Читаем без скачивания Снежная Принцесса - Светлана Зорина

— Да, всем нам чего-то хочется, — сказала Илана. — У Олли, вроде бы, всё есть, а ему вдруг понадобилась моя игрушка. Он за этого лера душу готов продать. Представляете, он мне за него десять тысяч предлагал! Но мне эта игрушка самой нравится. На ней так здорово кататься. Я решила, что буду теперь после студии кататься в Центральном парке. За Ледяным Городком есть такая милая рощица. Тихо и безлюдно, даже днём… Терпеть не могу, когда вокруг много народу.

С беззаботным видом выдавая эту информацию, Илана исподтишка наблюдала за Лейлой. Та притворялась, будто болтовня Иланы нисколько её не занимает, но выражение мрачного удовлетворения на её смуглом личике говорило о том, что наживка проглочена.

«Ну-ну, — подумала Илана. — Беги, выслуживайся перед своим кумиром. Чем ждать нападения, лучше его спровоцировать. Пусть попробует отнять у меня лера. Больше и пробовать не захочет».

Теперь она возвращалась из «Stella Polari» только через Центральный парк. Появившись там на своём лере первый раз, она произвела настоящий фурор. Один из хатанских оленеводов, которые катали в Ледяном Городке детей, подошёл к ней и что-то заговорил на ломаном койне, но разглядев, что её олень ненастоящий, тут же удалился. Эти бледновато-смуглые люди с непроницаемыми лицами всегда немного пугали Илану. Почему — она не знала, но желания прокатиться на их оленях у неё никогда не возникало, за что бабушка Полли благодарила всех святых. Катание на лерах стоило дорого. Особенно если верхом, а не в санях.

В Ледяном Городке Илана не задерживалась. Она тут же отправлялась в густую еловую рощу и неспешно прогуливалась там, сжимая в руках два ледяных шарика.

Олли появился в роще неделю спустя после разговора Иланы с девчонками. Он был с приятелем — по-видимому, с тем самым, с которым крутился возле её дома. Убедившись, что её заметили, Илана скрылась за деревьями и быстро заключила игрушку в ледяной шарик. Потом вызвала из другого шарика фантом. И изобразила искреннее удивление, когда перед ней возникли ухмыляющиеся физиономии парней.

— Что — не ждала? — ехидно поинтересовался Олли. — Девушке ни к чему гулять одной в безлюдном месте. Можно лишиться не только своих вещей, но и чести… Впрочем, у нищих чести не бывает, а эта вещь для нищенки — непозволительная роскошь. Про таких, как ты, один бородатый умник говорил, что у них не должно быть ничего, кроме цепей… Ну или что-то вроде этого. Он, конечно, был форменный псих, но иногда говорил дело. Так что позволь избавить тебя от лишней собственности.

— Ты очень рискуешь, Олли, — предупредила Илана. — Это не простая игрушка. Этот лер знает своего хозяина. Он у тебя не останется, а если ты будешь слишком рьяно на него претендовать, он может с тобой разделаться.

— Рассказывай эти сказки своей бабушке! Крис, помоги. Сейчас включим его и быстренько смоемся… Полицию она так скоро не вызовет — у этой голодранки нет охранного браслета. А потом пусть вызывает. Никто ведь ничего не видел…

Едва Олли с приятелем начали искать на загривке лера кнопку, как их физиономии вытянулись. Фигура оленя расплывалась и таяла у них под руками, словно сливочный пудинг. Потом она превратилась в колеблющийся в воздухе белый призрак, а мгновение спустя исчезла.

— Что я вам говорила! — расхохоталась Илана.

Но эти двое её уже не слушали. Они кинулись прочь с такой скоростью, как будто за ними бежала бешеная собака. Илана извлекла из ледышки настоящего лера и, усевшись на него, догнала Олли и Криса возле маленьких служебных ворот. Там их ждал автолёт.

— Эй! — крикнула она. — Как видите, олень ко мне вернулся. Волшебный олень всегда возвращается к своему хозяину. Между прочим, он очень ко мне привязан, и вряд ли ему понравится, если вы опять попытаетесь его забрать. А может ещё попытаетесь? Я разрешаю! Но ему это точно не понравится!

Ответом ей было жужжание взлетающего антиграва.

На следующий день Лейла пришла в студию мрачнее тучи. Похоже, неудачная попытка угодить Олли Андерсону только уменьшила её шансы добиться его расположения. Теперь она ненавидела Илану ещё больше, но старалась этого не показывать, поскольку страх перед новенькой был сильнее ненависти. Иногда Илана думала, что, наверное, могла бы защититься от Олли, обратившись в полицию, но она знала, что защититься от власть имущих законным путём в Германаре всё трудней и трудней. И она радовалась, что способна сама за себя постоять. Она уже привыкла решать свои проблемы самостоятельно.

Занятия в топ-студии Илане нравились.

— Манекенщица не только демонстрирует одежду, — говорил преподаватель по актёрскому мастерству Джулиано Маринетти. — Тогда бы мы просто напяливали платья на движущиеся манекены. Одно время в моду вошли голографические дефиле, но популярными они так и не стали. В нашем деле никакой робот, никакое, пусть даже самое прекрасное, голографическое изображение не заменит живого человека. Ведь настоящее искусство создают личности. Личности! Вот кем вы должны стать, если хотите добиться подлинного успеха. Талантливый модельер не просто придумывает фасон, он создаёт образ. И создаёт он его в сотрудничестве с моделью. Это театр с большой буквы, и глупым кривлякам тут делать нечего. Знаете, что сказал один поэт, глядя на красиво одетую безмозглую даму?

Эх, такому платью бы.

Да ещё бы голову!

Так вот маэстро Полари не хочет видеть на подиуме парад безголовых. Каждое дефиле — это спектакль, и сыграть его надо талантливо. Вы должны играть, а не кривляться!

В учебном театре студии постоянно ставили сценки, в которых участвовали ученики и ученицы всех возрастных групп. Мальчиков и юношей в топ-студии было гораздо меньше, чем представительниц прекрасного пола, но среди взрослых манекенщиков, которых Илана постоянно видела в «Stella Polari», преобладали мужчины. Маэстро не скрывал своих пристрастий. Вскоре Илана уже знала, кто является его фаворитом последние три года. Двадцатидвухлетний Музаффар Полен взял от своих французских и арабских предков всё самое лучшее. Гибкий, как пантера, жгучий брюнет с огромными чёрными глазами, он сочетал в себе истинно восточную чувственность и чисто европейскую утончённость — ту, что можно увидеть в средневековых изображениях святых. За ним с самого начала карьеры закрепилось прозвище Муза, которое иногда даже употреблялось журналистами. Музаффар не возражал. В конце концов для Вито Полари он был чем-то вроде музы.

Его тринадцатилетний брат Жан занимался в топ-студии, и когда будущих моделей учили работать в паре с партнёром, обычно оказывался в паре с Иланой. Жан был больше француз, чем араб. Своим бледным меланхоличным лицом, обрамлённым длинными чёрными волосами, он напоминал Пьеро. Именно его ему и пришлось изображать, когда ученики студии принимали участие в театрализованном представлении, какими обычно сопровождались большие дефиле. Для Иланы, изображавшей Коломбину, это было первое выступление на публике. Второе состоялось через неделю в Колоннаде — так назывался дворец на Королевской Площади, где, по словам Жана, устраивались «самые крутые тусовки». Этот мальчик уже чувствовал себя в модельном бизнесе, как рыба в воде, и любил порассуждать о своей чересчур яркой индивидуальности.