Читаем без скачивания Наследник - Алексей Кулаков

– Поднажми!!!

Их провожатый остановился, приведя счастливого отца и его пребывающего во власти сомнений и страхов сына на край небольшого поля, по которому как оглашенные бегали родовитые детишки. Затянутые в странный легкий доспех из вываренной в масле толстой кожи, не менее странные шлемы с решетчатой личиной, неспособной защитить лицо даже от самой корявой стрелы или слабого колющего удара, что-то весело орущие, то и дело сшибающие друг друга с ног…

– Лови!

– Вставай!

– Мне, мне кидайте!..

– Хватай его!!!

Глянув на массовую драку, которую почему-то никто не торопился прекратить, сотник констатировал:

– Обождать придется, окольничий.

– Коль такое дело, обождем. А чего это?.. Ну что за забава такая, что-то не пойму?

– Государь-наследник придумал недавно. Ручной мяч называется.

– Меч?

Прямо на глазах мужчин один из игроков с повязанной на руке белой (когда-то) тряпицей свалил ловкой подсечкой другого, не имевшего оной. И не просто свалил, а еще и сам рухнул сверху – видать, для пущей верности. Впрочем, долго разлеживаться им не дали: подбежавший к парочке третий игрок скинул верхнего пинком в бедро и тут же схлопотал локтем в шлем от еще одного белоповязочника, а затем… Все четыре подростка как-то разом разбежались, словно бы и не дрались только что.

– Да нет, мяч. Ручной. Хотя дядька Димитрия Ивановича окрестил эту забавку словечком попроще – «вышибалы».

– Держи!

– В ноги ему!..

– Стенку, стенку стройте!!!

Стоявшие невдалеке от них редкой толпой дядьки-пестуны родовитых бояричей да княжат во всю глотку болели за своих воспитанников, даже и не думая прекращать непотребное действо, – а напротив них, разделенные полем, поддерживали старших братьев своими воплями свитские царевича Ивана Ивановича, с ним самим во главе.

– Васька, сзади!..

– Растяпа!

– Да зажимай же ты его!!!

Долговязый белоповязочник помчался с одного конца поля на другой, петляя как заяц и постоянно уворачиваясь от подножек и любых попыток ухватить его за доспех. Обеими руками прижимая к груди какой-то непонятный сверток, он почти добежал, когда ему все же подсекли ноги.

– Ох ты!..

Пролетев примерно с сажень и приземлившись так, что потом наверняка все ребра с правой стороны будут синими, паренек несколько раз перекувырнулся через голову, тут же вскочил на ноги, но только для того, чтобы рыбкой прыгнуть вперед и с размаху ткнуть своей ношей о землю.

– Ура!!!

– У-уу!..

– Адашев, стервь, выслуживается…

Резкий, пронзительный и на диво сильный переливчатый свист словно тугой палкой саданул по ушам невольных зрителей, а юные игроки разом утратили свою резвость и боевой настрой. Впрочем, не все: одну парочку, наскакивающую друг на друга наподобие бойцовских петухов, пришлось срочно разнимать их дядькам.

– Это чего это они?

Пожав плечами, сотник с легкой усмешкой пояснил:

– Кому игра, а кому и кулаки всласть почесать о соперника.

– Соперника?

Как-то неопределенно хмыкнув, перед тем как отойти в сторонку, чернокафтанный страж нехотя обронил:

– Не всех в своей свите Димитрий Иванович привечает.

А тот, о ком он упомянул, отделившись от нестройной толпы подростков, как раз направлялся к ним. Нет, внешне он был почти неотличим от своих сотоварищей по забаве (разве что ростом немного поменьше, но таких, как он, было еще четверо): блестящий на солнце шлем, на руках толстые перчатки, испачканная и чуть-чуть надорванная повязка на правой руке… Зато неуловимо изменившаяся походка выдавала старшего из царевичей с головой – потому что он не шел, а шествовал, моментально притянув к себе взгляды всех присутствующих.

– Долгие лета тебе, государь-наследник.

Подбежавший к царственному отроку его подручник Салтыков принял на руки шелом и помог ослабить ремешки на перчатках.

– И тебе того же, окольничий.

В повисшей меж ними тишине старший Бутурлин старательно подбирал слова, не зная, с чего начать разговор, младший во все глаза разглядывал непонятный доспех, сам же наследник просто стоял и ждал – молчание его совсем не тяготило.

– Милостью великого государя…

Столь многообещающее начало разговора пришлось оборвать из-за приближающегося к царственному отроку долговязого паренька – того самого, что так лихо пробороздил жухлую траву своим телом.

