Читаем без скачивания Гибель синего орла. Приключенческая повесть - Виктор Болдырев

Опять мы вместе — непобедимый экипаж «Витязя»!

Глава 5. ОШИБКА ПИНЭТАУНА

Теперь мы понимаем друг друга. Илья переводит торопливые вопросы и ответы. Нанга сбивчиво рассказывает, как утром в стойбище явился Чандара «сердитый, будто раненый филин». Начались приготовления к свадьбе, и она убежала к сестре в Круглую долину.

— Письмо Яркан вчера принес… Тебя, Пинэтауна, искать пошла.

Девушка протягивает свиток бересты. Как просто изобразила сестра Нанги события последних дней. Все ясно в этом лаконичном рисунке, его можно читать:

«В стойбище Крепкой Руки пришли с перевала Пинэтаун и большой русский человек. Синий Орел хочет погубить их»…

Пинэтауна можно распознать на рисунке по чашечке в руке, а русского человека по росту и бороде. Опять поражает сходство изображения на бересте с «рисуночными письмами» индейцев.

Куда мы попали? Почему до сих пор существует в этих горах остров прошлого, как будто тут замерла жизнь и остановился бег времени? Спрашиваю Илью, на каком языке говорит Нанга и что за народ поселился в Синем хребте.

Ответить Илья не успевает. Нанга вскрикивает, указывая вниз, рука у нее дрожит.

— Чандара…

У подножия перевала движется темная точка. В двенадцатикратные линзы бинокля отчетливо вижу сгорбленного человека верхом на олене, с винтовкой, поблескивающей за спиной. Нанга не ошиблась — это Чандара. Он преследует беглянку по пятам, по свежему следу.

Илья всполошился. Морщинистое лицо сереет, руки трясутся. Ох и боятся своего главаря жители Синего хребта! Илье не следует попадаться ему на глаза.

— Прячься, Илья. Говорить с Синим Орлом будем.

Подхватив уздечку, старик гонит учага за пеструю глыбу. Чандара вооружен. У меня лишь крошечный карманный пистолет да на поясах охотничьи ножи. Что делать?

— В плен Синего Орла надо брать.

— Нельзя, Пинэтаун. В Глубокой долине люди, мирно к ним пойдем.

— Однако, стрелять будет.

— В камнях спрячемся, близко подпустим.

Пинэтаун кивает, бегом отводит верховых оленей к Илье и возвращается. Нанга испуганно следит за темной сгорбленной фигурой всадника; он неумолимо приближается к перевалу. Прячемся за плиты песчаника у тропы. Подушками ягельников маскирую смотровую щель. Нанга жмется к земле, усыпанной каменьями. Пинэтаун ласково гладит смуглые исцарапанные руки беглянки.

Бедная девушка, сколько горя натерпелась она без нас! Почему жестокий старик преследует и мучит дочь, насильно выдает замуж почти девочку? Ведь Нанге, вероятно, нет и шестнадцати лет.

Притаились среди расколотых плит. Над перевалом высоко в небе парит по кругу орел. Желтоватые полярные бабочки порхают над цветами. Где-то близко в осыпях свистят пищухи. Чу! Шуршат камни под копытами оленя. Над гребнем перевала появляется голова, повязанная платком, опущенные плечи, затем рогатая морда необычайно крупного учага. На перевал въезжает Чандара, погоняя верхового оленя. Зорко оглядывает он пустую седловину.

Сквозь узкую щель вижу изможденное, морщинистое лицо, насупленные брови, орлиный нос. Целый год не видел я старика, и меня поражает его болезненный вид. Он похудел и высох: желтоватое, нездоровое лицо, тонкие синеватые губы, поседевшая бородка…

Чандара круто осаживает могучего оленя, соскальзывает с седла, склоняется над тропой и пристально разглядывает взрыхленные камни.

Острый глаз у Синего Орла — он заметил чужие следы. Старик опускается на колени совсем близко у засады. Видны мелкие морщинки у глаз. Встрепенувшись, чувствуя на себе взгляд, он подозрительным оком ощупывает камни вокруг. Кажется, пора…

Поднимаемся из россыпей внезапно, точно медведи. Лицо старика каменеет, лишь глаза вспыхивают диким, недобрым огнем. Синеватая жилка на виске бьется, дрожит, готовая, кажется, лопнуть. Тяжело опираясь на посох, Чандара встает.

— Здравствуй, Синий Орел! В гости к тебе пришли.

— Зачем девку мутишь? — неожиданно по-русски сдавленным голосом спрашивает Чандара.

Худыми крепкими пальцами он сжимает ремень винчестера. Неужто сбросит с плеча винтовку? Нанга, не в силах подняться с колен, бессильно опускает руки. Невольно лезу в карман. Где же пистолет? Клинками скрещиваются наши взгляды.

И тут случается неожиданное. Пинэтаун прыгает на Синего Орла, рванув винчестер, сбивает его с ног и яростно замахивается прикладом. Слышу крик Нанги.

— Назад, Пинэтаун, назад! — едва успеваю остановить руку юноши. Очнись, Пинэтаун… Отец ведь Нанги.

С трудом отбираю винтовку у рассвирепевшего приятеля. Впервые вижу Пинэтауна таким злым. Нрав у него мягкий, спокойный, покладистый. Юноша потерял власть над собой и чуть не убил человека.

И глазом не моргнул Синий Орел. Опираясь на острые локти, он буравит Пинэтауна взглядом, полным презрения и ненависти.

Разряжаю винчестер и протягиваю Чандаре:

— Бери, Синий Орел.

— Уходи, старик… убивать буду! — шепчет побелевшими губами Пинэтаун.

Юноша еще бледен; желваки играют, перекатываются на скулах. Эта драматическая сцена разыгрывается в несколько секунд на пустой и дикой седловине. Блестящими глазами, вцепившись в мшистый ковер, Нанга следит за отцом. В ее взгляде нет сожаления — только страх.

Чандара поднимается, выхватывает у меня винчестер и, злобно плюнув, вскакивает в седло. Не оглядываясь, Синий Орел галопом уносится с перевала. Втроем бежим к обрыву. Молча следим за всадником до тех пор, пока он не скрывается далеко внизу, за поворотом змеистой тропы.

— Эх, Пинэтаун, напрасно обидел старика, всполошит он все стойбище.

— Ум потерял… Думал, винчестер снимает — Нангу убивать.

Слышу за спиной легкие шаги. Подходит Илья. Он позеленел от пережитого волнения; вероятно, видел столкновение из своего укрытия. Старик испуганно моргает покрасневшими веками:

— Плохо… совсем сердитый Синий Орел. Дочку ему не отдавали. Мертвую петлю будет нам делать.

— Мертвую петлю?.. Скажи, Илья, почему Чандара Нангу мучает, насильно замуж отдает?

— Жениха в капкан ловит… Шесть лет ему, а оленей пять тысяч.

— Шесть лет жениху? Да что она, нянчить мужа будет?

Илья хитровато ершит давно не стриженные вихры.

— Закон Синего Орла… Однако, хитрее лисицы Чандара: Нанга последняя в роде, возьмет замуж Медведя — всеми табунами править будет.

— Кто, Нанга?

— Чандара, однако…

Так вот почему так безжалостен к Нанге отец. Его сжигает жажда власти и богатства.