Читаем без скачивания Акция возмездия - Эндрю Свонн

Шейн вскинула голову и посмотрела на него. До сего момента ей удавалось не думать о нем. Она испытывала нечто вроде стыда из-за того, что поначалу приняла его за человека.

Что он такое?

— Что касается меня, то я уверена в этом. Вы-то сможете протиснуться в ту же дыру, через которую залезли сюда. Или, скажем, через вентиляционное отверстие…

Мосаса покачал головой.

— Беспорядочный перекрыл все входы и выходы, включая и вентиляционные отверстия. В настоящее время мы существуем благодаря одной из резервных систем энергообеспечения корабля.

Шейн попыталась взглянуть на Мосасу как бы под другим углом зрения. В приглушенном освещении зала его татуировка — дракон — поблескивала металлической зеленью.

— Мне кажется, вы только что произнесли самую пространную речь из всех, которыми вы удостаивали меня за время нашего знакомства.

— Возможно.

— Сейчас многое — если не все — зависит от решений Беспорядочного, верно?

— Да. Я ему доверяю.

— Разве у вас есть выбор?

— В данный момент ни у кого из нас нет выбора.

— Они установили оборудование для вскрытия внутренней двери, — заговорил динамик. Цветок нашел их. Цветок объясняет им ситуацию.

— Спасибо, Беспорядочный, — поблагодарила Шейн робота. Потом, помедлив, спросила Мосасу:

— Скажите, кто вы такой?

— Тхаэле Мосаса.

Шейн мотнула головой, и Мосаса одарил ее совсем человеческой, лукавой улыбкой, обнажая несколько вставных золотых зубов.

— Вы, видимо, хотели спросить что я такое? Я — то, что осталось от контрабандиста по имени Тхаэле Мосаса, которому удалось обнаружить останки пяти искусственных интеллектов Расы. К тому времени, когда Мосаса умер, Беспорядочный стал самостоятельной личностью, но при отношении Конфедерации к искусственным разумам, ему потребовалась «крыша», прикрытие в виде человека. А единственным человеком, которому он мог довериться, был Мосаса.

— Беспорядочный создал вас?

— Изготовил по спецзаказу, так сказать, добавив некоторое количество своей собственной памяти и уцелевших остатков мозга Мосасы.

Шейн недоуменно покачала головой.

— Зачем…

— Зачем? Чтобы выжить.

— Шейн, Мосаса, — прервал их разговор динамик, — у нас проблема.

— В чем дело? — спросили Шейн и Мосаса одновременно.

— Я только что потерял интерфейс между кораблем и комплексом.

У Шейн мгновенно пересохло во рту.

— И ничего нельзя сделать?

— Нет. Я больше не могу полностью контролировать аппаратную часть. Кто-то в комплексе просто вытащил из розетки штекер.

— А если… — начала Шейн.

— Плохи наши дела, ребята, — продолжил Беспорядочный. На нескольких голодисплеях появились изображения посадочной площадки, снятые видеокамерами корабля с различных ракурсов. «Кровавый Поток» окружили морские пехотинцы.

— Они внедряют в главный компьютер новые программы. Я теряю контроль над линиями связи, над оружием… А, черт!

В динамике что-то затрещало, и Беспорядочный умолк. Потом, через несколько секунд, мрачно объявил:

— Они заперли меня в центральном компьютере.

Шейн не спускала глаз с дисплеев. Они собрали почти всех морпехов на посадочной площадке. Все кончено. Полковник обвел их вокруг пальца.

— Они посылают нам сообщение, — сказал Беспорядочный. — Я подам его на экран. Вы слушайте, а я тем временем все же попробую выбраться из клетки, в которую они меня заключили.

Один из дисплеев мигнул, и вместо изображения посадочной площадки на нем возникло лицо полковника.

— А он изменился, — подумала Шейн. — Глаза… в них какой-то блеск, которого прежде не было.

Клаус смотрел прямо в объектив камеры и говорил с таким видом, будто обращался к многочисленной толпе. Он явно подготовился к выступлению и походил на человека, который основательно изучил видеозаписи речей каждого вождя, покоряющего сердца масс.

— Доминик, — начал он торжественно-саркастическим тоном, — сколько воды утекло с тех пор, когда мы последний раз говорили друг с другом.

О чем это он?

— Извини, но мы пока что можем обеспечить только одностороннюю связь. Жаль, что я не услышу твоих оправданий. Впрочем, я догадываюсь, какие аргументы…

— Что он такое говорит? — спросила Шейн шепотом, хотя никто за пределами корабля не слышал ее.

— Похоже, он думает, что мистер Магнус здесь, на борту «Кровавого Потока».

— …понравился мой корабль? Ну что же, живым ты его не покинешь. Мы можем генерировать нервно-паралитическое поле, настроенное специально на твои искусственные нейроны. Или можем, к примеру, просто уморить тебя голодом. Это конец, брат мой Иона…

— Так они родственники? — Шейн обратила внимание на их поразительное сходство друг с другом еще при первой встречи с Домиником, но братья…

— Однако, я хочу сообщить тебе кое-что, прежде чем распрощаюсь с тобой навсегда. Ты, вероятно, тешишь себя мыслью, что твоим людям удалось скрыться от меня. Боюсь, мне придется разочаровать тебя.

Изображение на голодисплее сместилось, и у Шейн перехватило дыхание.

На экране появился вид тайной общины Доминика, куда она, Шейн, привела спасенных ею узников. Усеченная белая пирамида, опоясанная оранжереями. Как ему удалось обнаружить ее?

— Мы послали разведывательный модуль с орбиты специально для съемки твоего потайного гнездышка, — торжествующе произнес Клаус, как бы отвечая на немой вопрос Шейн. — Да будет тебе известно, Доминик, еще один наш корабль находится на орбите. «Шафтсбери». Теперь у нас есть координаты долины, с точностью до метра.

Клаус довольно хохотнул. Видеокамеры разведмодуля были направлены на общину и немного вдаль, в сторону неба, поначалу смутно различимого из-за голографической проекции, маскирующей наземное здание общины; потом модуль сместился так, чтобы голопроекция не заслоняла небо — темно-серое, с крошечными черными точками звезд. Одна из звезд слегка вибрировала.

— Помнишь «умиротворение» восстания на Стиксе? Или ты забыл о нем сразу же после того, как покинул ЗИК?

— Господи Иисусе, — пробормотала Шейн. — Вибрирующая звездочка распухла, превратившись в черный пузырь, вот-вот готовый лопнуть. — Нет, только не это… Боже, только не то, что я думаю.

— Когда ты расправился с Погибелью, в ЗИКе это назвали «рассеиванием». С тех пор терминология несколько изменилась. Теперь это — «орбитальное подавление объекта».

«Это именно то, о чем я думаю».

Шейн знала, что она сейчас увидит; попыталась оторвать взгляд от экрана… и не смогла.