Читаем без скачивания Культура заговора : От убийства Кеннеди до «секретных материалов» - Питер Найт

Хотя эти расследования могут предоставить немало убийственных сведений о нечестности ученых и о наживе фармацевтических компаний, все же в них речь идет только о том, что сговор корпораций, чьи интересы тесно переплетены, очень даже может оказаться заговором. Зато сторонники других точек зрения куда более открыто рассуждают о конспирологических корнях СПИДа. Как мы уже видели, такие авторы, как Уильям Кэмпбелл Дуглас, выстроили историю об экспериментах по созданию биологического оружия в Форт-Детрике и опытах с вакцинами, проводившихся ВОЗ. Другие начинают с тех же самых «фактов», но приходят совсем к другим выводам. Все эти версии цепляются за один момент, обнаруженный в протоколе заседания от 9 июня 1969 года подкомиссии палаты представителей по расходам на Министерство обороны США, во время которого, судя по всему, обсуждалось, насколько реальной является возможность создания американскими военными биологического оружия, способного перехитрить иммунную систему человеческого организма. Доктор Дональд Макартур, заместитель директора отдела исследований и технологии министерства обороны, показал, что «молекулярная биология развивается очень быстрыми темпами, и, как считают маститые биологи, через пять-десять лет возможно создание биологического агента, которого не существует в природе и против которого нельзя приобрести естественный иммунитет», то есть болезни, которая, как добавляет Макартур, «могла бы оказаться невосприимчивой к иммунологическому и терапевтическому процессу, на который мы полагаемся, сохраняя относительную свободу от инфекционных заболеваний».[457] Эти слова воспринимаются как прямое доказательство того, что американское правительство планировало разработать в качестве биологического оружия именно такую болезнь, какой обернулся СПИД.

Те, кто склоняется к теориям заговора, добавляют это кажущееся пророческим заявление Макартура к тому факту, что впервые СПИД был зарегистрирован среди сексуально активных геев Нью-Йорка и Лос-Анджелеса, и это притом, что первые проявления этой болезни были замечены в 1979 году, спустя лишь год после того, как более тысячи «немоногамных» нью-йоркских геев участвовали в тестовой программе, в ходе которой проверялась новая вакцина от гепатита. К 1984 году почти две трети этой группы умерли от сопутствующих СПИДу болезней. Похожие испытания вакцины были проведены и в других крупнейших городах Америки с похожими «случайными» уровнями смертности. Кроме того, отмечается связь между тем фактом, что самое высокое доля ВИЧ-инфицированных первоначально наблюдалась как раз в тех районах Африки, где под руководством ВОЗ проводилась программа вакцинации против оспы.

Начиная с первых лет развития эпидемии СПИДа в гей-сообществе циркулирует множество конспирологических теорий по поводу того, что вспышка этой эпидемии в одной из самых униженных социальных групп была не случайна, скорее это доказательство того, что направленная на геноцид риторика разжигающих ненависть гомофобов стала наконец явью.[458] Алан Кэнтвелл, врач, лечащий геев, написал несколько книг и статей, в которых эти подозрения объединены в полноценную теорию заговора. В заключении он задается вопросом: «Неужели Новый Мировой Порядок требует миллионов смертей?.. Сколько еще человек должно умереть от СПИДа, чтобы люди заговорили о тайном геноциде?»[459]

Как и Кэнтвелл, свое монументальное 600-страничное исследование «Новые вирусы — СПИД и Эбола: Природа, случайность или умысел?» Леонард Горовиц начинает с изложения материалов слушаний по биологическому оружию, состоявшихся в 1969 году.[460] Горовиц подробно рассказывает об особенностях ВИЧ с научной точки зрения — текст его книги насыщен схематическими изображениями молекул вируса и обширными цитатами из научных работ и ссылками на них. Он утверждает, что совершенное Галло в 1983 году открытие ВИЧ якобы не было открытием как таковым в частности потому, что Галло участвовал в длительных экспериментов с новыми ретровирусами, которые изучались якобы для того, чтобы доказать, что рак вызывается вирусом, но в действительности служили дорогостоящим маневром, за которым скрывалась разработка новых и неизлечимых болезней, играющих роль биологического оружия. Затем Горовиц переходит к не менее подробному рассказу о «глубокой политике», стоящей за развитием программы по созданию биологического оружия, реализация которой после того, как в 1972 году этот проект был якобы закрыт президентом Никсоном, тайно продолжилась по приказу Генри Киссинджера По сути, как подчеркивается в переполненной подробностями саге Горовица, именно на Киссинджере завязаны все те усилия, которые были направлены на остановку роста населения во всем мире, в результате чего Киссинджер предстает как главная угроза мировой безопасности, а следовательно, и непрекращающемуся процветанию Америки. Горовиц утверждает, что, как и ВИЧ, вирус Эбола также был искусственно создан и появился либо случайно (в результате перекрестного заражения вакцинами, испытываемыми на лабораторных обезьянах), либо был разработан специально.

