Читаем без скачивания За Москвою-рекой - Варткес Тевекелян

Анна Дмитриевна улыбалась, но видно было, что и

она волнуется.

Пришел механик Тихон Матвеевич в сопровождении своих помощников — слесарей, электромонтеров, монтажников.

— Здравствуй, старый ворчун! Чего не начинаешь?— спросил он мастера. — Или сомневаешься в чем? Не бойся, мои ребята все проверили!

— Удивительно—иной раз из тебя слова не вытянешь, а нынче прямо соловьем заливаешься! Небось опять премию ждешь? Цех-то привели в порядок под нажимом директора, а про кабинет забыли. Гляди, запустение какое! — Степанов повел кругом рукою. — Вели-ка побелить да покрасить, чтобы стены у меня молочного цвета были!

— Может быть, пол еще линолеумом прикажете застелить?

— Что же, можно и линолеумом! В таком цехе красильному мастеру не грех в приличном кабинете сидеть. Скоро к нам люди будут приезжать со всей страны.

— Хвастун ты, Степанов, как я погляжу!

— Опять ссоритесь? — Незаметно подошедший Власов поздоровался со всеми и сел за стол. — Докладывайте, товарищ мастер!

— Все в порядке, можно запускать, если, конечно, механик ничего не напутал...

— Привыкли все сваливать на отдел главного механика!— Тихон Матвеевич сердито посмотрел на Степанова.

— Кого мы ждем? — спросил Власов. — Морозова на семинаре, ее не будет, Шустрицкий сейчас придет. Нет главного инженера. Может, подождем его?

— Он не придет. Кому приятно быть свидетелем собственного поражения! — сказал Никитин.

— Вот и Шустрицкий! Осип Ильич, прикажите запускать! — Власов встал.

Все вышли в цех, лишь Забелина с тетрадкой и карандашом в руке осталась стоять у щита.

— Запускай, — скомандовал Степанов.

Красильщики нажали кнопки, заработали моторы, и ребристые валы, медленно вращаясь, затянули в барки сшитые куски товара. Как только закрылись стеклянные дверцы, автоматически заработала система паропровода.

Самопишущие приборы непрерывно выводили на диаграммах кривую подъема температуры. Когда она достигла цифры «тридцать», то на щитке зажглись желтые лампочки, открылись клапаны и через стеклянные трубки потекли красители и кислота.

Наконец зазвенели звонки — один, другой, третий. Это значило, что барки закипели. Подача пара прекратилась, начался процесс медленного охлаждения.

Чтобы проверить качество крашения, необходимо высушить куски — на это требовалось время. Пока же было ясно одно — впервые родилась автоматическая линия крашения и установленные приборы работали безотказно.

Все молчали, взволнованные, не зная, что говорить, что делать...

Первым опомнился Власов.

— Поздравляю! — Он пожал руки Никитину, Степанову и Сергею. — Вам тоже большое спасибо, Тихон Матвеевич, на этот раз отдел главного механика оказался на высоте! Передайте, пожалуйста, мою благодарность всем вашим помощникам.

— Зря вы их хвалите, Алексей Федорович, — шутливо проворчал Степанов, — они хоть и хорошо поработали, да боюсь, как бы не испортились. Народ ненадежный, одним словом — механики!

— Не беспокойтесь, Осип Ильич, этого не случится!.. Ну, товарищи, впереди у нас множество дел.

Власов перешел в кабинет мастера.

— Анна Дмитриевна, не знаю, как вас и благодарить, — обратился он к Забелиной.

— Вы преувеличиваете мои заслуги — ведь не я сконструировала и собрала терморегулятор. Нужно отдать справедливость нашим, он действует безотказно. Отныне вы будете совершенно избавлены от брака.

— Эх, Анна Дмитриевна, дело не только в браке, а в том, что победила замечательная идея! Вот здесь, на этом месте, родилось нечто новое, и мы поднялись ступенью выше, — вот что ценнее всего!

Власов был возбужден, его всегда сосредоточенное, чуть хмурое лицо сегодня как-то по-особенному светилось. Во всяком случае, Забелина никогда не видела его таким.

Поговорили еще немного и разошлись, условившись собраться позже и посмотреть уже просохший товар. Когда Степанов и Сергей остались в кабинете одни, мастер предложил:

— Достань-ка ручку и запиши в журнал! Сегодня какое число?

— Двенадцатое августа.

— Так и пиши сверху...

И Сергей под его диктовку сделал в журнале первую запись: «12 августа 1950 года.