– Димитрий Иванович, повелишь объявить всем отдых малый или на сегодня все?

Царевич чуть наклонил голову, задумавшись, затем поймал взгляд своего нового свитского.

– Как твое имя?

– Богдан.

Получив в спину едва заметный тычок от родителя, подросток запнулся и догадливо добавил:

– Государь-наследник.

Первенец царя едва заметно кивнул, затем развел руки в стороны – и тут же подскочивший к нему Мишка Салтыков принялся сноровисто распускать стягивающие доспех ремешки и застежки. Почти без промедления к сыну оружничего присоединился и долговязый игрок, занявшийся толстенными наручами и поножами.

– Адашев.

Позабыв обо всем, подросток с белой повязкой на предплечье тут же вскочил на ноги и замер в ожидании.

– Богдан Бутурлин доиграет за меня. Объясни ему правила, помоги с доспехами.

Довольно быстро сменив проваренную в масле толстую кожу на темно-синий бархат кафтана (дольше всего с него снимали даже не сам защитный доспех, а толстый вязаный поддоспешник), десятилетний мальчик поправил шапку, отороченную мехом куницы. Затем звонко щелкнул пальцами правой руки – и, откликаясь на это, стоявший невдалеке служка тут же заспешил к юному властителю с небольшим кубком, полным вишневого морса.

– Значит, смотри: вот это мяч.

Предмет, который Тарх Адашев показывал сыну окольничего, больше всего напоминал маленькую дыньку из знойной Бухары. Только кожаную. Которую вдобавок кто-то нещадно резанул вдоль одного из боков, а потом испугался содеянного – и зашил весьма грубыми стежками.

– Его надо пронести от своего края поля за вон ту черту. Или попасть во-он в те малые воротца. Видишь, на них круг намалеван? Аккурат в него.

– Угу.

Затянув шнуровку доспеха на спине, Адашев продолжил свои объяснения:

– Те, что с вот такой повязкой, будут тебе всячески помогать, а те, что без нее, – мешать всяко. Ну и ты тоже своим помогай, чужим мешай. Понял?

– Ага.

Слушая, как отвечает сын, Дмитрий Андреевич досадливо покривился: ну что за неуч такой у него вырос, а? Агакает да угукает, бестолочь, словно пахарь какой или мастеровщина. В свите же теперь, понимать надо! Теперь любая речь должна быть гладкой и основательной, ни одного звука попусту. Эх!.. С другой стороны – всего-то первый день, а уже доспехи (хоть бы и кожаные) самого наследника доверили примерить. Как ни крути, а начало хорошее!

– А мешать как?

– Да как хочешь! Только в голову да в низ живота ногами бить заповедано, в глаза ничем не тыкать, ну и лежачего не трогай… Ежели он без мяча. Запомнил?

Несколько раз сжав-разжав заметно потяжелевшие кулаки и полюбовавшись на бронзовые клепки, красиво поблескивающие на внешней стороне перчаток, Богдан расплылся в довольной улыбке – такая забава ему уже нравилась! А вот отец его вновь скривился, только на сей раз от неожиданного укола боли в боку, чуть дернулся – и понял, что царственный отрок его только что о чем-то спросил.

– Э-э-э?.. Государь-наследник?..

– Батюшка дал тебе поручение…

– Прости, государь-наследник, но нельзя мне про него рассказывать. Даже и тебе, а только тем, кого оно касаемо.

– Это правильно. И когда ты вернешься из-за Камня Уральского, я обязательно проверю, как исполнялась воля отца моего. Пока же – смотри мне в глаза, слушай, молчи. Сколько острожков тебе указано поставить: три, пять, семь, девять… Восемь? Хм… Сколько воев будет под твоей рукой: полтысячи, тысяча, полторы, две, две с половиной, три… Всего три?! А переселенцев сколько?

Всего после пяти минут тихих расспросов воевода Бутурлин почувствовал себя рыбиной, кою выбросило из живительной воды на холодный берег, а перед этим еще и острыми камнями распороло брюхо. Страшнее же всего было то, что молчание окольничего совсем не мешало первенцу великого государя узнавать все, что его интересовало.

– Что ж…

Вновь звучно щелкнув пальцами, царевич перекинул опустевший кубок в руки подоспевшего служки, отослав затем его прочь.

– В благодарность за нашу беседу я дам тебе два совета и одно обещание. Совет первый: выдай каждому из переселенцев какой-никакой самострел с двумя дюжинами болтов[161], и пока вы будете в пути – учи их стрелять. Случись что – будут стоять болты на заборолах[162] острожков, а в обычное время охотой пробавляться.