Читаем без скачивания Карусель - Сомерсет Моэм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надеясь на чудо, она села ждать и, зная расписание поездов, в мучительном томлении отсчитывала время, за которое пассажир успевал добраться домой после прибытия на станцию. Проходил вечер, и поезда прибывали один за другим, но Бэзила все не было. Когда ушел последний поезд, ее охватило отчаяние — муж точно не появится. Дженни поняла, что это действительно конец, и отбросила ту крупицу надежды, которая одна и поддерживала ее. Она снова увидела его лицо, искаженное ненавистью, с которой он бросил ей горькие слова презрения, и вздрогнула. От всей души Дженни жалела, что не закрыла глаза на проделки Бэзила, ибо теперь была бы рада удержать его подле себя без надежды на взаимность. Она отдала бы целый мир, только бы не слышать от него признание в любви к миссис Мюррей, которое вырвала у него сама. Подозрение, терзавшее ее ранее, было куда лучше этой ужасной определенности. Она предпочла бы вытерпеть что угодно, лишь бы не потерять его совсем. Она была бы счастлива хоть иногда его видеть, только бы не потерять. Уж лучше умереть.
Ее сердце вдруг затрепетало. Уж лучше умереть… Вот и нашлось решение для всех проблем. Было невозможно жить с этой болью. Несчастье раздавило ее: насколько лучше было бы умереть и ничего не чувствовать!
— Между ними нет места для меня, — повторила она. — Я только мешаю.
Вероятно, умерев, она могла бы оказать Бэзилу последнюю услугу, и он, быть может, испытал бы сочувствие к ней. Быть может, он раскаялся бы в своих словах и пожалел, что не был добрее и терпимее. Она понимала, что, продолжая жить, не заслужит его любовь, но кто знает, какие чудеса способна сотворить ее смерть? Искушение охватило ее, и овладело ею, и подчинило ее себе. Невероятное волнение поднялось в груди бедной женщины, и, собрав в кулак последние силы, она без колебаний встала, надела шляпку и вышла. Дженни шагала быстро, странным образом ободренная решением, завораживавшим своей неимоверной притягательностью, ведь она ждала успокоения и избавления от страданий, разрывавших сердце сильнее самой страшной физической боли, которую она когда-либо испытывала. Она пришла к реке, молчаливой и мрачной в такой же мрачной и молчаливой ночи. Поток воды казался угрожающим и холодным. Но Дженни не боялась: если ее сердце и билось быстро, то от пугающей радости, ведь конец мучениям был близок. Она радовалась, что ночь выдалась темная, и благодарила Бога за дождь, удержавший дома любителей слоняться без дела. Она направилась по бечевнику к месту, которое давно знала: год назад оттуда бросилась в воду женщина, потому что там было глубоко и берег резко обрывался. Дженни часто проходила мимо этого места с легкой дрожью. Однажды в шутку она сказала, что гуляет по чужой могиле. По направлению к ней шел человек, и она спряталась в тени около стены, он миновал ее, не заметив. С деревьев струями лилась вода. Дженни добралась до нужного места и осмотрелась, желая убедиться, что рядом нет ни души. Она сняла шляпку и положила ее на землю под стеной, чтобы она намокла как можно меньше, потом без колебаний отправилась на берег. Она не испытывала никакого страха, всего миг смотрела на мутную безжалостную воду, а потом дерзко бросилась в нее…
Бэзил, покинув миссис Мюррей, отправился на Харли-стрит, но, узнав, что Фрэнка нет, двинулся к себе в клуб, где провел вечер в угрюмом отчаянии, переживая, что Хильда обозначила свое намерение выйти замуж за викария Церкви всех душ, и уже раскаиваясь, что причинил такую боль жене. Сначала он намеревался провести ночь в городе, но чем дольше думал об этом, тем более необходимым казалось возвращение в Барнс. И хотя он твердо решил расстаться с Дженни, учитывая все, что произошло раньше, он не мог покинуть ее в гневе. Зная, что не выдержит немедленной встречи с ней, он решил появиться дома поздно, чтобы она к этому моменту уже спала. Бэзил не сомневался, что не сможет заснуть, и потому решил прогуляться. Было уже почти два, когда он добрался до своего маленького домика в Ривер-Гарденс, и с удивлением увидел, что в его дверь звонит полицейский.
— Что вы хотите, констебль? — спросил он.
— Вы мистер Бэзил Кент? Не пройдете со мной на станцию? С вашей женой произошел несчастный случай.
Бэзил вскрикнул и, охваченный ужасом, спросил, что случилось. Но полицейский просто повторил, что ему нужно немедленно последовать за ним, и они поспешили вперед. Наконец, когда они прибыли на место, инспектор сообщил ему страшную новость:
— Вы должны опознать жену. Свидетель видел, как она прошла по бечевнику, а потом бросилась в воду. Она утонула, прежде чем ей успели помочь.
