Читаем без скачивания Книга и братство - Айрис Мердок

— Почему ты не сказал, что идешь к Джерарду? — спросила Джин.

Они сидели на диване в игровой. Джин разгладила место, где сидела Роуз. Краймонд еще не успел снять пальто.

— Я бы сказал, если бы ты поинтересовалась, куда я иду. Во всяком случае, говорю сейчас. Я не придавал особого значения этой встрече. Да и злился, что надо идти, потому и не хотел даже упоминать об этом.

— Как все прошло?

— Не очень.

— Если он был груб, надеюсь, ты послал его к черту.

— Нет, он не был груб. Это я сглупил. Давно не приходилось с кем-то поговорить обо всем. Наговорил слишком много, был непоследовательным.

— Роуз сказала, что он решил уделить тебе час!

— А я решил уделить ему полчаса. Но когда увидел его…

— Когда увидел его, то что?..

— Понимаешь, я знаю его даже дольше, чем тебя. Я был недостаточно убедителен в дискуссии, боюсь, у него сложится довольно неважное впечатление…

— Он еще поймет, в один прекрасный день!

— Ну да… в один прекрасный день… А ты, моя королева и повелительница, мой соколенок, скажи-ка мне, зачем леди Роуз Кертленд приходила к тебе?

— Любопытство, — ответила Джин, — а еще она рассказала, что Дункан по-прежнему любит меня.

— И что, собираешься вернуться к нему?

— Краймонд, не мучай меня.

— Роуз расстроила тебя.

— Да ничего, и Джерард тебя расстроил! На самом деле просто неприятно было, только и всего. Ты же не чувствуешь, что я огорчена?

— Прекрасно чувствую.

— А ты продолжаешь и продолжаешь мучить меня. Почему ты это делаешь? Не можешь поверить…

— Да, не верю… мы говорим о чувствах. Если у тебя в кармане драгоценнейший бриллиант в мире, разве ты не будешь бояться потерять его, не станешь ли постоянно совать руку в карман, чтобы убедиться, что он на месте?

— Ты прав. Я чувствую то же самое. Но я не мучаю тебя своими страхами.

— Я говорю о моих страхах, чтобы ты могла тут же успокоить меня. Джини, моя жизнь в любви к тебе, ты должна каждую секунду прогонять мой страх, мое душевное состояние зависит от твоего, я дышу одним дыханием с тобой…

— О моя любовь… моя гордость, мое чудо, мой принц, мой герой, верховный жрец.

— Скажи, что тебе Роуз говорила обо мне, о нас, наверняка она что-то говорила о нас, чтобы убедить тебя возвратиться.

— A-а, всякие идиотские вещи.

— Например?

— Сказала, что мне, наверное, скучно!

— А тебе скучно?

— И что, видимо, я мало знаю о тебе.

— Почему она так решила?

— Потому что я не знала, что ты пошел к Джерарду.

— Ты ей сказала, что я не предупредил тебя.

— Так вышло, извини. А когда она спросила, не будешь ли ты против, если она зайдет, я сказала, что не знаю. Наверное, не следовало этого говорить.

— Пустяки. Ты не должна была ничего утаивать. Я бы рассердился, подумав, что ты солгала ей. Что ты ей ни скажешь, она все равно будет считать, что мы несчастливы, и надеяться, что у нас все расстроится.

— Но ты все-таки не ответила: тебе скучно со мной?

— Краймонд, прекратим этот разговор! Как насчет ланча? Я приготовила твой любимый овощной суп, а на вечер тушу мясо.

— На вечер тушишь мясо. Это похоже на настоящую жизнь. Не то я иногда думаю, что мы играем.

— Играем во что?

— В настоящую семейную жизнь.

— Краймонд, любимый, иногда в тебя вселяется дьявол, который старается навредить нам. Говоришь такое, что можно подумать, хочешь все разрушить. Порочишь нашу жизнь, и делаешь это намеренно.

— Ох, Джини, я так устал, так устал, и нет мне покоя, нет отдохновения…

Джин обняла его поверх пальто, привлекла его голову себе на плечо и стала гладить по волосам, от макушки до шеи под воротником, устремив невидящий взгляд в раскрытую дверь. Его голова была холодной.

— Ты слишком много работаешь. Знаю, так надо. Мне хочется, чтобы я могла приносить тебе покой. Очень часто хочется, но не умею. Ты должен научить меня. Знаю, в постели нам покойно. Но отдохнуть как-то еще у тебя не получается… и у меня тоже.

Краймонд повернул к ней лицо и коснулся холодными губами ее щеки:

— А что делают люди, которые умеют отдыхать, мой ангел мира?

— Хотела бы я быть твоим ангелом мира.

— Ты и есть мой ангел мира, другого у меня нет.

— Люди, умеющие отдыхать, читают книги, гуляют, составляют букеты и пропалывают сад, моют свои машины и слушают музыку, делают перестановку в доме и зовут друзей на ужин и болтают о чем придется.

