Читаем без скачивания Мемуары военного фельдшера - Клавдий Степанович Баев

вершинами Сапун-горы. Вражеский огонь все еще был сильный. Частенько налетали и их самолеты. Особенно ночами действовала немецкая авиация. Больше всего бомбила «хлопушками». Это огромная металлическая коробка, в которой не одна сотня мелких, как гранаты, бомб. Коробка раскрывается в воздухе и мелкие бомбы как горох сыплются на землю. Даже в простейшем укрытии эти «хлопушки» не страшны. На открытых же местах от них не укрыться. Здесь, на склонах Сапун-горы, у нас плохо обстояло дело с питьем. Правда, недалеко от нашей обороны был колодец, но в нем было мало воды, и днем к нему трудно было подойти. Уже не один смельчак поплатился жизнью. А ночью его вычерпывали досуха. Пищу доставляли только в термосах и ночью. Днем всякое движение было опасно. Всю ночь наши «Кукурузники» летали над Сапун-горой и сбрасывали бомбы. На наших глазах не было случая, чтобы был сбит наш самолет. Немцы такие самолеты прозвали «Русь фанер». Этот «русь фанер» давал им жару не только ночью, но и днем. Летали они совсем низко, но были неуязвимы. Надо отдать им должное, этим военным работягам.

Однажды ночью недалеко от нашего расположения зенитчики сбили огромный немецкий транспортный самолет. Он не взорвался, а разбился на части. Люди, находившиеся в нем, все до одного погибли. А было их там много. Много было в самолете и разного груза, особенно продуктов питания. Часть их подобрали наши солдаты. Консервам ничего не сделалось, и они пошли в ход. Этих разнообразных консервов можно было много набрать, но по этому месту немцы открыли минометный огонь. А потом еще и самолеты пробомбили. Все до основания изрыли. А через день после этого случая один за другим были сбиты два немецких истребителя. Из первого летчик выбросился на парашюте и был взят в плен солдатами нашего батальона. Второй самолет, объятый пламенем, врезался в землю. Погиб, конечно, и летчик.

Однажды к нам ночью с кухней приехал начфин лейтенант Колесник, чтобы выдать зарплату личному составу. И как на грех налетела ночная вражеская авиация и начала бомбить. Правда, бомбы попали не в наше расположение, и никто не пострадал. Но начфин с перепугу кинулся в какой-то окоп и даже не помнит, где обронил сумку с деньгами. Всю ночь искали сумку, и все же нашли ее. Но сумка оказалась пустой. Деньги исчезли. Если только действительно в сумке были деньги, значит их кто-то похитил из нашего батальона? Но кто? Ведь не будешь же делать обыск у солдат и офицеров? Это может привести к плохим последствиям. Люди находятся в бою, с глазу на глаз со смертью, и их обыскивать? Ни в коем случае! Этого делать нельзя. На утро в штабном блиндаже собрались все офицеры. Решили обсудить этот случай. Ведь денег не сотня, а несколько десятков тысяч! Сначала объяснил начфин, при каких обстоятельствах потерял сумку. Где утерял, не помнит. Испугался бомбежки. Начал даже плакать. Сильно, мол, виноват. Можете отдавать под суд. Командир батальона капитан Федосов внес предложение расписаться в ведомости за апрель месяц всем офицерам. А рядовому и сержантскому составу денег найти, хоть из-под земли. Чтобы через три дня всех солдат и сержантов рассчитать. Все без исключения согласились с мнением командира и расписались в ведомости. Надо же выручить человека. Когда все расписались, комбат скомандовал: «А сейчас уматывай к чертовой матери отсюда. И больше ни шагу сюда. Деньги для солдат выдашь старшинам рот». Начфин весь в слезах благодарил офицеров. Хоть и выручили начфина, а мало кто из офицеров верили в его искренность. Сюда он приехал с пустой сумкой, а деньги где-то припрятал. Хитер этот хохол. С деньгами он сюда ни за что бы не поехал. Он просто решил рискнуть. И как видно номер его прошел. Все-таки десятки тысяч не лишние. Так многие делали. Но никто не стал перечить командиру батальона.

1 мая ничем не отличался от остальных дней. Так же, как и в прошедшие дни, отсиживались в окопах. С обеих сторон не прекращался артминогонь. А вот спустя несколько дней снова начался штурм Сапун-горы. На этот раз совсем не видно было Сапун-горы. Все заволокло дымом. От артиллерийской канонады и бомбежки дрожала земля. Был сплошной гром. Наверно, вся боевая техника, находившаяся в Крыму, на этот раз обрушила свой огонь на Сапун-гору. Наконец в ход были пущены танки. А затем с многотысячным и непрекращающимся «ура» устремилась пехота. Поднялся и наш батальон. С криками «Ура!», «За Родину!», под ураганным огнем врага, шаг за шагом продвигались к вершинам Сапун-горы. Многие танки горят, так и не достигнув вершин горы. Оставляя убитых и раненых, наш батальон все ближе и ближе подбирается к вершинам Сапун-горы. Еще немного. Еще несколько метров. И снова мощные «Ура» уже на вершине горы. На всем протяжении наши войска достигли вершин Сапун-горы. Сейчас завязались бои за уничтожение врага на самой Сапун-горе, в дотах и дзотах, других сильно укрепленных оборонительных сооружениях. До самой ночи выбивали немцев из этих укреплений. А укрепления были такие, что им никакие снаряды и бомбы не страшны.

Когда уже полностью овладели Сапун-горой, мне пришлось посмотреть на эти доты и дзоты. Такой действительно не скоро разобьешь! Балки и стойки в этих огневых точках сделаны из чугуна и железобетона. Одно перекрытие не менее 10 метров толщиной в некоторых блиндажах. Состоит это перекрытие из мешков с песком. В общем, в таком укрытии можно было отсиживаться. Однако не помогло и это немцам, Сапун-гора была взята. Тысячи немцев были уничтожены огнем нашей артиллерии и авиации. Большинство укреплений были полностью разбиты.

В нашем батальоне при штурме Сапун-горы были тоже немалые потери. Больше всего было раненых. Раненых отправляли в Балаклаву, а оттуда на машинах в санвзвод. Шофер нашей машины Миша Вязгин уже отвез две машины с ранеными. Невзирая ни на какой огонь он никогда не выскакивал из машины, чтобы не бросать на произвол судьбы раненых. За одну ночь он приехал уже третий раз. Раненых сопровождал Косматенко, а Ира Попова и Юрнаев находились при мне. А врача Незатова я не видел с тех пор, как начались бои за Сапун-гору. Мало того, что сам где-то отсиживается, еще санитара Коротуна забрал к себе в телохранители. Комбат ругается, спрашивает, где врач Незатов? Откуда я могу знать? Он же мне не докладывает, где он должен находиться! А раненых было много, очень тяжелых и им необходима была врачебная помощь, пока они не были эвакуированы. Что я могу один сделать без врача?