Читаем без скачивания Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas - Кассандра Клэр

Слизеринец, встрёпанный, в пижаме, взглянул на него:

— В аду темно…

— Это ты к чему?

— К тому, что не стоит грузиться по поводу того, чего всё равно не изменишь, Поттер.

— Я убил людей, Малфой.

Глаза Драко вспыхнули.

— Ты — спаситель волшебного мира. Так что роль неугомонной совести оставь кому-нибудь другому.

Лестница застопорилась. Гарри стоял перед кабинетом Дамблдора.

Он толкнул дверь, и то, что недавно холодком сосало под ложечкой, превратилось в здоровенный кусок льда. Дамблдор в кабинете был не один — Люпин и Снейп, мрачнее туч, сидели в креслах по обе стороны от директорского стола. Напротив ссутулился Драко — как всегда, непроницаемый, разве что губы поджал.

— Гарри, — начал Дамблдор, и свет из окна отразился в очках, полностью скрыв глаза, — ты лучше присядь.

Гарри не шевельнулся.

— Что такое? — голос плохо повиновался из-за накатившей паники. — Сириус? С ним что-то стряслось?!

— Нет, — выпрямился Драко, — ничего такого, Поттер. Никто не умер.

Гарри перевёл взгляд на Снейпа:

— Это ведь не противоядие, нет? Оно не перестало действовать или типа того?

— Подобное исключено, — сухо отрезал Снейп.

— Ладно тебе, Поттер, это же противоядие, а не экстази. Никто не умер и не при смерти. Даже не кашляет. Расслабься.

— Вот-вот, — мягко подтвердил Люпин. — Давай-ка присядь и послушай директора.

— Для тебя?! — ахнула Гермиона. — А тебе-то зачем Любовное Зелье?

Джинни вызывающе вздёрнула подбородок:

— Чтобы влюбиться в Симуса.

— О, — Гермиона почувствовала, как праведное негодование уносится в заоблачные дали. — О.

— Так что никакой это не Империус, — продолжила Джинни, — потому что заколдовать я хочу саму себя и нахожусь при этом в здравом уме, так что никакого выбора себя не лишаю. Это и есть мой выбор. Я и без того уже почти… почти влюблена в него, нужен последний лёгонький толчок…

Чувствуя, как голова идёт кругом, Гермиона откинула чёлку со лба.

— Джинни, — произнесла она наконец насколько могла мягко, — а что, если вы с Симусом не предназначены друг для друга? Ты только задумайся: ведь Любовное Зелье — это навсегда. Потом обратно не отыграешь.

— А я и не хочу ничего отыгрывать.

— Честное слово, Симус бы подобного не одобрил.

Джинни стиснула зубы.

— Ну так и не рассказывай ему.

— Я и не собиралась, просто… Пойми же: задуманное тобой — совершеннейшее безумие. Это незаконно, аморально, опасно…

— Знаешь, почему я пришла к тебе? — перебила Джинни срывающимся голосом. — Знаешь, нет?

— Потому что у меня ладится с зельеварением? — не без язвительности предположила Гермиона и получила в ответ взгляд, безо всяких слов говоривший: она сейчас сморозила отчаянную глупость.

— Нет. Потому что ты одна из немногих, кто знает правду. Знает, что произошло с Симусом и насколько я в этом — во всём — виновата: и Liber-Damnatis в прошлом забыла, и Тома возродила… Том бы не вселился в Симуса, если б не я…

— …и не освободился бы от него, — закончила Гермиона. — Ты сделала всё, что могла. Ты его спасла. Вернула.

— Куда вернула-то? — горько огрызнулась Джинни. — К кошмарам, к ужасам, к истязающей его вине?.. Он не убивал тех людей, однако чувствует себя так, будто это его рук дело! И я, я во всём виновата — но, тем не менее, не меня мучают воспоминания о том, как умирали они, истекая кровью…

— Они были негодяями, Джинни.

— Убийство остаётся убийством, — возразила Джинни, и Гермиона промолчала, потому что крыть было нечем. Джинни качнулась вперёд, и закатное солнце залило её розовым сиянием, подсветив бледное лицо и окропив золотом медные волосы. — Лишь мне известно, через что прошёл Симус. Лишь я способна ему помочь. Лишь я у него в таком долгу. Всё верно — он не захочет, чтобы я приносила себя в жертву. Но если я выпью Любовного Зелья, никакой жертвы не будет — я останусь с ним по собственной воле. Счастливая.

Гермиона прильнула щекой к прохладному стеклу.

— Меня волнует один момент, Джинни… Зелье понадобилось тебе только для того, чтобы влюбиться в Симуса? Не для того, чтобы разлюбить Драко Малфоя?

Джинни словно пощёчину получила — судя по виду, подобного вопроса она и ожидала.

— Я думала об этом, — в итоге ответила она. — Но, насколько мне известно, не существует магии, способной заставить разлюбить…

— Именно, — вспоминая собственный опыт, подтвердила Гермиона: Любовное Зелье истязало её, раздирая напополам, словно орудие средневекового палача. Вынуждая её любить Драко, оно никуда не девало любовь к Гарри. — Это вроде заклинания потери веса или повышения интеллекта: они ведь так толком и не работают.

— Да если б такое заклинание и существовало, я бы им всё равно не воспользовалась. Любовь к Драко — часть меня, которой я не хочу лишаться. Наверное, она поблекнет со временем, но хоть память останется…

Гермиона открыла рот и закрыла его, в очередной раз подумав, что Джинни живёт в мире, где правит её собственная логика, и спорить с ней бесполезно.

— А, ладно, — вдруг дёрнулась Джинни. — Вижу, ты помогать не собираешься. Если честно, я так и думала.

— Но это же полный бред. Сама ведь понимаешь.

— То же самое ты первым делом заявила, когда я собралась в прошлое за противоядием для Драко. И всё получилось.

На миг Гермиона опешила.

…Но тогда была отчаянная ситуация, — хотелось сказать ей.

Драко бы умер, не отправься Джинни тогда в прошлое. Однако теперешняя ситуация в глазах Джинни тоже была отчаянной. Но даже эта мысль не смягчала боль, рождающуюся в груди при виде несчастного лица подруги и синих кругов под её глазами.

— Я подумаю.

— Ну-ну, — отозвалась Джинни. — В любом случае — спасибо, что выслушала, — она помедлила. — Если я добуду Зелье в другом месте, пообещай не вмешиваться.

— Джинни…

— Ладно! — стиснув кулаки, та соскочила с подоконника. — Забудь о моей просьбе.

Гермиона провела рукой по лицу.

— Ты хоть осознаёшь, что если преуспеешь в своём сумасшедшем деле, это положит конец всему между тобой и Драко — навсегда?

Джинни вскинула на неё тлеющие глаза:

— Кому как не тебе знать — невозможно лишиться того, что ты никогда не имел, — и нырнула меж портьер.

Гермиона услышала какой-то невнятный возглас — ушибла ногу? — потом топот и поднимающиеся по лестнице шаги…

Она уткнулась в ладони, покачиваясь на волнах охватившей её темноты.

…Я не ради тебя спросила, — мысленно призналась Гермиона, — а ради Драко. «Навсегда» — это слишком долго даже для Малфоев.