Читаем без скачивания Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV–DCC до н. э. - Пол Кривачек

В противоположность этому эпохи, зацикленные на сохранении прошлого, его защите и консервации, генеалогии, раскопках и исследовании доисторических артефактов, – это обычно те, вроде нашего времени, чье будущее выглядит неопределенным, даже угрожающим.

Настрой, который царил в середине 1-го тысячелетия до н. э., вероятно, имел нечто общее с нашим. Жители Междуречья всегда проявляли преданность своим предкам и традициям, но теперь на первый план вышла страсть к далекой древности. Действительно, в Вавилоне в VII–VI вв. до н. э. были изобретены археологические исследования – в нашем понимании. Профессор Ирен Уинтер, выдающийся историк-искусствовед Гарвардского университета, подчеркнула, что большинство критериев, по которым мы узнаем современную археологию, ввели правители Нововавилонского царства. Они проводили полевые экспедиции и прилагали огромные усилия к тому, чтобы выявить архитектурные руины. Некоторые из их документов не выглядели бы неуместными и в отчетах исследователей Месопотамии XIX в. Набонид отправился с экспедицией в Аккад в поисках развалин храма Иштар: «Я пытался найти этот храм, чтобы восстановить его; с этой целью я раскопал землю в Аккаде и начал искать его фундамент». В другом месте он пишет: «Куригалзу – царь Вавилона, который был моим предшественником, искал фундамент Эулмаша [храма Иштар] в Аккаде, о котором ничего не было известно со времен Саргона, царя Вавилона, и его сына Нарамсина [на самом деле это его внук]… но он не нашел его. Он оставил надпись, в которой говорилось: „Я непрестанно искал фундамент Эулмаша, но не нашел его“». Затем Набонид приписывает ассирийскому царю Асархаддону, его сыну Ашшурбанипалу и царю Вавилона Навуходоносору попытки безуспешных поисков остатков этого здания: «Что касается Навуходоносора, то он собрал своих многочисленных работников и неустанно искал… Он копал глубокие траншеи, но не нашел фундаментов». Наконец неослабевающее упорство было вознаграждено, и Набонид добился успеха: «На протяжении трех лет я проводил раскопки в котловане, вырытом Навуходоносором… Я смотрел направо и налево… вперед и назад… Затем прошел ливень, и образовалась вымоина… Я сказал… „Копайте траншею в этой вымоине“. Они стали там копать и нашли фундаменты Эулмаша».

Подобно другим правителям Нововавилонского царства, он исследовал развалины также и с целью найти древние тексты, которые затем он тщательно изучал: «Я посмотрел на старый фундамент царя Нарамсина, который царствовал ранее, и прочитал таблички из золота, лазурита и сердолика о строительстве Э-Баббара [храм бога солнца]». Затем он добавил свой собственный текст и вернул их все туда, где они изначально находились. Он также нашел сильно поврежденное изображение Саргона Аккадского, приказал его отреставрировать в своих мастерских, а потом вернуть на свое место в храме.

Другие артефакты, принадлежавшие к разным периодам, хранились в царской резиденции. Люди, проводившие раскопки, обнаружили в развалинах Северного дворца в Вавилоне предметы, датируемые от 3-го тысячелетия до н. э. до времен Навуходоносора. Могли ли они составлять коллекцию какого-нибудь дворцового музея? Каково бы ни было их предназначение, они еще раз показывают озабоченность правителей Нововавилонского царства сохранением своего прошлого перед лицом все возрастающей неопределенности будущего.

Существует даже предание, изложенное жрецом бога Мардука Беросом, который ранее описывал бога-рыбу, научившего людей ремеслам, и жил в начале III в. до н. э., когда в Месопотамии правили македонцы, о том, что Навуходоносор сам предвидел крушение вавилонского мира. Труды самого Бероса давно утрачены, но их выводы содержатся в произведениях более поздних авторов, включая отца церковной истории Евсевия Кесарийского, который жил в III–IV вв. и сообщает нам, что «Навуходоносор, взобравшийся на крышу своего дворца, был охвачен божественным озарением и произнес следующую речь: „Я, Навуходоносор, предсказываю вам, о вавилоняне, бедствие, которое должно обрушиться на вас и которое [бог] Бел, мой предок, и царица Белтис не могут уговорить судьбу отвратить. Придет персидский мул, которому будут оказывать поддержку ваши боги, и принесет вам рабство вместе со своим пособником-мидийцем, гордостью ассирийцев“».

Это, разумеется, не более чем оценка прошедших событий, спроецированная на великого халдейского императора. Тем не менее она наводит на мысль о том, что во времена Бероса и долгое время после него считалось, что последние династии Междуречья испытывали страх перед концом империи и считали, что пришел конец славе и мечте; короче, взгляд вавилонян на будущее оказался далек от оптимистического.

