Читаем без скачивания Дар дождя - Тан Тван Энг

Крики Вильсона смешались с бульканьем воды, выливавшейся из его горла, и я отвернулся. Я поднял глаза к очищающему солнечному свету, и его сияние стало единственным, что я видел.

Мне пришлось убедиться, что изобретательность Фудзихары была бесконечна. Он пытал узников самыми разнообразными способами, и в следующие несколько месяцев постарался, чтобы я в деталях ознакомился с каждым. Все это время я сдерживал душевную боль, не желая терять перед ним лицо, когда мы стояли и смотрели на очередную медленную смерть. Кроме того, заключенных часто использовали в качестве живых мишеней для отработки навыков владения штыком; в это время Фудзихара мурлыкал себе под нос свои любимые прелюдии и фуги, забывшись от наслаждения и нарушая собственный приказ подчиненным хранить молчание. У него даже пальцы подергивались, будто бегали по клавишам. По ночам мне не давал спать непередаваемый звук штыков, вонзавшихся в живую плоть под аккомпанемент его бесконечного мурлыканья. Стоило мне закрыть глаза, как я снова видел все эти зверства.

Через неделю после смерти Вильсона ко мне пришел Горо.

– Пойдем.

– Куда? – спросил я.

Я запаниковал и вытер ладони о бока. Вызов офицера кэмпэнтай был тем, чего избегали даже сотрудники-японцы, не говоря уже обо всех остальных.

– Приказ Фудзихары-сана. Никаких вопросов.

Мы сели в «Роллс-Ройс», отнятый у одного из местных китайских магнатов в обмен на его жизнь. Время от времени Горо оборачивался и заговаривал со мной. В основном же он не обращал на меня внимания, сохраняя при этом вежливость. За нами ехал грузовик с двадцатью солдатами при полном вооружении. Мы проехали Балик-Пулау, «Спину острова», и свернули вглубь, мимо безмолвных буйных зарослей, сочившихся ранним утренним дождем, словно деревья кого-то оплакивали. Вскоре показалась возделанная земля. Вдалеке виднелась кокосовая плантация. А потом пояс зелени слился со сталью окропленного дождем моря. С небольшой возвышенности мы съехали в котлован деревни. Мне подумалось, что это место отлично подходило для организации сопротивления: хороший доступ с берега, вокруг густые джунгли. И еды достаточно – ее выращивали жители деревни. И тогда меня бросило в пот, потому что дорога показалась мне знакомой; я уже ездил по ней раньше. Несколько секунд мне казалось, что я снова переживаю сдвиг во времени, как тогда в лодке, когда греб на остров Эндо-сана. Но я не испытывал того чувства другой реальности, я был в настоящем, и все вокруг было здесь и сейчас.

Мы свернули на грунтовую дорогу, проехав мимо кучки детей, игравших в тени лачуги. Они уставились на нас, и я увидел широко открытые глаза маленького мальчика, зачарованного ехавшими перед ним огромными машинами. Он помахал мне, но я не смог помахать в ответ. Моя рука, все мое тело отказалось двигаться, потому что мы вскоре въехали под простую деревянную арку, которая вела в Кампонг-Дугонг, куда я приезжал на свадьбу Мин.

Я медленно вылез из машины. Когда мы заглушили двигатели, вокруг воцарилась полная тишина. Не слышно было даже лая собак. Жители деревни выглядели неотличимо от всех остальных. Но что я ожидал увидеть? Великанов-людоедов, строивших планы перебить японцев, всех до единого? Среди них были старики, были парни моего возраста; все они были встревожены внезапным вторжением в их мирную жизнь. Они казались худыми от недоедания, но я встречал подобных людей на улице каждый день даже до войны. Они были жителями острова Пенанг, и я был одним из них. И они это знали. Но что они думали обо мне, коллаборационисте? Помнили ли они, что я присутствовал на свадьбе?

Горо приказал выйти старосте. Тот вышел из своей лачуги и увидел меня. Я вспомнил его имя – Цай, – хотя мне хотелось бы его забыть. Позади меня вылезали из грузовика солдаты, вызвав первый всплеск страха.

– Всем жителям собраться здесь! – прокричал Горо. – Скажи им, – и он вытолкнул меня вперед.

Я перевел приказ. Цай нагнулся и что-то сказал мальчику, который тут же метнулся прочь. Солдаты принялись ходить от дома к дому, ногами вышибая двери и распугивая кур и собак. Вскоре к нам вышла вся деревня. В толпе стояла Мин; увидев меня, она не могла поверить своим глазам.

Горо принялся по-японски зачитывать список. Я стоял в растерянности, пока он не кашлянул и не посмотрел на меня. Тогда я повторил за Горо, словно слабое эхо: «По приказу генерала Ямаситы, командующего японскими вооруженными силами в Малайе, мы прибыли сюда произвести арест тех, кто причастен к оказанию помощи Антияпонской армии народов Малайи, ААНМ»[86].

