Читаем без скачивания Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер - Василий Звягинцев

Идея захвата безоружного сухогруза непременно замаскированными под пиратов катерами, с использованием целых четырёх крейсеров только для прикрытия, выдавала полную шизофрению в головах планировщиков. Отрабатывая прелюдию большой войны, они одновременно панически боялись применить свои океанские рейдеры в открытую, по прямому назначению. Хотя чего проще — заглушив возможные радиопереговоры «Вилькицкого», остановить его предупредительным выстрелом, пришвартоваться борт к борту, переправить на пароход своих коммандос и русских «волонтёров». Заставить капитана и его команду вести судно, куда прикажут. Даже с точки зрения их же собственной логики наличие на русском пароходе русской же команды с широко известным в морских кругах всего мира капитаном сработает на общий замысел. После завершения акции экипаж интернировать или ликвидировать, в зависимости от решения вышестоящих инстанций, пароход, как дополнительное доказательство, захватить целёхоньким. Очень просто и без всякого риска.

Однако, к несчастью «гордого Альбиона», его флотское командование, уже в третьем поколении не решавшее боевых задач сложнее огневой поддержки миротворческих операций «на задворках бывшей великой империи», полностью попало под обаяние хитроумных построений Арчибальда. А того просто несло — обычные лобовые «трёхходовки» казались «мыслящей машине» слишком примитивными для его утончённого интеллекта.

Экипажи «пиратских» катеров были укомплектованы самыми обычными строевыми лейтенантами и старшинами, не имевшими опыта настоящих пиратов, наловчившихся захватывать даже гигантские танкеры в двести и триста тысяч тонн, с десятками успешных абордажей за спиной, в грош не ставящих ни свои, ни чужие жизни. Моряки же «Его Величества» никогда ничем подобным не занимались, свиста пуль над головой не слышали, а уж что такое — поставить ту самую голову «на кон» — и вообразить не могли.

Когда «Вилькицкий», выжимая из своих машин скорость выше проектной, начал метаться по морю всеми видами противолодочных и противосамолётных зигзагов, одновременно демонстрируя готовность к тарану и подставляя под реданы катеров бурлящие кильватерные струи трёх винтов, впервые в немногие умные головы пришли мысли, будто что-то пошло не так.

Мысль первая, не требующая фантазии, особенно в применении к русскому, — капитан сумасшедший, которому проще погибнуть самому и потащить следом свой экипаж, нежели спокойно подождать в относительном комфорте, пока его судовладелец заплатит выкуп.

Мысль вторая — посложнее. Каким-то образом русским стало известно о готовящейся акции, и они подставили британцам корабль-ловушку, очень распространённый приём борьбы с рейдерами в Мировую войну.

Эта идея была полной чушью, такие ловушки имели смысл в расчёте на встречу со вспомогательными крейсерами, переделанными из коммерческих пароходов, никак не против полноценных боевых кораблей. Но она, как писал Маркс, «овладела массами». И все последующие действия сначала капитан-лейтенант, командующий «пиратами», а потом и адмирал Хиллгарт строили, исходя из неё.

На самом же деле штурман «Вилькицкого» раньше служил на военном флоте, следить за морем во время вахты был приучен, оттого чисто автоматически занёс в вахтенный журнал и координаты, и даже тип замеченных, всего на несколько секунд появившихся у горизонта крейсеров. Тут же доложил о зрительном контакте капитану. Ровно через полчаса ракурсом девяносто к последнему месту крейсеров появились и катера.

Флагов они не несли, окраска никоим образом не соответствовала военной, но принять их за прогулочные мешали ясно видимые спаренные пулемёты в кокпитах и, главное, стиль маневрирования.

Не требовалось серьёзной тактической подготовки, чтобы сообразить — даже если это действительно пираты (в данном случае — марокканские, до Марокко отсюда ближе всего), то они работают в контакте с англичанами. Про трагедию «Анапы» знал любой российский моряк. Тот раз была подводная лодка, сейчас — катера. Да и какой пират отважится заняться своим ненадёжным промыслом практически на глазах европейских военных кораблей? Европейцы — они ведь тоже разными бывают. Одни на самом деле настроены соблюдать права убийц и грабителей до последнего, никому не позволяя без специально к этому случаю приуроченного мандата ООН пресекать «право меньшинства на экспроприацию доли общественного богатства, захваченного большинством». А другие, вроде верующих в «добро с кулаками» русских, привычных к суду Линча американцев или немцев, приверженных к «орднунгу», возьмут да и развешают пиратов на реях без всяких юридических процедур, единоличным решением командира.

