Читаем без скачивания История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 3 - Джованни Казанова

Я внес веселье в компанию, и оно увеличилось, когда я сказал, что проведу с ними шесть дней. После обеда я увидел, как г-н Дандоло заперся в своем кабинете с де ла Хэйе. Они провели там целых два часа. Г-н Дандоло пришел к моей кровати сказать, что я прибыл вовремя, чтобы расспросить мой оракул о важном деле, которое он обдумывает, и он задаст мне вопрос. Он спросил, правильно ли будет заняться проектом, который предлагает ему де ла Хэйе. Я сделал так, что вышел ответ, который указывал ему проект отвергнуть. Удивленный г-н Дандоло задал второй вопрос. Он спросил, на какие резоны следует ему сослаться, оправдывая этот отказ. Я внушил ему, что следует ответить, что он был уверен в необходимости спросить мое мнение по этому вопросу, и, услышав мое отрицательное мнение, не желает больше об этом слышать. Г-н Дандоло, довольный тем, что может взвалить на меня все неприятности, связанные с отказом, оставил меня. Я не знал, о чем идет речь, и не интересовался этим. Мое удовлетворение состояло в том, что при резком отказе г-на Дандоло де ла Хэйе должен был понять, что ему не следует предпринимать что-то с моими друзьями, минуя меня.

Я быстро надел маску и направился к Опере. Я уселся за карточный стол, играл в фараон и потерял все свои деньги. Фортуна показала мне, что она не всегда в согласии с Амуром. После этого скверного подвига я отправился забыться сном.

Утром при своем пробуждении я вижу перед собой де ла Хэйе со смеющимся выражением на лице. Расшаркавшись в своем преувеличенном уважении к моему мнению, он спросил, из каких соображений я отговорил г-на Дандоло от дела, которое он ему предложил.

— От какого дела?

— Вы знаете.

— Я ничего не знаю.

— Он сказал мне, что вы ему отсоветовали.

— Отсоветовал, но не отговорил, потому что если бы он был убежден, ему не надо было бы спрашивать совета.

— Ну, как хотите. Могу я спросить у вас ваши соображения?

— Скажите сначала, о чем идет речь.

— Он сам вам этого не сказал?

— Может быть; но если вы хотите, чтобы я высказал вам свои соображения, нужно, чтобы я услышал все от вас самого, потому что он говорил со мной по секрету. Станьте на мое место. Я всегда слышу от вас, что в отношении секретов следует избегать неожиданностей.

— Я неспособен заставать врасплох друга, но, в общем, ваше высказывание правильное. Я люблю осмотрительность. Вот о чем идет речь. Вы знаете, что м-м Тьеполо осталась вдовой, и что г-н Дандоло продолжает усердно за ней ухаживать, после того, как делал это десять лет подряд при жизни ее мужа. Эта дама, еще молодая, свежая и красивая, очень умная и нежная, хочет стать его женой. Она доверилась мне и, не видя в этом союзе ничего, кроме похвального, как в светском, так и в духовном отношении, потому что, вы знаете, все мы люди, я взялся за это дело с истинным удовольствием. Я полагал, что г-н Дандоло склоняется к этому, когда услышал, что он даст мне ответ сегодня. Скажу вам откровенно, что я не был удивлен, когда он спросил у вас совета, поскольку он как человек мудрый примет совет верного друга перед тем как совершить решительный и важный поступок; но я был весьма удивлен, когда этот брак не нашел вашего одобрения. Извините, если для понимания мне хотелось бы знать те резоны, которые сделали ваше мнение отличным от моего.

Обрадованный, что все раскрылось, и что я появился вовремя, чтобы помешать моему другу, который был сама доброта, заключить этот нелепый брак, я ответил де ла Хэйе, что люблю г-на Дандоло и что, зная его темперамент, я уверен, что брак с такой женщиной как м-м Тьеполо, сократит ему жизнь.

— Поэтому, — сказал я ему, — согласитесь, что в качестве верного друга я должен был ему отсоветовать. Помните ли вы, как вы мне сказали, что вы никогда не были женаты именно по этой причине? Помните, как много вы говорили мне в Парме как защитник целибата? Обратите также внимание, прошу вас, на то, что каждый мужчина немного эгоист, и мне позволительно им быть при мысли, что если г-н Дандоло возьмет себе жену, ее влияние на него окажется значительным, и все, что он доверит в области ума ей, будет в такой же мере потеряно для меня. Таким образом, вы видите, что было бы неестественно, чтобы я посоветовал ему сделать шаг, который стал бы для меня невыгодным. Если вы можете показать мне, что мои резоны легкомысленны или софистичны, говорите, и я откажусь от своих слов, я спою г-ну Дандоло палинодию. М-м Тьеполо станет его женой к нашему возвращению в Венецию; но заверяю вас, что отступлю от этого, только если вы меня убедите.

— Я недостаточно силен, чтобы вас убедить. Я напишу м-м Тьеполо, что это к вам она должна обращаться.

— Не пишите ей такое, потому что она решит, что вы смеетесь над ней. Не считаете же вы ее настолько глупой, чтобы она обольщалась, веря, что я соглашусь? Она знает, что я не люблю ее.

— Как она может знать, что вы ее не любите?

— Замечая, что я никогда не соглашался, чтобы г-н Дандоло отвел меня к ней. Знайте, наконец, что с тех пор, как я живу с этими тремя друзьями, у них нет другой жены, кроме меня. Что касается вас, женитесь, если вам угодно, и я не буду возражать; но если вы хотите, чтобы мы остались добрыми друзьями, забудьте проекты их переманить.

— Вы едки сегодня утром.

— Я потерял сегодня ночью все мои деньги.

— Я даром теряю время. Прощайте.

С этого дня де ла Хэйе стал моим тайным врагом; и он неплохо отплатил мне, поместив меня в свинцовую камеру два года спустя, не из-за клеветы, на которую не был способен, но из-за благочестивых разговоров с другими богомольцами. Если мой читатель любит святош, я советую ему не читать этих мемуаров. Больше не было разговора об этом браке по нашем возвращении в Венецию. Г-н Дандоло продолжал постоянно ухаживать за вдовушкой, а я находился под запретом моего оракула относительно ее посещения.

Дон Антонио Кроче, миланец, молодой человек, с которым я познакомился в Реджио, большой игрок и явный исправитель дурной фортуны, явился меня повидать, когда ушел де ла Хэйе. Он сказал, что, видя, как я потерял свои деньги, явился, чтобы предложить мне средство поправить положение, если я согласен вступить с ним пополам в банк фараон, который он организует сам, что у него есть в качестве понтеров семь или восемь богатых иностранцев, которые все строят куры его жене.

— Ты вложишь, — сказал он, — в мой банк триста цехинов и будешь моим крупье. У меня есть три сотни, но этого недостаточно, потому что ставки велики. Приходи ко мне сегодня обедать, и ты со всеми познакомишься. Мы могли бы играть завтра, поскольку в пятницу нет оперы. Будь уверен, что мы получим очень большие суммы, потому что швед по имени Жиленспец один может потерять до двадцати тысяч цехинов.