Из грузовика вылез человек в невзрачной одежде, лицо которого было скрыто глухим капюшоном. В капюшоне было прорезано две дыры, сквозь которые виднелись глаза, шнырявшие по сторонам. Горо приказал ему войти в толпу. Человек медленно пошел вперед, и люди расступились перед ним, стараясь не смотреть. Он дотрагивался то до мужчины, то до женщины, и толпа разразилась плачем и криками.

Я видел, как человек в капюшоне шел к Мин и ее мужу, Ахоку. Я посмотрел ей в глаза, и ее рука взметнулась ко рту, чтобы заглушить рыдание, потому что Ахока выбрали. Под детский плач солдаты направились в толпу, вытаскивая выбранных мужчин и женщин на площадь. Все было понятно; мне не нужно было ничего переводить, мне вообще не нужно было там находиться.

Увидев, что Ахока выбрали, Цай вырвался из толпы и бросился ко мне.

– Мы никому не помогали, – повторял он. – Переведи им. Вы не можете увести моего сына. Он ничего не сделал. Никто ничего не сделал.

Я быстро сказал все это Горо, который пожал плечами.

– Дядюшка, пожалуйста… – умолял я его. – Отпустите их, пожалуйста. Вам нужно позаботиться об остальных.

– Почему ты это делаешь? – спросил он. – Я тебя помню. Ты – сын господина Хаттона. Ты – один из нас.

Я не нашелся что ему ответить.

– Что будет с моим сыном?

– Тюрьма, – ответил я.

Возможно, он знал натуру японцев и солдат на войне лучше, чем я, несмотря на мое непосредственное общение с ними. Он посмотрел на меня и сказал:

– Мне жаль, что ты в это веришь.

Горо оттолкнул его, но я схватил его за руку.

– Я делаю все, что могу.

Он кивнул:

– Возможно.

Он повернулся лицом к толпе и тяжело свесил голову. Его люди должны были довериться его решению, ведь разве не оказался среди пленников его сын? Когда солдаты принялись заталкивать тридцать человек, отмеченных информатором, в грузовик, по рядам прокатился стон.

Мин с криком выбежала вперед. Солдат отвесил ей две пощечины, но она продолжала кричать, и тогда он поднял винтовку, чтобы ударить ее прикладом. Я встал между ними, загородив Мин от удара. «Прости меня», – повторял я. Она билась в моих руках, зовя Ахока. Я повернулся к нему, увидев на его простом круглом лице растерянность и замешательство. Он был невиновен, этот рыбак, который пытался пережить наставшие времена, выбранный наобум кем-то из своей деревни, кем-то, кто хотел выслужиться перед кэмпэнтай. Мин дала мне пощечину, и боль вывела меня из ступора. Цай, по лицу которого текли слезы, подошел, чтобы увести ее от меня, но она ударила меня еще раз. Я стоял опустив руки по бокам, а она била меня снова и снова.

Горо стал терять терпение и заявил:

– Возьмите и ее.

Я должен был вмешаться.

– Нет. Пусть идет.

– Раз она так хочет присоединиться к мужу, пусть так и будет. – Горо отдал приказ одному из солдат.

– Вы не можете этого сделать. Ваш информатор на нее не указывал.

– Кто ты такой, чтобы указывать мне, что делать? – Он навел на меня пистолет, вдавив дуло в щеку.

Я оттолкнул дуло, одновременно развернув в его сторону. Пистолет выстрелил в деревья, отодрав кусочки коры. Я схватил Горо за запястье, сдавив его приемом «котэ-гаэси», и снова направил пистолет ему в лицо.

– Если кто-нибудь сдвинется с места, он лишится глаза, – тихо сказал я.

Офицеры кэмпэнтай, устремившиеся было ко мне, остановились.

– Отмените приказ, – выдохнул я. – Ради чести вашей семьи, сейчас же отмените приказ!

Горо посмотрел на солдат.

– Отпустите ее.

Я разоружил его и отпустил захват.

– Фудзихара-сан и Эндо-сан обо всем узнают, – прошептал он, растирая руку.

Я попытался сказать что-нибудь Мин, но не смог. Откидной борт был закрыт на задвижку, и грузовик с грохотом завелся, нарушив неестественную тишину.

Одна из женщин завыла, отчего собаки разразились бешеным лаем. Друзья удержали ее в толпе. Небритый пленный в грузовике покачал на нее головой. Я подвел Мин к кузову, и она протянула руку к руке мужа. Но борт оказался слишком высоким, чтобы они смогли дотянуться друг до друга, и преодолеть это расстояние смогли только их взгляды.

Я сел в машину, и мы вслед за грузовиком выехали из деревни под накрапывающий дождь. Проехав по дороге четыре мили, мы свернули на окруженную деревьями поляну.

– Что происходит? – спросил я у Горо.