откуда-то мерзостно воняющий пропавшим еще в прошлую эпоху ягодным вареньем пузырек и поднес его к моему лицу. Последняя мысль, забрезжившая в моей голове, была странной – совсем не соответствующей ситуации, в которую я попала: «Кобольдий действительно великий язык – даже кляп не мешает!»

Утренняя головная боль у всех разумных существ, а в особенности у хорошо перед этим посидевших с бутылочкой… ну ладно – с бочоночком гоблинской бражки и скрывающимся в алкогольном тумане количеством гномьего горлодера примерно одинакова. Во всяком случае, у тех, кто не успел при первых же симптомах разбить себе голову о ближайшую стену или заблаговременно и продумано принять ударную дозу какого-нибудь быстродействующего яду. Так что первое практически членораздельное мычание, вырвавшееся из глотки Гроткара, вызвало цепную реакцию.

Справа и слева и по какой-то прихоти богов сверху принялись раздаваться звуки, наполненные бесконечным и безбрежным страданием и скорбью. Кое-как продрав слипшиеся глаза и скривившись от раздирающей череп головной боли, гном попытался осмотреться. Последнее, что он помнил, – это высказывание дружищи Джека о том, что их счастливое спасение и сорванный куш необходимо обязательно отметить всей честной компанией, непременно собирающейся вечерами у старика Орта.

В заполненной кровавыми и почему-то жалобно жужжащими мухами голове младшего из гномов плавали осколки воспоминаний о том, как Торкат, пытаясь сохранить равновесие на удерживаемой какими-то дюжими бугаями столешнице, опрокидывал в себя снятый со стены рог, щедро наполненный горлодером.

Герои гномских саг, конечно, делали это в высоких подземных чертогах при свете факелов, стоя на щитах, поддерживаемых соратниками, но щитов у хозяина салуна как-то не нашлось, впрочем, столешница с отломанными ножками подходила гораздо лучше – братец все равно еле стоял даже на четвереньках. Все! Дальше пустота!

Подгорный житель огляделся. Он был в комнате, судя по обстановке и некоторым особенностям присущим исключительно сдаваемым внаем помещениям – в номере гостиницы или подобного заведения. В помещении было чисто, а значит, здесь они не гуляли. Прислонившись к кровати, что-то жалобно мыча и подергивая конечностями, спали на полу в обнимку их новый знакомый и Торкат. Гоблина видно не было. Наверное, он не смог досюда дошагать или уснул в укромном месте, например шкафу. Или в громадной бадье, стоявшей у стены. Зато в помещение имелась злая эльфийка, которая сейчас чего-то корябала на бумаге, сидя за небольшим столиком.

– Очнулся, алкаш? – Лаэла по неведомой причине буквально тряслась от переполнявших ее чувств.

– Я не алкаш, – с достоинством ответил гном. – Мое племя вообще спиться не может в силу особенностей метаболизма. Только шею свернуть по пьяни или все имущество прокутить. А ты чего кипишь как чайник?

– У нас Клер пропала, – вздохнула девушка.

– Как это? – не понял Гроткар, несмотря на широко разрекламированные способности гномской печени, морщащийся от разламывающей череп головной боли.

– А так. Засыпали вместе, проснулась, а ее нет. И никто не видел, чтобы она покидала гостиницу.

– Так, может, она, ну… – Подгорному жителю пришло на ум страшно не нравящееся ему самому, но вполне жизненное предположение. – Поесть пошла? Вернее, попить.

– Возможно, – вздохнула Лаэла. – Знаешь, она, похоже, действительно та, за кого себя выдает. И пожалуйста, не разглашай никому ее тайну, особенно не произноси название народа ее матери, здесь стенки тонкие, а ушей много. Но, демоны ее побери, почему в таком случае Клер оставила в номере не только деньги и оружие, но даже и верхнюю одежду?!

Глава 21

Я лежала на дне большой лодки и грызла кляп. Пяток гоблинов, четверо из которых сидели на веслах, а пятый, Гнал, превосходящий остальных своих собратьев в росте на голову, работал кормчим, упорно вели свою посудину куда-то в глубь болот. Причем, я уверена в этом, все как один лопоухие засранцы пялились на мои голые ноги и то, что совсем не прикрывала ночнушка! Ну, уроды, развяжите только, всех порву! А из содранной кожи штаны себе сделаю! И безрукавочку.

– Может, ее покормить? – не отвлекаясь от гребли, спросил один из гоблинов. – Или хотя бы напоить?

Какой гуманный. Тебя я убью быстро, обещаю.

– Не стоит, – покачал головой Гнал. – Скоро мы уже достигнем храма госпожи. И у меня нет уверенности, что мы сможем справиться с этой девушкой, если уберем сеть для ловли болотных гидр.

– Но Алой Пасти ведь не нужны жертвы? – осторожно уточнил другой гребец. – И рабы из других племен вроде бы тоже. Зачем мы ее туда тащим?

– Не твое дело, – последовал лаконичный ответ. – Но если я прав, то нас всех наградят. А если нет, накажут только меня. А потому заткнись и греби.

Нет ничего более монотонного и раздражающего, чем журчание воды за бортом лодки, когда-то бывшей громадным бревном и с помощью огня и каменных топоров превращенной в относительно удобное плавательное средство. Добавить к этому плеск весел и набившие оскомину уже через полчаса местные достопримечательности, заключающиеся в обряженных в добротные сапоги ногах моего похитителя. Иные виды были для меня недоступны, так как из-за моего излишнего, по мнению гоблинов, сопротивления сетчатый мешок, в котором я обреталась, был надежно прикручен толстой колючей веревкой к запасному веслу, фиксируя, так сказать, чересчур шустрого пассажира.