Времени, потребовавшегося катерам на сближение с «Вилькицким», было достаточно капитану Иваненко, чтобы оценить обстановку и принять решение. На палубе давным-давно, ещё в порту приписки (именно на такой случай), установили на прикрытых броневыми щитами турелях три брандспойта высокого давления, позволявшие подавать чуть не на сотню метров перегретый кипяток из котлов. Ещё четыре пожарных рожка, подключённые к переносным турбонасосам, били на тридцать метров струями холодной воды под давлением десять атмосфер. Вооружение «Вилькицкого» довершали оставшиеся от рейса по Северному морскому пути несколько десятков ящиков сигнальных ракет и фальшфейеров, при беглом огне «прямой наводкой» способных причинить серьёзные неприятности катеру, построенному из лёгких металлов и пластика, с работающими на авиационном бензине моторами.

Конечно, пираты вооружены пулемётами и автоматами — так всё это годится, если нужно «на испуг» стёкла в рубке побить и надстройки слегка подырявить. А что делать, если судно в дрейф не ложится и экипаж сдаваться не собирается? На палубе достаточно стальных и чугунных конструкций, за которыми можно укрываться от заведомо неприцельного огня (нет таких умельцев, чтобы с пляшущего на волнах и маневрирующего катера в соразмерную цель попасть ухитрились бы), зато на дистанции, подходящей для абордажа, шестидюймовая[115], толщиной в швартовочный трос, струя кипятка пострашнее всяких пуль будет.

Сам капитан укрылся где-то внутри надстроек и, наблюдая через одно из многих десятков окон (не угадать, через какое именно), по телефону руководил стармехом и рулевым, запершимися на своих постах ниже ватерлинии. Но больше всего Иваненко уповал на «хорошую морскую практику». Он ещё ни разу в жизни не видел моряка, хоть гражданского, хоть военного, который взялся бы швартоваться к семиметровому борту идущего двадцатипятиузловым ходом и самым неожиданным образом маневрирующего парохода. Заставить его лечь в дрейф они не смогли и, если у них нет торпед, не смогут и впредь. Ходовая рубка пуста, хоть весь боезапас в неё высади, а невидимый капитан по громкой связи направлял действия палубной команды, подсказывал, кому и когда бежать к брандспойтам, когда придёт пора открыть залповый ракетный огонь через иллюминаторы и из-за надстроек. Если попасть в открытый люк машинного отделения или кокпит катера — мало не покажется. Да и десяток фальшфейеров, сброшенных на палубу, отобьют всякое желание и способность к абордажу.

У крейсеров «Вилькицкий» защиты искать не стал, напротив, дал самый полный ход в противоположном направлении, непрерывно передавая «SOS» и «Мейдей»[116] на всех доступных диапазонах. Если у англичан скорость тридцать узлов, а у парохода — двадцать пять, догонять его придётся не меньше пяти часов. Вдали, на норд-весте, у самого горизонта, сгущалась внушающая надежды мгла, барометр с утра падал и сейчас стоял уже ниже семисот двадцати. Час-полтора полный ход удержать, и шквал с дождём укроет надёжно. При одном условии — если крейсера, сблизившись миль на пять (тоже не раньше, чем через два часа), не решатся лично поучаствовать в деле. Под огнём главных калибров крейсеров пароходу и получаса не выжить при самом удачном маневрировании. Если британские комендоры хоть немного стрелять умеют.

Экипаж у Иваненко был не «с бору по сосенке», со многими он ходил уже не первую навигацию, а с «дедом», то есть стармехом, — десятую. Крейсером он свой пароход не считал, «Варяга» запевать и людей гробить не собирался и при первом же близком накрытии тяжёлыми снарядами поднял бы белый флаг, а заодно, скорее всего, и кингстоны открыл. Просто из принципа, потому что то была бы уже натуральная война и место его экипажу, при наилучшем раскладе, — в концлагере.

Когда в воздухе появился разведчик с родным Андреевским флагом на киле, восторгу и облегчению капитана и команды не было предела. Теперь мало, что пароход спасён, так и врагу конкретный амбец! Палубные самолёты над морем просто так не летают.

Но первым делом Пётр Лукич, выскочив на крыло мостика, лично указал пилоту в сторону эскадры: пусть наши и весь мир знают, что «лаймы» на морях творят.