Читаем без скачивания Иван Грозный (Книга 3, Невская твердыня) - Валентин Костылев

Во всей фигуре его чувствовалась непреклонная воля к выполнению задуманного им важнейшего государственного дела: обеспечить безопасность плавания русских кораблей по Балтийскому морю. Царь искал теперь у берегов моря место для новой гавани.

Спустившись в свою каюту, он раскинул на столе карту Балтийского моря, склонился над ней с Апраксиным.

Вот оно, море! Вот берега Эстонии и Финляндии - они не страшны теперь! Ревель - свой город. Финляндия усмирилась после славной морской победы при Гангуте. Далее лифляндские берега и островки - все они у ног его, русского царя! Берега Швеции ненадежны, но под руками его, вице-адмирала Петра Михайлова, стопушечные корабли. Русская пушка уже показала себя у мыса Ганге-Удде, и недаром шведские корабли один за другим тогда спустили свои флаги перед его вымпелом, вымпелом русского царя!

Смелые мысли роятся в голове Петра Алексеевича. Отчего не сделать из Дании высадку русских солдат на шведский берег?! Ведь не забавы ради корпус из лучших гвардейских полков сошел уже с русских галер в Дании. Они ждут там... Ждут приказа царя. Надо силой заставить Швецию заключить мир. Довольно воевать!

В соседней каюте Шафиров вслух читает офицерам, что он написал для своих "Рассуждений" о том, "какия законныя причины его величество Петр Великий, император и самодержец всероссийский, и протчая, и протчая, к начатию войны против короля Кароля 12-го, Шведского, в 1700 году имел, и кто из сих обоих потентатов во время сей пребывающей войны более умеренности и склонности к примирению показывал, и кто в продолжение оной столь великим разлитием крови христианской и разорением многих земель войны виновен..."

До слуха царя доносится:

"И хотя по присловию латинскому - "под звоном оружия права гражданские молчат", сиречь во время войны мало о гражданских распорядках и правилах возможно попечения иметь, однако же его величество противно тому присловию не оставил, и в сию настоящую, так долговременную и тяжкую войну, и в том попечения своего... Колики преславных и крепких фортец, или крепостей, портов (пристанищ) и каналов, или прокопов для сообщения рек, озер и морей, по удобности в воинских и мирных случаях, при благополучном государствовании его сделано и еще делается... А именно: учинен канал меж Вышним-Волочком из реки Цны в Тверцу, с которыми Волга коммуникацию имеет, и тако, следовательно, сообщение моря Каспийского с Балтийским. Учреждение работы над каналом меж рек Волги и Дону для сообщения морей Черного, Каспийского и Балтийского также нынче начато..."

- Аминь! - хлопнул его по плечу царь Петр, подкравшись к нему незаметно через соседнюю каюту. - Зело высоко превозносишь меня... Нет ли тут какой лести?! Похвали-ка лучше моих молодцов-штурманов... С превеликим искусством, как вижу я, над морским дном они ходят, всякий камень подводный видят... Давно ли это море нашим значится, а уж мои молодцы добрыми вожаками стали... Одно негоже: нет у нас изрядных гаваней! Надобна надежная, крепкая гавань. Надобно сыскать ее.

Царь повел речь об имеющихся уже в море гаванях: Кронштадт хорош, "зело удобен" для военных и купеческих кораблей, но он служит лишь защитой Санкт-Петербурга, к тому же шесть месяцев во льду, поэтому не во всякое время удобен для выхода судов, - а дальше? Нарва в стороне. Она - охрана и ключ Ингерманландии; Ревель - гавань малая, плохо защищенная от ветров. Давно ли писал Меньшиков царю в Амстердам: "...Был жестокий шторм, который нам при Ревеле не малой убыток учинил: а именно - новую гавань всю разорил и два корабля "Фортуну" и "Антония" о мель разбил". Пернов?! Его заграждает песчаная гряда, и суда, имеющие глубокую осадку, остаются на рейде в четырех верстах от устья реки Пернавы, - он тоже неугоден царю. Да и надобно, чтоб гавань та находилась при выходе судов из Финского залива в море.

- Поплывем в Рогервик...* Мнится мне: лучше той гавани нам не сыскать, - сказал царь. - Измерим глубину, поразмыслим... Нужна крепкая защита нам у ворот залива, добрый приют нашим фрегатам и жестокий каратель для наших врагов... То, что не отстоял блаженной памяти наш прародитель, мудрый государь Иван Васильевич, богом указано отстоять нам малым людям, грешным правнукам его...

_______________

* Р о г е р в и к - впоследствии Балтийский порт.

Далее Петр сказал:

- Приморские крепости великую разницу имеют с теми, которые на сухом пути. Стоящие на суше крепости всегда заранее могут о неприятельском приходе знать, так как довольно времени требуется войску маршировать, а на море не дано знать о часе прихода врага, как то не дано человеку заранее знать о приходе его смерти.

Собрав после этого своих адмиралов и капитанов у себя в каюте, Петр Алексеевич выслушал доклад инженер-поручика Мясного, объехавшего берега Эстландии, Лифляндии и Курляндии, изучая места, удобные для устройства большой военной и торговой гавани.

Царя интересовали гавани в южной части Балтийского моря, поэтому он в первую очередь пожелал знать о том, что разузнал Мясной о пристанях на курляндском побережье, особенно же о Виндаве и Либаве.

Поручик Мясной, низкорослый, с монгольским лицом офицер, живо и нераболепно рассказал царю о результатах своего объезда. Он сказал, что берег Курляндии в большинстве представляет почти прямую линию, прорезанную лишь устьями впадающих рек, не образуя ни одного не только обширного, но даже сколько-нибудь значительного залива. К тому же, у либавских и виндавских берегов много песчаных наносов. Либавский залив мелок. То же самое и Виндавский. Оба порта плохо защищены от морских бурь.

Петр слушал с большим вниманием Мясного. Взял оставленную поручиком гидрокарту с описью измерений глубин и других особенностей каждой из гаваней.

Он долго рассматривал карту и описи поручика Мясного.

- Сам я видел многие берега и ходил на судах к Гапсалю, Монзунду и Рогервику, и лучше Рогервика до сего дня ничего не нашел... Посмотрим же его мы еще раз и сообща обсудим, не его ли нам заковать в камень и железо. Не поставить ли его часовым на берегу, чтобы уж никто и никогда не отнял у нас этого моря? Не попусту столь долгие годы воевал здесь наш блаженной памяти прадед царь Иван Васильевич... Не всуе и мы потрудились, изгоняя врагов из наших прародительских вотчин... Станем же твердо ногой здесь!.. Помогайте мне!.. Будьте опорой мне!..

Окружавшие Петра адмиралы и офицеры почтительно склонили головы.

Корабли прямо, ровными рядами, шли позади царской галеры, красуясь над серой водяной пустыней своими мощными парусами... Императорский штандарт горделиво развевался в вышине под легким дуновением ветерка, многоцветно отражаясь в волнах Балтийского моря...

Царь Петр с веселой улыбкой вглядывался в морские дали, как бы предчувствуя ожидающую его впереди удачу.