Как и в случае с другими конспирологическими теориями СПИДа, вопрос о существовании злого умысла предполагается само собой разумеющимся и не требующим никаких доказательств. Кэнтвелл, принимающий во внимание долгую историю антигомосексуальных предрассудков, убежден, что за теперешней ужасной ситуацией стоят гомофобные элементы общества. Еще острее и масштабнее вопрос о заговорщических намерениях встает в работе Горовица, и хотя автор приводит множество документов в качестве доказательств, все же ему не удается предложить ни одной явной улики. Горовиц, однако, убежден в том, что он смог показать, что для изобретения подобного оружия имелся научный потенциал и политическая воля, и уже не важно, вышло ли все так, как задумывалось, или все произошло в результате эксперимента, который вышел из-под контроля. Резонанс может значить больше доказательств.

Притом, что у Горовица имеется собственная ограниченная политическая программа, его рассказ о склонности правительств и фармацевтических компаний к геноциду был подхвачен «Нацией ислама». Как упоминает сам Горовиц в эпилоге к «расширенному справочному изданию», опубликованному в 1998 году, Алим Мухаммед, министр здравоохранения «Нации ислама», попросил его обратиться к собранию во главе с Луисом Фарраханом. «Нация ислама», которую убедило описанное Горовицем опасное заражение вакцин неизвестными или, возможно, искусственно созданными вирусами, рекомендовала черной общине бойкотировать все программы обязательной вакцинации американских детей. Как мы отмечали в четвертой главе, конспирологические теории СПИДа чрезвычайно популярны в черных общинах. Одна из причин, почему конспирологические теории пользуются необычайной популярностью среди афроамериканцев, связана не с приписываемой им врожденной склонностью к паранойе, но с их пониманием того, что имеет смысл вести разговор о возможности болезни, предназначенной для чернокожих, идет ли речь о связанном с геноцидом умысле или о преступной небрежности при испытании вакцин, что, по сути, одно и то же. Риторическая установка гласит, что это с таким же успехом может быть правдой.

Итак, эпидемия СПИДа во многом оказывается логической, но наводящей ужас кульминацией нарастающей волны телесного хоррора, описанного в этой главе. Как мы уже писали, эта эпидемия привела к одним из самых важных шагов по стирания границ между индивидуальным телом и телом политики. Распространение вирусов, связанное с этой болезнью, породило серьезную тревогу по поводу размывания границ как между отдельными людьми, так и внутри человеческого организма. С одной стороны, научные и популярные описания ВИЧ охотно заимствуют риторику заговора, говоря об аутоиммунном разделении на «я» и не-я. С другой стороны, происхождение этого заболевания оказалось встроено в модели обвинения, многие из которых, как мы видели, отдают конспиративизмом.

Многие говорят, что сейчас гораздо важнее противостоять «заговору молчания» (по поводу недостаточно эффективного здравоохранения, к примеру), чем пытаться установить конспирологические истоки ВИЧ в прошлом. По мнению этих людей, в том, чтобы найти виноватых в необъяснимой болезни, может, и есть эмоциональный смысл, но только это служит ложным утешением. Другие, со своей стороны, предупреждают, что приверженность недоказуемым и неуместным конспирологическим теориям не просто отвлекает внимание от проблемы, но и наносит явный вред, отвращая людей от безопасного секса, например.

Эти доводы неотразимы не в последнюю очередь потому, что конспирологические теории винят тех, кто уже стал жертвой эпидемии. Но какие-то из этих конспирологических повествований могут служить достойному похвалы стремлению привлечь внимание к обычно немыслимой теме участия США в разработке биологического оружия и, что еще важнее, порой к постыдной практике фармацевтической промышленности, биомедицинских исследований и органов государственного регулирования наподобие Управления по контролю за продуктами и лекарствами. Кроме того, эти концепции указывают на то, что официальные версии происхождения СПИДа (самая известная из них — теория, связанная с африканской зеленой обезьяной, но существует также и гипотеза Ричарда Престона, согласно которой СПИД является экологической местью тропических лесов) так же невероятны, как и альтернативные конспирологические версии. Не исключено, что конспирологические теории СПИДа вводят в заблуждение и сами выросли из заблуждений, но они способны указать путь к пониманию взаимопроникновения человеческого тела и глобального тела политики. Рассказ Горовица о сговоре Киссенджера и Галло, объединяемых мальтузианскими целями, несомненно, бьет мимо цели как своими выводами, так и своими деталями. Но собранные им наблюдения о сговоре правительства, военных и корпоративной науки ведут к анализу, который мало кто готов проделать. Прослеживать связи (будь то эпидемиологические или заговорщические) между индивидуальной и национальной иммунными системами в эпоху СПИДа стало пугающе трудной задачей не в последнюю очередь потому, что когда-то безопасное параноидальное разделение между «я» и другим стало размываться. Какие-то конспирологические работы упрощают эти сложные взаимосвязи, обвиняя какого-нибудь одного злобного заговорщика и называя какой-нибудь один момент в происхождении вируса иммунодефицита человека. Зато другие формы уже небезопасной паранойи вслушиваются в это пугающее взаимопроникновение телесного и корпоративного, предлагая объяснения, которые колеблются между буквальным и метафорическим и размывают границу между ними. Следовательно, сценарии телесной паники могут обеспечить насыщенный, пусть и искаженный, способ представления форм взаимосвязи человеческого тела и тела государства, точные карты которых не созданы до сих пор.