Читаем без скачивания Голоса советских окраин. Жизнь южных мигрантов в Ленинграде и Москве - Джефф Сахадео
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эльнур Асадов напомнил о значительной напряженности между его коллегами – азербайджанскими торговцами и российскими покупателями, а также официальными лицами. Он говорил о частых оскорблениях на базарах. Больше всего его – торговца в силу вынужденных обстоятельств, а не по свободному выбору – беспокоили те, кто высмеивал его экономическую деятельность, а не этническую принадлежность, особенно когда его называли «торгашом», и когда матери говорили детям: «Посмотрите, кто у нас здесь: спекулянты»[906]. Асадов считал, что его относительно светлая кожа, которая позволяла русским более комфортно чувствовать себя в общении с ним, увеличила его прибыль. Между азербайджанскими и русскими продавцами часто случались драки из-за разногласий по поводу торговли или этнических оскорблений. Торговцы стремились игнорировать расистские насмешки, поскольку любой скандал привлек бы внимание властей. Милиция всегда становилась на сторону русских и часто грабила или задерживала азербайджанских продавцов.
Рынки, даже официально разрешенные, могут превратиться в опасные места. Душераздирающий рассказ о конфликте со смертельным исходом на рубеже 1980-х гг. в Ждановском районе Москвы передала мать российского ученого:
Однажды, вскоре после нашего приезда с Урала, куда мы ездили в гости к бабушке, мама пошла за вкусным молоком, которого мы всегда с нетерпением ждали. Добравшись до места, она обнаружила, что центральный вход в главное здание закрыт, как и боковые ворота, ведущие к небольшим магазинам и многочисленным павильонам вокруг главной торговой площади.
Она была удивлена, потому что это не был выходной или «санитарный день», который на многих советских рынках обычно устраивали в последних числах месяца. Там никого не было, и все выглядело очень подозрительно – некоторые окна разбиты и так далее. Потом она увидела дворничиху, подметавшую тротуар возле входа, и спросила ее, что случилось. И дворничиха рассказала ей, что накануне была большая драка – такая ожесточенная, что рыночные охранники не смогли сами ее остановить и вызвали милицию.
Причиной конфликта стало то, что один из кавказских торговцев убил (умышленно или нет) покупателя, который покупал фрукты или клубнику. Клиент решил, что его обманывают, и начал очень громко спорить. Произошла ссора, крики и взаимные обвинения накаляли обстановку; двое мужчин начали толкать друг друга, и в какой-то момент торговец схватил одну из своих свинцовых гирь и ударил покупателя по голове. Удар оказался смертельным, и бедняга умер прежде, чем кто-либо смог ему помочь. Его семья была там, видела весь этот ужас своими глазами. Этого было достаточно, чтобы остальные покупатели (обычные москвичи) превратились в толпу линчевателей. Они начали крушить прилавки и ящики вокруг, пытаясь вывести убийцу из его ларька и убить его в отместку, попутно грабя магазины других кавказских торговцев. В неразберихе и суматохе мародеры упустили момент, когда директор рынка, сам с Кавказа (как говорили), забрал убийцу, истекающего кровью и израненного почти до смерти, и запер его в кабинете, чем, по сути, спас ему жизнь.
Затем прибыла пара милицейских машин [вместе] с отрядом конной милиции на лошадях, которые разогнали разъяренную толпу. Людей вытолкнули из здания, закрыли весь рынок и опечатали его. Я понятия не имею, каковы были последствия этого инцидента – были ли погибшие или судебные процессы, сколько людей пострадало. Парень, который смертельно ранил покупателя, мог быть любой кавказской национальности. [На рынке присутствовали азербайджанцы, и рассказчица вспомнила, что грузины торговали цветами – красивыми розами и гвоздиками, а также мандаринами.] Примерно в то же время понятие «лицо кавказской национальности» стало очень популярным, а для обычных («белых») клиентов все они могли выглядеть одинаково. Однако иногда люди узнавали их по головным уборам – например, грузины носили очень большие кепки, известные как «аэродромы»[907].
Расул Асгаров, торговавший цветами в том же районе, что и Асадов, вспоминал милицейский рейд 1982 г. по выявлению нелегальных мигрантов. Со времени Московской олимпиады, которая инициировала проведение кампании по удалению из города уличных торговцев с Юга, но не смогла остановить рост их численности, городские власти стремились усилить контроль над рынками. Здесь главной проблемой было скорее удивление, чем насилие:
Я помню одну облаву на Черемушкинском рынке в Москве. Однажды я стою там, 6 часов утра, собираюсь сдать свой товар, и вдруг по базару пронесся слух, что милиция делает облаву. Базар оцепили и всех проверяют. Я с перепугу бросил свой товар и каким-то образом, даже не могу понять, по водосточной трубе вскарабкался на крышу соседнего дома. Потом очнулся, зачем я бегу, ведь у меня же все документы на руках. А спуститься не могу, потому что все время карабкались люди наверх. И только потом, перейдя по крышам других домов, я смог вернуться на базар, к своему товару. Я показал свои бумаги, и мне разрешили выгрузить товар. Если бы это было сейчас, они бы меня оскорбили и отняли бы все. Тогда такого не было, я платил официально за место на рынке и мог продавать свой товар[908].
Вне рабочего места Асадов вспомнил об оскорблениях в свой адрес и в адрес своих коллег, например, о них говорили: «черные пришли забрать наши деньги». Он считал, что «эксплуатация русских», которой они занимались с соратниками, частично компенсировала его страдания, вызванные национальными предрассудками[909]. Группа Асадова нанимала русских
