Читаем без скачивания Тайна пациента - Лорет Энн Уайт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Том, ты знал? – хрипло спрашивает она. – Когда меня встретил? В первый день, ты уже знал? На конференции в Оттаве, когда я подошла с вопросом к блестящему приглашенному профессору?
Он отводит взгляд.
У нее падает сердце.
– Откуда ты знал?
Он сглатывает и тихо отвечает, избегая смотреть ей в глаза:
– До того как Дей умерла в двухтысячном… – он мнется. – Лили, ты дрожишь, пожалуйста, переоденься во что-нибудь теплое.
– Дей? Доктор Дейдра Карр? Вы жили вместе? Как… как ты мог мне не рассказать?
– Пойду зажгу огонь. Налью нам виски. Переоденься во что-нибудь сухое. Нам нужно поговорить.
Ее глаза наполняются слезами.
– Мы поговорим, Лили, а потом я заберу домой детей. Но сначала нам надо все обсудить, ладно? Как ты сказала, мы должны защитить детей.
Он знает, что она С.М.? Знает все, что знала о ней доктор Карр? Как он мог захотеть на ней жениться, иметь от нее детей, семью, зная при этом, что она натворила?
– Нельзя позволить Арвен все рассказать, Том. Нельзя. Что будет с Мэттью и Фиби, если информация попадет в СМИ? Что будет с твоей и моей работой? С нами – со всеми нами? Все кончено.
– Иди наверх. Быстро. Переоденься в теплую одежду. Лили… – он прикасается к ее лицу. – Ты должна верить в одно, только в одно. Я люблю тебя.
– Знаешь, ты больной. Жить со мной столько времени. Зачем? Извращенные предпочтения? Это будоражило психику профессора патопсихологии? Личная жена в чашке Петри, как назвала меня Арвен? Проект твоего партнера, за которым ты наблюдаешь в реальном времени?
Он разворачивается и идет в комнату для стирки, снимая по дороге рубашку.
Когда Лили возвращается вниз, он уже сидит у огня. На столе стоят два стакана виски. Он хлопает на сиденье рядом с собой. Лили садится напротив.
– Дей – Дейдра – была на три года старше меня. Когда она покинула этот мир, ей было сорок один, и… Лили, она была для меня всем. Моим наставником, моей возлюбленной, моим другом. Моей наперсницей.
– Ты никогда о ней не рассказывал. Просто сказал, что у тебя были длительные отношения и они закончились за некоторое время до нашей встречи.
– Прости. С Дей у меня было нечто… более личное.
– Личное?
Он наклоняется вперед, упираясь в нее взглядом.
– Она была блестящим психиатром. Рано получила степень и стала частью основной команды Института Явински. Это она за тебя вступилась, Лили. Когда ты была Софи, или С.М., как приходилось называть тебя журналистам. Когда суд наконец одобрил твою полную реинтеграцию в общество, тебя назвали образцовым ребенком после реабилитации – это результат работы Дей и ее команды. Ее мечта. Доказать, что такое возможно. И когда ты написала ей письмо, где поблагодарила и сообщила о смене имени и своих планах пойти в сферу ментального здоровья, чтобы помогать другим, как она помогла тебе, она заплакала. Она сказала мне, твой успех наполнил дело ее жизни – как оказалось, такой короткой – смыслом.
– Где ты был, пока я находилась в лечебнице?
– Учил детей. В школе неподалеку.
Лили закрывает глаза. Она физически ощущает тяжесть обмана. Невыносимую.
– Значит, ты знал, что я была тем ужасным ребенком. Знал, что меня лечила твоя гражданская жена. И ты ничего не сказал, когда мы встретились столько лет спустя?
– Когда Дей умерла, я разбирал ее вещи и нашел написанное тобой письмо. Ты подписала его новым именем, доверив ей свой секрет. Спустя несколько лет, когда ты подошла ко мне на той конференции и я увидел твою бирку с именем, Лили Марш – Лили, это была судьба. Словно Дей внезапно оказалась с нами рядом, ее душа вдруг ожила и замерцала над нами, ее двумя людьми, и я почувствовал: ее душа смотрит с гордостью и любопытством, и ее невидимые руки словно направляют нас – одна за твоей спиной, другая за моей, – нежно подталкивая друг к другу. И, конечно, ты можешь представить, как я был заинтригован, как хотел узнать о тебе побольше? Разве могло быть иначе? Мне стало страшно любопытно узнать, как твои дела, посмотреть, что могло остаться от прежней Софи. Как я мог не пригласить тебя на ужин, Лили? И оказалось, в тебе таится гораздо больше. И я влюбился. Сильно.
– Ты влюбился в проект доктора Карр. Не в меня. Увидел во мне своеобразную замену, нечто приблизившее ее память. Арвен права. Я жена в чашке Петри. Эксперимент твоей бывшей. Странный фрик, убивший собственную семью… сотворивший поступки, которые я даже не могу принять сама. Поступки, которые я пыталась похоронить, но теперь не могу. Том, как… как я смогу сохранить прежние отношения с детьми, если они узнают? Как они смогут меня уважать и любить?
– Ты по-прежнему Лили. Ничего не изменилось.
Глаза Лили наполняются слезами. Ее захлестывают стыд, отвращение и ненависть к себе.
– Изменилось все. Я больше не смогу быть Лили. И я чертовски уверена, что тебе нельзя доверять. Ты такой же больной, как я.
– Мы просто люди. Сложные существа. Любой человек способен на самые гнусные поступки при правильном стечении обстоятельств, в определенных условиях. Я не наивен, ты тоже. Мы оба знаем: это правда.
Она сглатывает.
Он встает и пытается ее обнять.
– Нет, – шепчет она. – Не трогай меня. Как ты мог меня обманывать? Так меня предавать? Наш брак, вся наша жизнь построены на обмане. Как ты мог скрывать? Зачем?
– А ты рассказала мне о себе?
– Это другое. Я стала другим человеком. Я не могла взять то, другое… существо в наш брак. В невинные, чистые жизни наших детей.
– Я сделал это поворотной точкой. Когда влюбился, решил: если ты признаешься мне, кто ты, я признаюсь в ответ. Тут мы равны, Лили.
Она отворачивается. Смотреть на него невыносимо. Она растеряна. Она опять стала Софи, но при этом осталась Лили. Она больше не может отделять от себя прошлое и запирать его в подвалах разума.
– Честно говоря, я хотел с тобой все это обсудить. Но боялся именно этого – твоих нынешних чувств. Боялся, ты откажешься от себя или от меня. Появление между нами призрака Софи могло оказаться разрушительным, и ты могла регрессировать. Понимаешь, прелесть закона об уголовном правосудии для несовершеннолетних в том, что он позволяет молодым людям избавиться от ярлыка