Не в состоянии полностью осознать эти слова, Бэзил молчал, объятый ужасом и смятением. Он открыл рот, чтобы заговорить, но издал лишь невнятный звук. Он переводил взгляд с одного мужчины на другого: оба равнодушно наблюдали за ним. Комната вращалась у него перед глазами, и он, ничего не видя, почувствовал неимоверную слабость, а потом возникло ощущение, будто кто-то беспощадно рвет его череп на части. Бэзил вытянул вперед руки, и инспектор, поняв его желание, отвел его в помещение, где лежала Дженни. При ней до сих пор находился врач, но, казалось, все попытки спасти жизнь давно прекратились.
— Это супруг, — произнес провожатый Бэзила.
— Мы ничего не смогли сделать, — пробормотал врач. — Она была мертва, когда ее вытащили.
Бэзил посмотрел на Дженни и закрыл лицо руками. Ему хотелось закричать, казалось, все это слишком ужасно, слишком невероятно.
— У вас есть хоть какие-то догадки, почему она это сделала? — спросил врач.
Бэзил не отвечал, а лишь в замешательстве смотрел на закрытые глаза и прекрасные, спутанные и мокрые волосы Дженни.
— О Боже! Что же мне делать? Неужели никак нельзя ей помочь?
Врач попросил констебля принести бренди, но Бэзил с отвращением оттолкнул стакан.
— Что я должен теперь сделать?
— Вам лучше пойти домой. Я провожу вас, — предложил врач.
Бэзил уставился на него, его глаза, полные страха, казались неестественно черными и выделялись на мертвенно-бледном лице.
— Пойти домой? А здесь нельзя остаться?
Собеседник взял его под руку и повел прочь. Путь был недолгим, и у двери дома врач спросил, справится ли Бэзил дальше сам.
— Да. Я в порядке. Не беспокойтесь.
Он отпер дверь, поднялся наверх и, споткнувшись о стул, закричал в страхе и полном смятении. Сев, он попытался собраться с мыслями, но мозг был словно в тумане, так что он испугался, что сходит с ума. Голова по-прежнему страшно болела, но душевная боль была еще сильнее. В его воспаленном сознании возникла сцена в полицейском участке, которая прежде представлялась смутной и тусклой. Теперь с доскональной точностью он видел каждую деталь: голые каменные стены морга, слепящий свет и резкие тени, выражения лиц этих мужчин в форме (каждая черта, игра мимики отличались невероятной четкостью) и — тело! Это зрелище так потрясло Бэзила, что он едва не упал в обморок от ужаса и раскаяния, издав стон, полный страшной муки. Он застонал в муках. Он никогда не знал, что можно так сильно страдать.
— О, если бы она подождала еще немного! Если бы я приехал раньше, то мог бы спасти ее.
С той же необычайной четкостью он вспомнил события второй половины дня и пришел в полный ужас от собственной жестокости. Он мысленно повторял свои и ее слова и видел жалобное выражение ее лица, когда она умоляла дать ей еще один шанс. Голос Дженни до сих пор звенел у него в ушах, а ее исполненный страдания взгляд приводил в уныние. Это была его вина, целиком и полностью его вина.
— Я убил ее так же, как если бы задушил своими собственными руками…
Его горячечное воображение рисовало сцену на берегу реки, весь ужас мутного тяжелого потока, беспощадный холод воды. Он слышал всплеск и испуганный крик Дженни. Он видел борьбу, когда на мгновение жажда жизни затмила собой все остальное. Он представил мучительный страх, который испытала его жена, когда вода завладела ею, и даже ощутил удушье, делая напрасные попытки вдохнуть. В истерике Бэзил разразился слезами.
Потом он вспомнил любовь, которой Дженни окружала его, и собственную неблагодарность. Он мог лишь горько упрекнуть себя, потому что на самом деле никогда и не пытался все наладить. Первые препятствия обескуражили его, и он забыл о своем долге. Дженни доверилась ему, а он принес ей только печаль вместо счастья, для которого она — девушка столь яркая — родилась, принес чудовищную смерть вместо беззаботной жизни. И наконец, Бэзилу показалось, что он не может продолжать жизнь, ибо презирает самого себя. Он больше не мог с радостью ждать следующего дня. Его жизнь кончилась, кончилась в несчастье и полном отчаянии. Как мог он все продолжать, вспоминая ее укоризненный взгляд, берущий за душу? И его охватило сильное желание положить конец существованию, как это сделала она, искупив таким образом ее смерть и в то же время обретя спокойствие, за которое она отдала так много.