330

В семь часов три минуты были заправлены закрытые барки из нержавеющей стали в количестве десяти единиц, по шестнадцати кусков товара в каждой. Подача пара была регулярная, четыре атмосферы давления, краситель и кислоту дали при температуре тридцать градусов. До кипения довели через тридцать семь минут. На восемь минут раньше, чем в открытых. При помощи легких тележек, передвижных швейных машин на заправке и выборке товара было сэкономлено еще семь минут. Всего сэкономлено времени на одной партии около пятнадцати минут. Можно сэкономить немного больше, если барки заправлять товаром с разным режимом крашения. Тогда простоя не будет. Пока красильщики будут выбирать куски из первой барки, следующие будут охлаждаться. Все приборы действовали исправно. Аварий и поломок не было. По предварительным наблюдениям можно сказать, что терморегулятор вполне оправдывает себя...»

— Правильно? — спросил Степанов, когда Сергей положил ручку.

— Правильно, но я только воздержался бы от выводов. Пусть барки поработают смены две-три...

— Ты, Сережа, Фома неверующий! Ну что, по-твоему, может произойти? Самое большее — перегреется мотор, заест где-нибудь вентиль или испортится один из приборов. Все это мелочи, их можно исправить на ходу. Главное — система, я она — все видели — действует безотказно. Ты погоди, Серега, если дела так пойдут, то скоро ткачи не будут успевать за нами! — Степанов хлопнул его по плечу. — Ничего, мы еще им покажем!.. Всегда одно и то же: красилка не успевает, красилка — «узкое место»... Надоело!

К двенадцати часам окрашена была сменная норма товара, и груда суровья, наваленная в цехе, растаяла, как снежная гора. Степанов позвонил диспетчеру.

— Ну, как, товарищ диспетчер, прикажете закрывать цех на замок, а рабочих по домам распускать? — ехидно спросил он. — Почему-почему! А потому, что суровья не хватает! Последние куски подобрали... Сменная норма?.. Да что с вами! Красилка теперь не та, это вам не

«узкое место» на комбинате. Короче говоря, дайте еще товару!

Минут через десять люк открылся, и куски суровья полетели вниз, на возвышение, недавно сложенное из кафельных плит. В штопальном отделе, где работали пожилые женщины, пополз шепот:      .

— Уж не случилось ли какого чуда? Красильщики потребовали дополнительно товара!..

Мастерица обратилась к работницам:

— Придется подтянуться, бабоньки, иначе Степанов нас заест!

— Подавится! — откликнулся кто-то.

— Не говорите! До сих пор мы на него напирали на всех собраниях и на всех производственных совещаниях, теперь он будет нас позорить!..

К вечеру началось паломничество в красилку. Туда приходили со всех цехов — прядильщики, ткачи, поммастера, ремонтники. Пришли даже мало интересующиеся делами производства кочегары, транспортные рабочие и водители автомашин. Они поздравляли Сергея и мастера Степанова. Каждому хотелось выразить свою радость. «Вот это цех, вот это работа... Одним махом повысить производительность на пятьдесят процентов... Молодец Полетов, умная голова, выдумал же такие барки! Аграфена Ивановна может гордиться таким сыном... Инженер Никитин тоже умница, какой проект составил! А Власов? Он не испугался, один пошел против главка и добился своего... Еще немного — и наш комбинат передовым станет...»

Сергей смущенно и радостно принимал поздравления. Что может быть лучше, чем похвала своих же товарищей?! С какой наградой можно ее сравнить? Если бы слышала Милочка!..

В цех влетел запыхавшийся Леонид.

— Ну как?

— Мог бы, кажется, пожаловать пораньше... Вся фабрика побывала у нас.

— Понимаешь, с утра директор послал меня на завод. Большой транспортер задерживается, напутали в чертежах.

— Исправил?

— Конечно, исправил! Ты лучше расскажи, как у вас прошли испытания.

— Замечательно! Начальник ОТК ни одного куска не забраковал: «Никогда, говорит, не видел такого ровного крашения». На осмотре сам Алексей Федорович присутствовал и тоже похвалил.

— Поздравляю! Ну, Сережка, с тебя причитается! — Леонид ударил его по спине с такой силой, что тот чуть не упал. — Поехали домой! По дороге купим бутылочку вина и отпразднуем твою победу.

— Я еще немного задержусь, хочу с вечерней сменой побыть. Ты иди, кстати, маму обрадуй, она, знаешь, как волнуется!

— Ладно, бегу!

Дойдя до дверей, Леонид помялся и вернулся обратно.

— У тебя есть с собой деньги? — спросил он.

— Есть.

— Одолжи пятьдесят рублей.

— На что тебе?

— Чудак! Кажется, ясно было сказано, что надо отметить такой случай! Или ты полагаешь, что это часто будет повторяться и тебе всегда будут сопутствовать удачи? Выкладывай деньги, а то магазины закроют. Кстати, какое шампанское ты предпочитаешь? Сухое? Полусухое? Сладкое?