Хорошо бы узнать, были ли жители Нововавилонского царства так же подвержены влиянию дурных пророчеств предсказателей несчастий вроде тех, которые регулярно заполняют страницы наших газет сегодня. Не говоря уже о всклокоченных мужчинах, которые шли шаркающей походкой по улице Тиллазида, надев на себя двойной рекламный щит с лозунгом «Конец близок», написанный клинописью, разумеется. Мы унаследовали такую крошечную долю вавилонских произведений (и совсем ни одного на их повседневном арамейском языке), что ничего по этому поводу не можем сказать. В любом случае знакомое нам нежелание древних выражать свои идеи в виде теорий и рассуждений, а не в форме мифов о богах и эпических сказаний, полных тонкостей и умолчаний, скрывает многое об их образе мыслей от наших прозаичных, менее склонных к метафорам современных умов.

Однако время от времени какому-нибудь ученому удается приподнять завесу незнания. Около 60 лет назад покойный Нельс Бейлки, профессор Туланского университета, опубликовал статью с провокационным названием «Вавилонский философ об истории», в которой показал, как глубокое изучение и внимательное чтение текста могут иногда выявить его подтекст. Документ, о котором идет речь, на первый взгляд представляет собой типичный для Месопотамии рассказ о богах, известный как «Миф о боге чумы Ирре – царе всех селений» или «Эпос о Дибарре» (Бейлки датировал его эпохой Хаммурапи или чуть позже; в настоящее время ученые уверены, что он был написан гораздо позднее – либо в конце ассирийского владычества, либо во времена Нововавилонского царства). А он на самом деле совсем нетипичный.

Текст рассказывает нам, что посланец бога Ирры-Нергала, повелителя чумы и смерти и правителя подземного мира, «явил ночью [во сне] стихотворение его автору Кабити-Илани-Мардуку, сыну Дабибу. Когда тот проснулся утром, он не упустил ни одной строчки. И ни одной строчки он к нему не добавил». В таком случае это не поэзия, а пророчество. Кабити-Илани-Мардук не озабочен, как другие его современники, повторением древних сказаний и сохранением памяти о прошлом. Он получил послание для человечества, которое предсказывает будущее и, что более важно, объясняет его.

Стихотворение длинное – больше 600 строк, и оно распадается на три действия. Первое из них рассказывает о том, как бог чумы вмешивается в дела небесные, выступая против здоровой оппозиции, чтобы убедить других богов покинуть свои места и своих протеже на земле и позволить Ирре учинить опустошение на земле Шумера и Аккада. Ранее месопотамцы приписывали регулярно настигавшие их бедствия непредсказуемым действиям капризных богов. Однако Кабити-Илани-Мардук оправдывает Ирру словами, которые, не говоря уже об имени этого божества, не показались бы неуместными в устах еврейского пророка: «Оттого что они не боялись моего имени и отвергли слово правителя Мардука и оттого что они следуют зову своего сердца, я потребую от государя Мардука, чтобы он встал со своего трона и сокрушил человечество». Уничтожение не должно ограничиваться одним Вавилоном, городом Мардука; оно будет таким же масштабным, как и Великий потоп, имевший место ранее в истории Месопотамии: «Море не пощадит море, Субарту не пощадит Субарту, ассириец – ассирийца, эламит – эламита… земля – землю, город – город, дом – дом, брат – брата. Они будут убивать друг друга».

Во втором акте после убедительных доводов Ирра-Нергал делает по-своему, дав волю своей ужасающей ярости:

Дайте дорогу, я пойду по ней.Дни сочтены, прошло назначенное время. Командовать буду я.Я погашу великолепие солнца.Я сокрою ночью луну.Я опустошу землю и буду считать ее руинами.Я разрушу города и превращу их в пустыню.

Происходит всеобщая катастрофа. Мы читаем отрывок за отрывком и видим, как Ирра разрушает города, портит поля, искореняет человечество, стирает цивилизацию с лица земли. Он созывает богов и хвастается:

Молчите все и запоминайте мои слова…Мое сердце так неистовствовало, что я истребил народы…Подобно тому, кто не сажает плодовые деревья, я не устаю рубить их.Подобно грабителю, не разбирающему, кто честен, а кто грешен, я отбираю,Я подобен пожирающему льву, из пасти которого не отнять труп.И там, где один погиб в страхе, другой не будет давать ему совет.

Наконец в третьем акте нам показывают смысл и цель всего этого опустошения. Мир нужно построить заново, человечество – восстановить, города – перестроить, поля и рощи, стаи домашних птиц и стада домашних животных снова сделать плодоносящими. Как написал еврейский пророк Исаия в другом контексте: «Узрите, я создаю новые небеса и новую землю: а прежние будут забыты, их не будут вспоминать». По версии вавилонского провидца, Ирра-Нергал приказывает: