Читаем без скачивания Благими намерениями - Эмиль

- А что там написано? - нарушил тишину второй сын князя.

Король поднял голову, исподлобья посмотрел на него, испепеляя мрачным взглядом:

- Написано, что надо отрезать тебе уши, заспиртовать и отнести в определённое место! Тогда я увижу свою дочь!

Блоднек побледнел и стал отходить назад. Мольх, несмотря на драматичность ситуации, закрыл лицо письмом и тихо хрюкнул от смеха, зажимая нижнюю губу зубами. Ровид тем временем достал из-за голенища сапога кинжал, с которым не расставался никогда.

- Ну что, курвин сын, иди сюда. Прямо здесь тебе уши и отрежу!

- Как отрезать? Зачем отрезать? Что он говорит, папа? - княжича затрясло в испуге, как желе, особенно дрожали пухлые губы.

Князь состроил гримасу.

- Ровид, что происходит? - выпалил князь, - Ты шутишь?

Король улыбнулся, обнажая ровный ряд зубов:

- Гинеус, дружище, я похож на человека, который шутит? Ведь твой сын любит Тестверу? Да, Блоднек? - король медленно встал и, поигрывая ножом, стал приближаться к княжичу, - а любовь требует жертв.

- Ай, не надо! Не отрезайте мне уши! Я боюсь боли!

Король, подскочив к княжичу, взял за ухо и сделал вид, что собирается отсечь его кинжалом. Блоднек вцепился обоими руками в Ровида, истошно заорал, заплакал, умоляя отпустить. На штанах появилось мокрое пятно. Король Гардарии разжал пальцы и сморщился от омерзения. Княжич закатил глаза, нетвёрдой походкой отошёл к стене, прижался к ней и сполз вниз.

Все стояли, разинув рты, не зная, что делать. Даже личные гвардейцы короля пребывали в растерянности. Сыскарь посмотрел на Блоднека, который лежал без сознания. Потом перевёл глаза на правителя Гардарии, убирающего кинжал, и решился нарушить тишину.

- Здесь нужен Ксандо для беседы.

Гинеус, опасливо смотря на Ровида, произнёс десятнику:

- Пошли кого-нибудь к воротам. Если глашатай там - передай приказ впустить его. Если нет - пусть немедленно приходит, как появится.

- Слушаюсь, княже! Эй, ты и ты, всё слышали? Бегом!

Через несколько минут в коридоре послышались частые шаги. В комнату ввалился глашатай, попытался возмутиться: "Что тут происхо..." и остолбенел.

- Явился, не запылился. Разговор будет долгим, и не совсем приятным для тебя, - прорычал Ровид.

Ксандо удивлённо посмотрел на Гинеуса:

- Князь, что случилось? Почему на полу мой парадный кафтан, сапоги? Откуда столько людей? Я только что с зачитывания вашего нового указа. Народ остался доволен, рукоплескал, славил вас, как самого мудрого и смелого правителя, который заботится о своём народе, любит и лелеет его, как никто иной. Знаете, что они кричали, когда я закончил? "Слава Гинеусу, солнцеликому князю!".

Ровид едва заметно покачал головой и поднял вверх правую бровь. Сделал глубокий вдох и обронил:

- Панкурт, давай без длинных предисловий. Иначе я убью его раньше!

Ксандо вытаращил глаза. Мольх дал глашатаю заклёпку.

- Твоя?

Ксандо, ничего не соображая, под тяжёлым взглядом короля повертел в руках и ответил:

- Ну, да, моя. А откуда она у вас?

- Нашли. И знаешь где? У выхода из замкового подземелья, о котором даже князь до недавних пор не имел ни малейшего понятия. Что скажешь?

- Какой выход? Какое подземелье? Князь, я не понимаю, о чём он. Это что, такой розыгрыш? Ах да, у нас же сегодня юбилей! Я совсем забыл! Смешно, право смешно! Так что, я могу начать репетировать приготовленную речь? Да, князь, надо что-то делать с некоренными любчанами. Они наглеют всё сильнее!