— По крайней мере, книги мы читаем.

— Ты читаешь книги, какие тебе нужны для работы, да поэзию. Я в данный момент читать не могу. Иным занята.

— Наверное, твоя подружка Роуз права. Она желает нам несчастья. Она тебе не настоящая подруга, Злобная, как все женщины.

— Может, добавишь, неразумная! Ты хочешь освободить мир, но в душе все же считаешь, что женщины — существа низшего сорта, не вполне настоящие.

— Все мужчины так считают, — ответил Краймонд, подняв голову и слегка отодвинув Джин от себя. — И большинство женщин тоже. Зачем отрицать это, женщины — другие, у них мозги устроены по-другому, они слабее, скоры на слезы, а мужчины нет, что и доказывает это.

— Ты никогда не плакал?

— Насколько помнится, никогда.

— Возможно, когда-нибудь заплачешь.

— Возможно, когда настанет конец мира.

— Ты, безусловно, не слишком силен в том, что касается освобождения женщин. А если в конце концов миром будет править ислам?

— Такая вероятность существует, и я это учитываю.

— Так ты считаешь меня неразумной, существом низшего сорта и ненастоящей?

— Не тебя, малышка. Ты не женщина. Ты странствующий дух. Мы оба не от этого мира, мы гости здесь, чужаки, и то, что мы встретили друг друга, — счастливая случайность.

— Неудивительно, что для нас все, кого знаем, живые наполовину.

— Тебе нужно найти, чем заняться, изучать что-то, не дать пропасть своим талантам.

— Я найду что-то, обязательно, не беспокойся насчет этого!

— Я верю, что тебе бывает скучно, Роуз права. Ты пожертвовала столь многим: друзьями, светскими развлечениями…

— То, чем я пожертвовала, я в грош не ставлю. Ты пожертвовал своим уединением. Я иногда спрашиваю себя, не сожалеешь ли ты об этом?

— Нет, нет, сердце мое, душа моя… это судьба. Ты не сбежишь от меня, да, соколенок?

— Как я могу сбежать от тебя, я — это ты, нельзя вырвать себя из своего тела.

— Вот увидишь, мы станем читать, обязательно. А может быть, отправимся однажды на прогулку. Да, да, нас не разлучить, если только оторвать с мясом.

— Если бы ты мог быть спокойней со мной. Ты сказал, что я твой мир. Но ты всегда отшатываешься, словно тебя бьет током.

— Если мир означает покой, — сказал Краймонд, — тогда я никогда не буду в мире с тобой. Я имел в виду нечто другое. — Он снял пальто, сел чуть поодаль и уронил голову в ладони. — Ты моя слабость, мое слабое место, это одна из причин отсутствия у нас будущего.

Джин застыла, испуганная, как бывало нередко. Мгновенье спустя заговорила мягко, медленно:

— Когда закончишь книгу, мы, может быть, немного попутешествуем. Мне бы очень хотелось побывать с тобой во Франции и Италии. Ты только и говоришь о важности Европы. Сможешь встречаться с людьми, беседовать с ними.

— Когда я закончу книгу, я перестану быть, и ты тоже.

— Порой ты говоришь вздор, сознательный утомительный вздор.

— Возможно, я никогда не закончу книгу.

— Конечно закончишь, а потом напишешь другую.

— Дорогая моя, ты в силах представить, как мы стареем вместе?

— Ты не состаришься. — Разве мыслимо, чтобы он, ее Краймонд, состарился? — Я люблю тебя… какими бы мы ни стали с тобой. Ох, Краймонд, не мучай меня подобным разговором…

— Я облысею, твои восхитительные блестящие волосы поредеют, поседеют, мы станем немощными и согбенными. Со страхом будем смотреть, как все больше дряхлеем. Я не хочу никогда привыкать к тебе, Джини, дорогая, зачем нам влачить долгое беспощадное бремя старости и угасания, нам, которые живые боги сейчас? Для меня невозможно пережить тебя, как тебе меня. Лучше пусть наша любовь завершится браком в смерти. — Говоря это, он тер лицо, глаза, ерошил волосы. — О, как я устал, как устал… душа устала!..

Джин почувствовала страх. Он и прежде говорил такое.

— Да-да, конечно, ты устал, тебе надо прекратить работать, отдохнуть, отдохнуть, хотя бы день.

— Я не могу отдыхать, ты не понимаешь, ты предаешь меня, не слышишь моих слов. Прости. Иногда мне кажется, что я нож, направленный тебе в сердце.

— Нет, я слушаю, понимаю, ты спрашиваешь себя, что будешь делать, когда закончишь книгу, воображаешь, что превратишься в скучного обыкновенного человека, книга держит тебя в состоянии возбуждения так много лет, я видела, как ты горишь, когда пишешь…