Читаем без скачивания Восход Черной луны - Людмила Милевская

— А куда же вы денете свою супругу?

— Здесь проблем нет. Мы расстанемся. Это давно уже надо бы сделать, но не видел веских причин менять привычную обстановку. Решайтесь. Я посажу вас в машину и… через пятнадцать часов мы будем в Москве.

— Я подумаю, — улыбнулась Ирина. — Но пока меня больше беспокоит чувство голода.

Виталий ошеломленно взглянул на нее, но тут же рассмеялся.

— Обещайте, что дождетесь меня? Я через десять минут вернусь. Обещаете?

— Обещаю.

Когда за Виталием закрылась дверь, Ирина осмотрелась вокруг. Взгляд ее привлек приоткрытый кейс, лежащий на тумбочке. Она подошла к нему и заглянула внутрь. Он был набит какими-то бумагами. Из бокового кармашка торчал бордовый уголок паспорта.

— Посмотрим, насколько вы честны? — прошептала Ирина и полистала странички документа.

— Буланов Виталий Игоревич. Прописан… Зарегистрирован… Дети… отсутствуют.

Ее занятие прерван яростный стук в дверь. Ирина поспешно положила паспорт на место, прикрыла кейс и вернулась на диван.

— Откройте! Ирка! Я знаю! Ты там! Сейчас вышибу дверь!

«Господи! Это Роман! — испугалась Ирина и закрыла лицо руками. — Дверь же открыта. Надо повернуть ключ в замке!» — лихорадочно подумала она, но было поздно.

Роман уже вваливался в номер. Вид у него был взъерошенный. Не увидев никого кроме жены, он ошеломленно остановился.

— Как? Ты одна?

— Пошел вон! — гневно выкрикнула Ирина. — Тебя это не касается!

Роман упал на колени.

— Умоляю! Прекрати дурить! Прости меня и пошли домой!

— Надо же! Как все просто! Прости, и домой! Пошел вон!

Роман подошел к окну и распахнул его настежь.

— Здесь, кажется, седьмой этаж? Или мы идем домой или я совершаю полет над городом, — сказал он таким спокойным тоном, что Ирина поняла — муж не шутит.

Она нехотя поднялась с дивана и вышла из комнаты.

Виталий спешил, почти бежал. В одной руке он держал сумку, нагруженную деликатесами, в другой огромный букет роз. Сердце в его груди лак по-юношески трепетало, что он чувствовал себя и круглым дураком и безупречно счастливым одновременно.

— Только бы она не ушла! Только бы успеть! Господи! Помоги мне! — суеверно взывал он к Творцу, в которого до сей поры не очень-то верил. — Какое счастье, что я приехал в этот дурацкий захолустный город! Какую жемчужину я здесь нашел! Как она красива! Как чиста! Как трогательна!

Выскочив из лифта, Виталий столкнулся с дежурной по этажу и неожиданно для самого себя решился на мальчишескую выходку: он чмокнул молодящуюся старую обрюзгшую тетку в щеку и, выдернув из букета розу, протянул ее ошалевшей даме.

— В чем дело? — взвизгнула она, пряча довольную улыбку.

— Простите, но ничего не могу с собой поделать! — радостно объяснил Виталий. — Сам не пойму почему, но счастлив необыкновенно!

Он стремительно помчался по коридору, сгорая от нетерпения, толкнул дверь… Комната была пуста.

Мир померк и превратился в глупую, безжалостную пустоту.

— Старый я дурак, — обессиленно рухнул на диван Виталий.

Глава 29

Домой ехали молча. Каждый думал о своем. Роман — о том, как будет выкручиваться перед женой, Ирина о Виталии. Ей хотелось вернуться, еще раз заглянуть в умные, добрые и все понимающие глаза этого внезапно ставшего близким мужчины.

— Мама, наверное, уже ждет меня.

Она посмотрела на часы.

— Точно, укладывает Витаську спать.

Роман резко затормозил. Ирина посмотрела на дорогу и увидела маячащего гаишника.

— Ну, сейчас начнется! Ты же пьян! — встревожилась она.

— Не волнуйся, все будет в порядке, — уверенно успокоил Роман жену.

Через минуту он вернулся.

— Поехали.

— Как? Он тебя отпустил? — удивилась Ирина.

Еще и счастливого пути пожелал, — гордо сообщил Роман, удивляясь наивности жены.

«Да, дело привычное, — уже равнодушно подумала Ирина. — Его же мадам пристрастилась после ресторана трахаться в „Вольво“. Им, видимо, часто желают доброго пути».

Роман остановил автомобиль у подъезда. Ирина отправилась домой, а он поехал ставить «Вольво» в гараж.

Открыв дверь, она прислушалась.

— Вы к акуле-каракуле не хотите ли попасть, прямо в пасть? — старательно, нараспев читала бабушка внуку Чуковского.

От звуков доброго материнского голоса Ирина совсем раскисла. Ком подкатил к горлу, в глазах защипало. Она почувствовала, что вот-вот разрыдается.

«Этого нельзя допустить, — подумала Ирина, — мамуля и так испереживалась. Мои несчастья принимает к сердцу ближе, чем я».

Она тихонечко прикрыла входную дверь и на цыпочках прокралась в комнату, заранее заготовив на лице озорную улыбку.

— Нам акула-каракула нипочем! Нипочем! Мы акулу-каракулу кирпичом! Кирпичом! — весело продолжила она сказку.

Виталик радостно выскочил из-под одеяла и запрыгал на кровати.

— Мамочка пришла! Ура! Мамочка пришла! — Мы акулу-каракулу утюгом-утюгом! — старался подпрыгнуть как можно выше Виталик. — Мы акулу-каракулу молотком-молотком! — состроил он уморительную гримаску и скакнул на шею матери.

Ирина подхватила сына и, почувствовав в руках его маленькое тепленькое тельце, вдруг не смогла совладать с собой. Слезы навернулись на глаза. Она спрятала лицо в его сладко пахнущей детским родным запахом рубашонке и дрожащим голосом прошептала:

— Мы акулу-каракулу… батогом… батогом… Мы акулу-каракулу…

Но спазм перехватил горло, и Ирина не смогла продолжить истязаний акулы.

Мать заметила состояние дочери и, догадавшись, что случилась какая-то неприятность, пришла на помощь.

— Мы акулу-каракулу пирогом-пирогом, — не слишком изобретательно сочинила она.

Виталик запротестовал:

— Нет! Тогда лучше меня пирогом! С орехами! Бабушка, твоим пирогом!

Бабушка и внук рассмеялись. Боль отступила. Ирина незаметно вытерла слезы о рубашку сына и, отстранив его от себя, весело сказала:

— И правда! Ишь что бабуля удумала: наши пироги всяким акулам раздавать!

Она поцеловала сына в макушку, дала расцеловать себя (он смешно тыкался носиком куда придется и чмокал воздух) и уже строго произнесла:

— Все, ангелочек мой, а теперь спать. Спать! Спать! Ручки под щечку. Глазки закрываем. Свет выключаем. Ножки из-под одеяла, не высовываем. Спать…

Сын послушно выполнил все рекомендации. Ирина с умилением посмотрела на него и сделала матери знак, мол, пора выходить.