- Отвечай на вопрос, Ксандо! - князь стукнул кулаком по тумбочке.

Тот осёкся.

- Не понимаю, о чём вы говорите. Заклёпку я давно потерял, оторвалась, наверное. Вот, ремень новый уже думал покупать, да весь в делах, в заботах. Некогда! - скороговоркой тараторил глашатай, - вот провинциалы совсем уже обнаглели. Бежим туда, где больше дают! Такая суть у них! А лавессиды - это вообще уже дальше ехать некуда. Ведут себя здесь, как хозяева! И ещё корми всех. Любецы вообще всю Верузию кормят! А коренные любчане - спокойные и миролюбивые, вот на них все и паразитируют! Если бы не князь, всё бы заполонили!..

Король побагровел. Мольх заметил это и громко перебил болтуна:

- Кафтан принадлежит тебе?

- Что? Этот кафтан? Да я ж его слуге отдал, а тот убежал куда-то. Я не знал, что его порвали. Наверное, по-пьянке. Ну, вернётся, так уши надеру. У меня ещё один примерно такой же есть, не переживайте.

Глашатай резко сменил тему.

- Князь, я часто слышу фразу: "Любчане засрали свой город". Что за дела такие? Кто засрал? Местные? С чего бы им гадить там, где они живут?! Нет, всё это чужаки творят, это же не их город! Понаехали тут, и давай творить непотребства, места рабочие отнимать. И отношение не как к городу, а как к рынку! И вообще, есть коренные любчане, а есть те, кто ими стал. Их видно сразу по повадкам. Всё что-то хотят для себя, нам недодали, нас недопоняли! Завистники! А простой народ из коренных работу не может найти, спивается от жизни такой! - разошёлся глашатай окончательно.

- Ксандо, ты, кажется, не совсем понял... - Мольх положил руку на плечо короля, внутри которого всё клокотало и бурлило, - ты подозреваемый в околдовывании дочери Его величества Ровида. По крайней мере, в соучастии. Заклёпка от твоего ремня найдена у выхода из подземелья, по которому пробрались злопыхатели. Фрагменты твоего кафтана я собрал в подвале, где они служили ориентирами для выхода. Что скажешь на это?

Сыскарь продемонстрировал осёкшемуся глашатаю сапоги.

- Обрати внимание на цвет глины. Он огненно-рыжий. На небольшом отрезке пути там есть пятно такого же цвета. Следы совпадают, я перерисовал их в последний заход, - вынул бумагу с зарисованным отпечатком и показал всем.

- Что?! Бред! Не был я там. Я вообще в таверне неделю назад пил с друзьями, случайно чужие сапоги одел. Друзья у меня, кстати, все из местных, коренных. Потом слуга нашёл мою обувь, но от грязи почистить не успел. Не одевал я их! Князь, - апеллировал глашатай к Гинеусу, - это какое-то недоразумение! Наверняка, происки областных. Они считают, что в Любецах можно ничего не делать, только купи-продай да катайся на породистой лошади! А я всегда с ними сражаюсь. Им не нравится, когда я говорю правду, а её я говорю всегда! Это месть! Подлая, гнусная месть, я понял! Князь, это заговор!

- Тогда что ты скажешь вот на это? - Мольх показал Ксандо письмо, давая возможность ознакомиться с текстом.

Ксандо пробежал глазами по тексту и непонимающе уставился на сыскаря:

- И что это?

- Тебе виднее, - парировал Мольх, - Вот это мы и хотим от тебя услышать. Письмо я нашёл у тебя на столе в куче бумаг. При свидетелях. Так ведь?

Все закивали.

- Не может быть! Не знаю я, откуда письмо! Подбросили, наверное! Князь! - сделал жалобные глаза глашатай, разведя руками в стороны, - это всё подстроено! Мало того, что наш родной и любимый Любец превращается в столицу империи Лавессидов, так ещё и на меня что-то вешают! Коренным любчанам уже вздохнуть свободно не дают! Деревня эта уже достала своими повадками и пьянством! Их скоро уже истреблять надо будет!