Читаем без скачивания Райская лагуна - Кэролайн Пекхам

Рыболовный крючок провел нас в гостиничный номер на четвертом этаже, жестом пистолета приглашая войти внутрь. Двуспальная кровать была застелена простыми белыми простынями, и в комнате стоял запах пыли, как будто ею давно не пользовались. Занавески были раздвинуты, открывая вид на висячий замок и цепочку на балконных дверях.

— Прекрати, Дворняга, — взмолился Лютер, и я обернулся, обнаружив, что Дворняга дико извивается в его руках, пытаясь освободиться. Он укусил его за руку, и Лютер с проклятием скинул его, маленький пес проскочил через ноги Рыболовного крючка, пукая на ходу, а затем умчался по коридору, скрывшись из виду.

— Дворняга! — Встревоженно позвал я, пытаясь догнать его, но Рыболовный крючок загородил дверь, подняв пистолет, когда я подошел ближе.

— Ну, я думаю, мой день просто стал немного интереснее. Потому что никто ничего не сказал о том, что я не могу стрелять в паразитов, которых ты привел с собой. Похоже, я собираюсь поохотиться на крыс.

Рычание сорвалось с моих губ, когда я бросился на него, но он захлопнул дверь у меня перед носом, крепко заперев ее и громко рассмеявшись.

— Иди сюда, крысеныш! — позвал он, его шаги удалились по коридору, и мое сердце бешено забилось в груди.

— Черт. — Я ударил кулаком в дверь, паника натянула струны моего сердца при мысли о том, что он причинит боль моей собаке.

— Все в порядке, Вульф (При. Имя героя Fox/Лис, героиня таким образом шутит над Фоксом называя его Wolf/ Волк), — сказала Бруклин, кладя руку мне на плечо, и я не потрудился поправить ее, назвав свое имя. — Он кажется очень быстрой маленькой собачкой, держу пари, он унесется далеко от этого вонючего человека.

Я прислонился лбом к двери, готовый вот-вот сломаться, страх из-за Дворняги, моя усталость и полная буря дерьма, которой была моя жизнь, надвигались на меня со всех сторон.

— Она права, сынок, — попытался добавить отец, но я так и остался стоять, прижавшись лбом к двери, отчаянно пытаясь придумать, как добраться до него. Он казался мне последней ниточкой, связывающей менямс девушкой, которую я любил так глубоко, что это едва не разрушило меня. И его потеря станет очередным гвоздем в крышку гроба всех ошибок, которые я совершил, связанных с ней.

Я не знал, сколько времени простоял там, но чем дольше я так стоял, тем больше чувствовал, что превращаюсь в камень и никогда уже не сдвинусь с места. Все было настолько чертовски плохо. Мы потеряли «Дом-Арлекинов», Коув, «Игровую Площадку Грешников», но ничто из этого не могло сравниться с потерей Роуг и моих парней. В груди зияла огромная пустота, которая становилась все больше и больше, готовая поглотить меня безвозвратно.

— У тебя еще есть те печенья, Матео? — Спросила Бруклин.

— Да, chica loca, — ответил он. — Вот.

Где, черт возьми, он прятал печенье?

Некоторое время я слушал, как они едят, и мой желудок требовательно заурчал, заставив меня оглядеться по сторонам в надежде раздобыть немного сахара. Может быть, я смог бы мыслить яснее, если бы что-нибудь съел, потому что у меня кружилась голова, и я не хотел быть на грани обморока к тому времени, когда появится Маверик.

Брут спал, свернувшись калачиком, на огромной кровати, а Бруклин и Матео сидели на полу у балконного окна, пока Матео осматривал висячий замок, удерживающий двери закрытыми.

Лютер прислонился к стене, поедая печенье, и выглядел совершенно отрешенным. — Это не так уж плохо, — пробормотал он. — Однажды я четырнадцать часов прятался под брезентом весь в дерьме.

— Боже мой, — выдохнула Бруклин. — Ты можешь рассказать мне эту историю?

Лютер начал рассказывать, пока я искал печенье, и нашел пустую упаковку, прежде чем заметил две, оставленные в изножье кровати, предположительно для меня. Я схватил их и прожевал в несколько укусов, в то время как Бруклин пересела, скрестив ноги у ног моего отца, уделяя ему все свое внимание и слушая его рассказ.

— … за мной охотились враги, — сказал он с ухмылкой, рассказывая историю так, как он всегда рассказывал, когда мы с Мавериком были детьми. Разборки банд и перестрелки звучат как сказки о супергероях и великих приключениях. Раньше я думал, что он самый крутой и храбрый человек на всем белом свете — по крайней мере, до тех пор, пока не понял, что на самом деле он был просто злодеем в истории без счастливого конца. — И я был так сильно отравлен, что едва мог нормально видеть. Когда мои люди, наконец, появились, чтобы забрать меня, я был полумертвым, покрытым собственным дерьмом, но, черт возьми, живым. — Он отрывисто рассмеялся, и Бруклин захлопала в ладоши.

— Ну вот и все, chica loca. Когда шторм уляжется, мы сможем уйти этим путем. — Матео снял навесной замок с балконной двери, очевидно, взломав его с помощью маленького погнутого гвоздя, который он, должно быть, откуда-то достал.

— Мне здесь очень нравится, — жизнерадостно сказала Бруклин.

Я моргнул, когда у меня закружилась голова, и потер глаза, потому что комната, казалось, наполнилась красками.

— О, хороший мальчик, ты уже съел свое специальное волшебное лекарство, не так ли, малыш? — Сказала Бруклин, забираясь на кровать к Бруту и почесывая его за ушами, а он зарычал во сне.

— Какое лекарство? — спросила я, смеясь во все горло, когда мимо меня пролетела пылинка, похожая на крошечного барсука. Уииии, пока, крошечный барсук.

— Оно от его злости, — сказала Бруклин. — Оно делает его счастливым маленьким парнем, таким мягким. Конечно, он очень большой, так что нам приходится давать ему дозу, предназначенную для лошадей, но мы знаем человека, который достает нам их по низкой цене. — Она погладила его по голове, и он зарычал глубже в своей груди. — Когда он не принимает лекарства, он может быть в некотором роде убийцей, и, хотя я сама не люблю принимать таблетки, чтобы заглушить голоса — из-за того, что я раньше была заперта в той ужасной больнице, и мне иногда очень нравится то, что говорят голоса, — Брутти-тути действительно не может контролировать желание убивать без них. Так что лучше всего, если он заглушит их, хотя и старается этого не делать. Но посмотрите, он съел лекарство целиком в своем печенье, как хороший, милый мальчик.

— Печенье? — пробормотал я, устремив взгляд на дождь, хлеставший по балкону, и на то, как он, казалось, искрился светом, когда каждая капля дождя падала на землю. — Вау… — Я подошел к окну, прижимаясь лицом к холодному стеклу, и, клянусь, шторм был наполнен радугами, скрытыми во тьме. — Вы видите их? Все