Читаем без скачивания Хозяйка волшебного дома. Книга 1 - Мартиша Риш

Подъезд встретил суровым молчанием. Середина дня, соседи все на работе, дети в школе, и только я теперь свободна как птичка, не считая мелких проблем, вроде смерти канцлера. Надеюсь, меня не обвинят в причастности к ней? Откуплюсь, если что, или ударюсь в бега с чупокабром под мышкой. Будем грабить торговые корабли или дилижансы, я ещё не решила. Все равно это лучше, чем вставать на работу каждый день и слушать бесконечные выговоры. Почему подопытная цикута все ещё не расцвела? Вас ждёт! Только вас, многонеуважаемый начальник. Боится, что не успеет расцвести как следует, чтоб отравить наверняка, вдруг вы опять исчезнете на Мальдивах?

Лифт героически дополз до моего этажа, с лязгом распахнулись дверцы, напомнив мне вечно голодную пасть чупокабра.

— Настя? — Сашка. Стоит под дверью, меня ждёт. Весь бледный, глаза горят нехорошим блеском.

— Саш, прости, что так получилось, но твоя мать сама виновата. Зачем вы вломились ко мне в квартиру?

— Я не за этим пришел. У тебя все хорошо? — в глазах бывшего мужа засияла невиданная забота.

Неужели, и вправду, переживает? За меня? Искренне? Быть такого не может. Никто никогда обо мне не переживал, тем более, Сашка. Или я проглядела за ворохом дел его любовь и заботу. Брр. Хватит с меня прошлого.

— Более чем. Саш, прости, но мы развелись, если ты помнишь.

— Помню, — выкатилось тяжёлое слово, — Может, зря? Без тебя все стало слишком просто.

— Зато со мной сложно.

— И то верно.

Ещё незабытый, родной запах мужского тела, его ловкие руки, пронзительный взгляд. Нет, нельзя. Не хочу. Что было, то было. И все же так хочется потереться щекой, почувствовать себя вновь любимой. Глупость. Увязнет коготок, всей птичке пропасть. В комплект к Сашке идёт его шебарахнутая мама. Опять станет совать нос во все мои дела. Это раньше в моей жизни не было тайн. Теперь же я просто не могу позволить этому тайфуну вмешаться в мою жизнь.

— Пока, Саш. Удачи тебе, — открываю я узкую щёлочку в двери и проскальзываю в квартиру. Надо скорей поменять замки. Или пригласить дворфа, пусть зачарует.

— Настя, ты звони, если захочешь.

— Пошел вон! — бурчу я, расстегивая кроссовки. У меня новая жизнь. Жених, чупокабр, любимое дело, удивительный дом. Нет в этой жизни места для Сашки. Жаль, но нет. Или даже не жаль.

На столе в спальне давно расставлены ингредиенты для будущих зелий. Наступает мое время, время колдовства. Вынута из ящика старая тетрадь. Ворох рецептов, смелые, подчас дикие, странные. Ставлю на плиту сразу же несколько чугунных кастрюль. Сегодня, как и всегда, впрочем, они заменят мне ведовские котлы. Взлетают в воздух сухие листья, коренья, основы шампуней, лихо льется в пробирки глицерин. Пищевые красители, куда же без них? Отдельные веточки, укладываются на дно, чтобы красиво смотрелось. Вся квартира заполнена духовитым паром. Крапива, душица, перец, сотни трав и добавок.

Вот только теперь над котлом взлетают снопы искр, каждый раз, когда я читаю заговор по бумажке. Синие, зелёные, переливчатые. И нет в этом мире места другому счастью, кроме счастья истинного зельевара.

Крадётся тяжёлой поступью где-то у меня за спиной чупокабр. Его цель — холодильник.

— Все хорошо?

— Если ты про Анджея, то он жив и это уже неплохо. Всего два раза получил от дворника по хребтине. Я спасал твоего полезного жениха как мог. Если про запасы провизии, то они подходят к концу и это трагично. Если про гнома, то он вот-вот будет пойман.

— Угу.

— Хозяйка, колбаса закончилась!

— Вон же она, на полке, — оборачиваюсь я.

— Где? — округляет глаза чупокабр, в то время как его язык уже оплетает все содержимое полки.

— Брысь! Сегодня пойдем в столицу. Там тебя покормлю.

— В какую именно?

— В ту, где жил Канцлер. Пойдем на разведку.

— Может, не стоит? Нам и тут хорошо.

— Ну уж нет, я хочу узнать, объявили меня убийцей или волноваться не о чем.

— Так Канцлера грохнула всё-таки ты? — с нескрываемым восхищением шепнул Чупокабр и подавился сосиской. Фыркнул и запил подсолнечным маслом, — Просклизнула на самое дно моего желудочка.

— Тебе плохо не будет?

— Масло очень полезно для шерсти, — нравоучительно произнес зверь и тряхнул всей своей шкурой. А ведь, и вправду, оброс. Может, масло тоже продать оборотням? Пускай не подсолнечное, а скажем, оливковое. Если за него тоже заплатят золотом, то я так скоро и квартиру эту смогу купить. Нет, начну все же с продажи шампуней.

— Так Канцлера ты…?!

— Не знаю. Подай мне воронку, а, впрочем, не надо. Так перелью. Корзину принеси только.

— Зельеварка! Яду свари. Он пользуется большим спросом. На носу смотр невест, самое время великих свершений и величайших в истории пакостей.

— Я травить никого не стану!

— Травить и не нужно, зачем? Так по мелочи. Слабительное, валериана, снотворное посильнее, или наоборот что-то бодрящее. Главное же не убить, а избавиться от конкуренции. Ты подумай, за это всегда хорошо платили. Карл часто брал такие заказы. Только он сам ничего не готовил, покупал в аптечной лавке. Зелёнка вообще пользовалась огромнейшим спросом…

— Брысь! — не выдержала я.

Двадцать непохожих друг на дружку флаконов, так и не скажешь, что это были банки для специй. Все укупорены с особой тщательностью, горлышки перетянуты лентами. Их содержимое яркое. Тот флакон, в который я добавила экстракт апельсина и щепотку блёсток выглядит сокровищем. Наверное, можно идти? Только вот страшно немного, будто я предчувствую судьбоносную встречу. Ту, что способна круто повернуть мою жизнь.

Лео

Судно вошло в порт, опять скрипят старые мачты. В кладовой удивительно пусто. Берсерк исчез ещё утром. Пытается вымолить у капитана разрешение ступить на берег. Выйдет ли это у воина? Берсерки не способны молить. Хитрые лисы, бесстрашные, яростные. Посмотрим, как выйдет. Не хочу терять последнюю надежду. В душе таится предвкушение чего-то несбыточного, того, во что я уже и не верю. Мечтаю вернуть все, чтоб было как раньше. Чтоб мой увалень брат ходил из угла в угол по нашему замку, костеря на чем свет стоит торговцев и поставщиков, чтоб шуршали подолами платьев служанки, и золотистая пыль кружилась по моему кабинету в лучах расцветающего восходом несомненно счастливого дня.

Так уже точно не будет. И скорблю я сейчас вовсе не о себе, а о прошлом, к которому нельзя прикоснуться.

Не стоит подобным гневить всесильных богов, отвернутся, запрут в сундуках грядущее счастье, что может достаться мне. Каким оно будет, я пока что не знаю, но точно верю в то, что оно придёт в мои руки.

Верну себе имя, верну замок и