Читаем без скачивания Гибель Богов. (трилогия) - Ник Перумов

За первыми молельными чертогами последовало обширное помещение, целое поле под крышей, поддерживаемый тремя рядами очень высоких колонн, все из белого мрамора – Жреческий Покой Храма, и здесь Хагену дорогу преградили уже всерьёз. Дальний конец зала вдруг окрасился оранжевым – и только Хаген видел, как в слоях изменившего цвет воздуха быстро движутся появившиеся из боковых дверей фигуры с длинными посохами в руках. Жрецам Солнца не требовалось другого оружия.

– Что там за морок? – пробормотал Гудмунд, разматывая цепь своего ножа-крюка.

– Лучникам – готовсь! – рявкнул Хаген, видя, как оранжевая полоса начинает ползти к ним. Он ждал магической атаки и уже приготовился отразить её, если потребуется, Огненным заклятьем.

Завеса, которая скрывала приближавшихся жрецов, едва-едва подошла к границе досягаемости арбалетов, как Хаген скомандовал стрельбу.

Рой чёрных коротких болтов ушёл густо, канул в оранжевое сияние, и никто не мог понять, дало ли это хоть что-нибудь, даже Хаген – завеса сгустилась, и сперва ему ещё казалось, что он различает упавшее тело, но затем и ему отказало второе зрение.

– Давай! – заорал он, выхватывая меч. – Шевелитесь, Дети Тьмы!

Лучников и арбалетчиков не было нужды подгонять, они и так, точно заведённые, посылали стрелу за стрелой в неторопливо, но неумолимо надвигавшуюся яркую завесу. Ничто, казалось, не могло заставить её замедлить это мерное движение – она надвигалась, словно сама судьба.

И суровый голос, пронёсшийся под высокими сводами, с мстительным злорадством произнёс:

– Горе вам, посягнувшие на Храм! Опустите ваши луки, бросьте мечи и сломайте копья, ибо участь ваша решена горним судом – прокляты да пребудете вы от века, пока стоят Престолы Сил…

– Атакуем! – грянул бешеный рык Хагена, и его войско пошло навстречу року, пошло, выставив копья из-за плотной стены щитов; лучники продолжали посылать стрелы, а впереди строя, охраняемый слева и справа двумя щитоносцами, шагал Хаген, и Голубой Меч ярко горел в его руке. Ученик Хедина считал футы и мгновения, он знал, что даже краткая секунда действия Огненного заклятья потребует всех его сил, всех без остатка.

Оранжевое облако и чёрная стена воронёной стали доспехов сближались. Хаген слышал угрюмую поступь своих дружинников за спиной, видел краем глаза чёрную щетину копейных наконечников и недоумевал, почему здешние хозяева медлят? Достаточно было бы встретить его войско Храмовым Пламенем, и от всей его дружины не осталось бы даже пепла… или жрецы боятся пускать это оружие в ход здесь, среди торжественных залов? Тан припомнил, как горели и плавились камни стен и мостовых в городе, когда их касались гибельные языки колдовского огня…

Потоки яркого света хлынули внезапно, обжигая глаза, слепя воинов даже сквозь узкие прорези глухих забрал. Этот свет давил и толкал, словно сильный ветер, – и всё же он не мог сжечь. Доспехи нагревались, но не более; очевидно, целью пославших его было именно ослепить нападающих. В золотистом неистовом свечении потонула даже оранжевая полоса, прикрывавшая двигавшихся навстречу Хагену жрецов.

Подняв повыше края щитов, нагнув головы и помогая себе отборной бранью, шеренги Хединсея не замедлили шага.

– И будете вы прокляты от века… – вновь загнусил голос под потолком, но тут Хаген ударил наконец давно заготовленным Огненным заклятьем.

Огонь взметнул ярко-рыжие крылья между рядами белокаменных колонн, гудя и свиваясь в упругие смерчи. Это был живой, простой, человеческий огонь, он сминал и испепелял, – хотя можно ли испепелить сияние? Хаген рассчитал правильно: полоса смертоносного жара вспыхнула как раз на том месте, где пролегал передний край оранжевого тумана.

Лишь секунду продержались султаны вызванного Хагеном пламени, но и этого хватило – проклятый оранжевый занавес исчез, исчезло и ослепляющее свечение, дружинники Хагена увидели врага и с торжествующим рёвом бросились врукопашную. Хаген выжал всё, что мог, из короткой растерянности жрецов.

Казалось, что мощный, слитый строй, умеющий ударять как одна рука, мгновенно сомнёт жрецов, чьи тела даже не были защищены доспехами и чьим единственным оружием служили длинные белые посохи, но у служителей Ямерта нашлось что противопоставить беспощадной стали. Словно облегая их янтарным плащом, вокруг головы и плеч каждого появилось слепяще-яркое сияние, подобное тому, что только что заполняло весь зал, острые и жгучие лучи вновь целились в глаза дружинников Хагена, в узкие смотровые щели; сметённое оранжевое свечение уже не появлялось, но тела жрецов внезапно растроились – каждый из защитников Храма получил по два призрачных двойника, совершенно не отличимых друг от друга. Длинные копья пронзали пустоту, невозможно было понять, где живой человек, а где лишь сотворённый чужим колдовством призрак. И Ученик Хедина не знал заклятья, которое могло бы разрушить это чародейство.

Ярость боя пьянила Хагена более чем когда-либо, ведь он дрался в самой сокровенной цитадели врага; и с глубоким вздохом освобождения он, прикрытый с боков верными щитоносцами, выбросил вперёд на всю длину руки Голубой Меч.

Не успевший поднять для защиты посох, служитель Ямерта упал, рассечённый от плеча до пояса.

Словно бешеные змеи, из-за стены щитов вылетали чёрные копья; не давая себе ни мгновения отдыха, стреляли лучники и арбалетчики; свистящий вихрь смерти, перед которым ничто не устоит, – но жрецы вертелись подобно волчкам, ловко уклоняясь в последний момент от, казалось бы, неотразимых ударов; их собственные посохи встречали копейные древки, и те ломались, словно лучины; торцы посохов били в подставляемые щиты, и по металлу расплывались широкие пятна проплавлений, а если белые молнии прорывались за первую линию защиты, попадая в шлемы, то человек падал с глухим стоном и страшными ожогами на лице.

И всё же, хотя жрецы Ямерта и были ловки и быстры, хотя три четверти ударов дружинники Хагена направляли в бесплотные призраки, – войско тана все же теснило врага. Слишком плотной оказалась стена щитов; Ученик Хедина не дал воли никому из любителей одиночных схваток вроде Гудмунда или Фроди, никто не нарушал строя, в боевом порядке поддерживалась строгая очередность смен для боя и отдыха; тан рубился в самой гуще сражения, и его меч вносил настоящее опустошение в ряды жрецов, хотя его телохранители уже дважды меняли вконец выведенные из строя щиты. Клинок Древнего Бога запросто рубил белые посохи, легко отражавшие обычное оружие. Несколько раз стремительные выпады жрецов достигали доспехов тана, но работа мастеров Кольчужной горы не подвела – металл лишь раскалялся почти докрасна, обгорая, шипела и трещала кожаная подкольчужная рубаха, но смертоносный жар не доходил до тела. Но и без этого каждый такой пропущенный удар едва не валил тана с ног – и это его, славившегося своей выносливостью и умением гасить даже пробившие защиту выпады!