Читаем без скачивания Бойтесь своих желаний - Маргарита Полякова

Поняв, что понравившаяся ему самка смотрит на него в ответ весьма благожелательно, кольдер тут же подсел к ней и предложил угостить выпивкой.

Лесс выскользнула из номера рано утром. Настолько рано, что в баре еще никого не было. Она не хотела оставаться с кольдером. Даже после славно проведенной с ним ночи. Ей все равно не удалось забыть ни о Морреле, ни о бруксе, которую он подцепил вечером. Жаль. Кольдер оказался довольно пылким любовником, и даже предложил ей остаться с ним рядом. Лесс хмыкнула. Разумеется, она отговорилась делами. А что еще можно сказать, когда классный самец предлагает тебе все, а тебе ничего от него не надо? Лесс вздохнула. Измена Морреля была не первой. И, наверняка, не последней. А значит, Лесс просто должна поступить так же, как поступала всегда — благополучно на это наплевать. Неужели она не сможет сделать вид, что события прошлой ночи не имеют для нее особого значения? Лесс отставила стакан в сторону и прижала пальцы к пульсирующим болью вискам. Ей опять придется притвориться, будто то, что произошло — случайный эпизод. И вести себя так, словно ничего особенного не случилось. Но сумеет ли она?

…За дверями осталась ноющая боль. Сколько раз я буду начинать все снова? Я не умею прощаться с прошлым, притаившимся за углом. У следующей весны опять будет множество дорог. Не к тебе. Я давно уже перестала верить в то, что безумия умеют кончаться. Осень всегда приходит некстати, и впереди остается только желтизна листвы. Мы сожжем ее в костре бессмысленных слов. В твоих глазах утром будут снова плясать отблески костра. Сколько точек я поставила на нашем прошедшем? Я не помню. Они постоянно превращаются в запятые. Иногда на ночь глядя. А иногда долгие дни спустя. Я слишком устаю, чтобы успевать этому сопротивляться. Я опять мечтаю о том, что между нами все еще будет хорошо.

Я бы хотела беречь тебя, но ты… ты не разрешаешь мне этого. И я понимаю, что ты не собираешься остаться надолго. Я пила с твоих губ бездумные фразы. Наверное, я никогда не верила в них до конца, но ты был мне слишком дорог, чтобы задумываться об этом всерьез. Двери моей души плотно закрыты для рвущихся в них нереальных надежд, и я забываю, что это именно ты начал дарить меня вдохновениями. От молитв не становится легче. Наверное потому, что обожженных обид накапливается слишком много. Они трепетно оседают на темное дно моих глаз, и уже не хочется рваться от осени до весны. Кто сможет по крупинкам собрать мои сумасшедшие мысли? Я продолжаю жить и думать о тебе. Может быть, я просто тебя придумала? Тебя не смывают дожди и не ранят обиды. Я даже не могу проникнуть в твои глаза. Мне придется ограничиваться жаркой чувственностью. Ну, что ж… Я выпью ее до дна. Когда я научилась понимать твои мысли, я прочитала в них Осень. В твоих порыжевших и даже иногда проржавевших взглядах свет осени будет виден даже весной.

На сей раз утро ознаменовалось весьма интересным событием — моя сумка ни с того, ни с сего начала скакать по столу. От неожиданности я прикусила язык, а Сержен тут же выхватил свой неизменный меч-кладенец. Правда, поразмыслив минуту, у меня в мозгах забрезжила разгадка столь непонятного поведения моей верной спутницы. Я развязала тесемки, и на стол выползла морская раковина, которую я так и не удосужилась выкинуть по дороге. Оказывается, правильно сделала. Поскольку Асмодей, дорвавшийся до древних книг, сумел каким-то особо мощным заклинанием подзарядить это средство связи и срочно вознамерился с нами поговорить. Вопреки моим мрачным предчувствиям, (от этого беса всего можно ожидать), новость оказалась хорошей. Выяснилось, что бес не только завладел древними книгами, но и изучил все заклятья в них, а потому честно намеревался сократить нам обратную дорогу. Так что нашему отряду предлагалось всего-навсего доехать до ближайшей полянки, найти там круг из камней, встать в центр и дождаться рассвета. После чего вся компания (вместе с лошадьми) будет перенесена прямо к Асмодею в замок. Мы с Серженом издали синхронный восторженный вопль и тут же понеслись делиться радостной новостью с Лесс и Моррелем. Разумеется, те тоже восприняли известие с энтузиазмом и, позавтракав, мы тут же двинулись в сторону полянки.

Путешествие было не самым приятным. Нет, на сей раз нам помешала не погода. И даже не природа. И даже не магические твари. На сей раз наше существование отравляли Лесс и Моррель, которые друг с другом не разговаривали. Похоже, парочка с утра успела поцапаться (скорее всего, на почве вчерашних взаимных измен), и теперь просто друг друга игнорировала. Сначала меня это злило, потом стало бесить, а потом, когда я решила, что ничего хуже уже быть не может, нас нагнал кольдер. То, что это был тот самый самец, про которого мне с утра рассказала Лесс, сомнений быть не могло. Он отозвал лешачиху в сторону и они, скача бок о бок, погрузились в обсуждение какой-то проблемы. Я скосилась на Морреля. Опа! И Лесс еще убеждала меня, что ему все равно? Да если бы взглядом файерн умел метать огонь так же хорошо, как пальцами, от кольдера осталась бы только горсточка пепла. Да и то вряд ли. Моррель все мрачнел и мрачнел, а когда Лесс с кольдером отстали от компании, зло выругался. Его глаза, обычно сохранявшие какой-то пепельный цвет с искорками огня, стали совершенно алыми и, наконец, развернув коня, он направился прямиком к парочке.

— Похоже, нас ждет нечто интересное, — злорадно заметил Сержен. — Наконец-то Моррелю хоть кто-то наступил на хвост.

Однако ничего интересного мы так и не увидели. Словно почувствовав, что файерн уже дошел до кондиции, Лесс распрощалась со своим кавалером и уже начала нас догонять. Моррель поравнялся с ней, они остановились, и мы решили не мешать им выяснить отношения.

Моррель ехал бок о бок с Лесс, и они оба молчали. Однако на сей раз это молчание не было натянутым. И вынужденным. Они оба просто осмысливали то, что случилось. И то, что они наговорили друг другу. Моррель до хруста сжал костяшки пальцев и бросил на Лесс быстрый взгляд. Ну и чего он добился? Да, конечно, в запале ссоры он выбил из лешачихи признание, что он ей нравится. Ну и что? Что он, раньше что ли об этом не знал? Все равно Лесс не стала ни ближе, ни понятнее. Моррель скрипнул клыками. Его бесили ее здравый смысл и ее сдержанность! Бесили и… нравились. Потому что если бы Лесс не держала дистанцию, он давно бы уже ей пресытился. И устал от нее. Однако лешачиха никогда не давала Моррелю повода думать, что принадлежит ему. Или, хотя бы, относится к нему как-то по-особому. Лесс прикрывала ему спину, спала с ним, и даже ревновала его, но никогда не заявляла на него своих прав. Моррель даже не мог сказать — насколько он ей нравится и в какой момент. Нередко файерн вообще сомневался в том, что нравится ей. Лесс не доверяла ему, подначивала его и совершенно определенно не была его другом. Более того, Моррель даже не мог поручиться, что она не была его врагом. Жесткая, хладнокровная, знающая себе цену лешачиха отпускала тормоза только в постели. И ревновала его, наверняка, только потому, что вообще не хотела ничем и ни с кем делиться.