Читаем без скачивания Романов #01-02 - Владимир Кощеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, Романов, ваш выход, — указав рукой на стоящие перед нами стаканы, произнес Паращук. — Справитесь?
— Да, Кирилл Ярославович, — ответил я, создавая под расставленными стаканами по микроскопическому полю.
Одновременно подняв в воздух весь сегодняшний инвентарь, я заставил его вращаться по часовой стрелке. Со стороны должно было смотреться забавно, но никто, разумеется, не смеялся.
— Что это, Романов? — спросил Паращук, глядя на плавающую в воздухе посуду.
Я обернулся к нему, продолжая контролировать процесс, и Кирилл Ярославович указал в сторону студентов.
— Не мне, им объясните, — велел инструктор.
Я кивнул и, встав лицом к одногруппникам, заговорил.
— Под каждым сосудом создается отдельная техника. Затем соединяется вместе и еще одной техникой приводится в движение, — пояснил я. — Если освоить каждый из этих элементов в отдельности, то составить их вместе уже не трудно. Однако важно помнить, что у каждого атрибута свои особенности и физические свойства. От них вам и нужно отталкиваться.
— Хорошо сказано, — похлопал мне Кирилл Ярославович. — Здесь четыре стакана, Дмитрий Алексеевич. Двенадцать потянете?
Я покосился на ящик под его столом, где посуды вполне хватило бы, чтобы предоставить мне и полсотни предметов для жонглирования. Но я по-прежнему помнил, что сегодня подвергся допросу, и Паращук, судя по его поведению, об этом прекрасно осведомлен.
— Не сегодня, Кирилл Ярославович, — качнул я головой и мягко поставил все стаканы обратно, откуда взял. — На следующем занятии — обязательно.
— Что ж, хорошо, — усмехнулся Кирилл Ярославович. — На сегодня будем считать, что это прогресс. Княжич, прошу занять свое место и благодарю за помощь.
Дальше ничего примечательного не случилось до конца занятий. И только на выходе из корпуса ко мне неожиданно подошла Комарова.
— Надежда Григорьевна?
Я поправил ворот плаща, чтобы поднявшийся на улице ветер не задувал. Девушка же была довольно легко одета, и, похоже, не спешила покидать корпус. Во всяком случае ничего из гардероба она не забрала.
— Дмитрий Алексеевич, — негромко произнесла та, отводя взгляд, будто стесняясь.
Я выждал секунду, вторую, она все так же смотрела в сторону, и я уже начал думать, как бы вежливо ее поторопить. Но она сама решилась продолжить свою речь.
— Прошу вас, Дмитрий Алексеевич, не могли бы вы со мной немного позаниматься? — выпалила Комарова, не делая пауз между словами.
Я вздохнул.
Наверное, в том, что у девушки так упала самооценка, что она не может сосредоточиться на простой технике, и показала слабейший результат в группе, есть моя вина. Может быть, я слишком жестко отреагировал на ее слова в столовой. Но с другой стороны — это и к лучшему. По крайней мере, все закончилось легким внушением, а не плахой за реальную измену.
— По какому предмету? — спросил я, видя, что Надежда Григорьевна слишком начала нервничать.
— По контролю дара, — печально вздохнула та. — Я совсем не могу взять себя в руки после… — девушка вновь отвела взгляд. — И когда отец узнал, был в ярости, велел разбираться самой. Прошу вас, Дмитрий Алексеевич, помогите мне!..
— Полагаю, вам нужно не контроль тренировать, Надежда Григорьевна, — улыбнулся я в ответ. — Но я согласен провести с вами одну учебную тренировку, чтобы чуть-чуть направить. Сейчас у меня как раз есть немного свободного времени.
Все равно в лабораторию материалы прибудут только завтра, так что можно не спешить. А полигон не так далеко, да и силы у меня остались.
— Спасибо вам, Дмитрий Алексеевич! — поклонилась та.
* * *
— Я ставлю щит, вы его пробиваете, — объявил я, стоя рядом с Комаровой. — Толщина будет варьироваться — чем больше поверхность, тем тоньше слой. Ваша задача — нарастить лед на всем щите и сломать его. Поняли?
— Да, — кивнула Надежда Григорьевна, и я махнул дежурному сотруднику ЦГУ.
Защитный купол тут же окутал наш полигон, и я выставил руку вперед. Видимое в воздухе поле метр на метр зависло в пространстве.
— Начинайте.
Комарова вздохнула поглубже и, выставив ладонь, на мгновение прикрыла глаза. Тонкая корочка льда появилась на моем поле и, быстро разрастаясь, окружила его со всех сторон. Еще секунда давления, и мы оба услышали, как лопается, расширяясь, ледяной покров, внутри уже ничего не было.
— Хорошо. Следующий, — велел я, и на этот раз создал квадрат вдвое меньшего размера.
Теперь Комаровой пришлось уже приложить заметные усилия, чтобы его сломать. Но технику она использовала ту же — заключение в ледяной кокон и расширение льда во все стороны. В результате лед проломил мой щит, расколов его сразу во множестве мест. В принципе, неплохой выбор и отлично подошел бы для защиты, скажем, от осколков — крепость такого покрова очень высокая и даже не слишком сильный взрыв может сдержать.
— Отлично. Следующий.
В этот раз поле встало не плоскостью к нам, а боком. Комарова бросила на меня вопросительный взгляд, но я лишь жестом предложил ей приступать. Надежда Григорьевна нахмурила брови и, вновь вздохнув, на этот раз действовала иначе.
С двух сторон из воздуха соткались сосульки — по шесть на каждую. И, моментально набрав разгон, пронзили поле. Выглядело достаточно хорошо, но сами они при этом разлетелись на осколки, израсходовав весь вложенный запас. То есть будь щит хоть капельку крепче, и удары вышли бы бесполезными.
— Не справилась, — подытожила она.
— Цель повержена, — возразил я. — Следующий.
На этот раз сторона мишени получилась всего в десять сантиметров. Я не стал мешать девушке как следует прицелиться, и просто подвесил щит в воздухе на том же расстоянии. В принципе, запас прочности мог бы остановить пулю. Уже серьезная преграда.
Надежда Григорьевна подняла обе руки и, двигая пальцами, будто сплетает паутину, наложила на щит несколько десятков ледяных нитей. Они блестели на свету, но с нашего расстояния уже были сложно уловимы глазом. А затем Комарова потянула руки в стороны, и наброшенные на мишень нити разрезали мое поле на куски.
— Как себя чувствуете? — спросил я, обернувшись к ней с улыбкой.
Надежда Григорьевна попыталась сдуть с лица прядь волос, но из-за выступивших капелек пота ей этого не удалось. Напряжение, каким бы незначительным оно ни казалось со стороны, для Комаровой уже было серьезным. К тому же сказалось эмоциональное состояние.
— Устала, — честно ответила она.
— Это нормально, — кивнул я. — Эта техника была мне незнакома, расскажете о ней подробнее, если вас не затруднит?
— Вы не знаете техники пряжи? — удивилась Надежда Григорьевна.
— Нет, с атрибутом льда у меня нет близких знакомых, с кем бы было можно обсудить эту теорию, — не стал скрывать я. — Я примерно
