Читаем без скачивания Дендрофобия - Наталья Горская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я думаю, что это оттого, что русский человек живёт не только материальным, но и духовным аспектом даже в больше степени.
– Ой, эти сказки про нашу хвалёную духовность я, конечно же, тоже слышал. А что это, можете сказать?
– Ну, это… Как бы… Это такое…
– Противовес материальному меркантильному миру, так?
– Пожалуй.
– А Вы знаете, что это противостояние существует только в нашей культуре? В других странах никто не делит людей на хороших и плохих по причине их материальной бедности или достатка. Бедность всюду считается злом, социальной заразой, с которой надо бороться всеми силами. Но у нас в стране решили как всегда «сэкономить»: не выводить людей из нищеты, а внушить им повод для гордости отвратительным материальным положением. Дескать, это от переизбытка духовности. Примитивная такая схема: где мало материи, там духа – завались. Народ в силу своего непомерного самомнения так подсел на эту грубую лесть, что иные аж хвалятся, что живут в лачугах и одни портки пятый десяток лет носят! В других странах тоже есть бедные люди, но они этим не хвастают. А у нас придумали духовность. Но в чём она выражается?
– Ну, в этом… Да я не знаю, честно говоря.
– И никто не знает! И никто внятно не скажет, что это. Я в юности кантовался в общаге заводской, там заседали такие «высокодуховные личности», как они сами себя называли, которые ночи напролёт трендели о смещении короля Лаоса и ошибках Николая Второго в войне с Японией, о реформах Дэна Сяопина и перегибах Политбюро в вопросе о трёх колосках. На этаже был один туалет, он всегда был забит и протекал. И вот из этих одухотворённых личностей ни один не знал, что с этим можно сделать. Но что должен был предпринять при сдаче Порт-Артура царь-батюшка Николай Александрович, которого они для простоты звали просто Колюней, как своего собутыльника (я даже не сразу понял, о ком речь, когда услышал первый раз) – знал каждый. Это поразительное свойство наших людей: не знать своего дела в сегодняшнем дне, но лезть в чужие дела и далёкие эпохи со своими ментальными помрачениями. Они мололи об этом годами! Ладно бы, обсудили проблему и успокоились, да какое там. Я понял, что они об этом не первый десяток лет трендят под водочку или пивко каждую ночь, не давая спать всей общаге. Утром вяло плелись на завод, кое-как отбывали там положенное время, засыпая на ходу, кто-то выполнял за них работу, так как они умели работать только глоткой по ночам, а в рабочее время кемарили где-нибудь, прикрывшись газеткой. Желательно, с кричащим заголовком о перегибах и недочётах каких-нибудь хунвейбинов. Чтоб все знали: духовно богатая личность дрыхнет, не кто-нибудь, так что просьба не беспокоить. Особенно, такими меркантильными пустяками, как предложение приступить к своей работе. Если им начинали грозить урезанием трудовых часов или лишением премии, они сразу давали понять, что материальные выгоды им безразличны: лишь бы в Багдаде всё спокойно было. К ночи ближе они окончательно просыпались и опять начинали орать, перебивая друг друга: «Ох, эта Прибалтика нам ещё покажет! Рига-то прекратила выпуск электричек, прям хоть на пути ложись», хотя эти электрички до сих пор ходят. Иногда из недр коридора выплывал какой-то шишок из начинающих ленинградских кришнаитов и начинал фанатично шептать: «Условные истины допускают присущее существование субъекта и объекта, а сознание и материя постулируются порознь, потому что материя не есть субстанциальная причина сознания, она тождественна сознанию и нет ничего кроме сознания, сведённого к абсурду. Душа не имеет начала, это непрерывная длительность без начала и без конца, но у отдельных воплощений есть начало, но нет конца».
– Ха-ха-ха!
– Вы понимаете, до чего допить можно? Хроническое блуждание сознания. Доходило и до поножовщины. Один другого загонял под стол и грозил насадить на перо по причине расхождения во мнениях относительно личности генерала Деникина или ещё кого-то там. Приходилось брать того и другого за шкирку и «мирить» – бить лбами. Ох, как они меня за это не любили: «Да что ж ты бездуховный такой? Да как у тебя на нашего Сашка рука поднялась – он же так хорошо о правлении Хрущёва только что говорил! Ты пошто об его харю Мишане морду разбил?». Это они со времён правления Хрущёва в общаге для холостых кобелей сидели! У всех детей понаделано разным дурам, охочим до высокодуховных бесед, но продолжали жить с себе подобными мудаками. Мужикам под пятьдесят лет, а они всё в Мишанях и Сашках ходят. Мораль как у зеков: была бы баланда да шконка, а больше не надо ничего. Так государство больше ничего и не предложит. Вот и вся схема нашей хвалёной честности и духовности, от которой только дух перегара и грязных носков. К ним «за шкаф» шлындали прокуренные барышни с претензией на интеллект – у таких ум всегда почему-то с сигаретным дымом ассоциируется, что лучше вони портянок, конечно же. Недоумевали в мой адрес: «Ах, Константин, Вы опять вчера в три часа ночи прервали нашу беседу на самом интересном! Ну как же Вам не интересно завершение военного правления в Бразилии!», на что я отвечал, что ещё от убийства Индиры Ганди опомниться не могу. Одна вот так ходила-ходила, пока не пришла с пузом. Мишаня от неё на шкаф, Сашок – под шкаф: «А мы причём? Мы тут вовсе ни при делах! Мы ж только об очередном Пленуме ЦэКа тебе поведали, да ты, видать, всё не так поняла, дура бездуховная». Свято место пусто не бывает, поэтому на место выбывших прибывали новые искательницы богатой духовной натуры, опять недоумевали: «И как же у этой меркантильной хамки язык повернулся обозвать Мишаню ушлёпком?! Да он такой эрудированный, начитанный, всё время с книгой, с газетой, даже на работе, даже когда спит!». Бедные женщины. Тяжело быть бабой среди таких придурков, что и говорить. Потом и эта поклонница ближе к сорока годам обзывала сей «кладезь знаний» козлом и уходила жить к снабженцам – у тех хотя бы по отдельной комнате было, не надо за шкафом от остальных «эрудитов» прятаться. А они делали вид, что не заметили такой незначительной потери в своих рядах, типа «мы не продаёмся в рабство подлому бабью – у них только комфорт на уме», и продолжали трещать ни о чём. Как ни странно, любили трещать и о деньгах, которых им не хватает даже при таких минимальных запросах, потому что проклятые бабы требуют алименты, хотя по идеи сами им должны приплачивать, что они до них снизошли. Их труд не ценят, потому что всюду сидят ворюги и сволочи, естественно. Я удивлялся, как им вообще платят за сон на рабочем месте, а они ещё требуют: мало! Им советовали сдать на разряд, получить бригадирство, закончить наконец-то техникум, в котором они лет десять не показывались, взяв академический отпуск, как в декрет. Да какое им бригадирство, если они свою-то работу не в состоянии выполнить, а тут надо будет отвечать за работу всей бригады? Таким бы только никогда ни за что не отвечать. Они не понимали, о чём речь: «Ну о каких вы пустяках говорите, когда во всём мире такая напряжённость?! Вот-вот лопнет хрупкий мир в Ливане, а потом и Ангола подтянется, да Штаты навалятся, а вы – техникум, разряд, категория… Как это пошло, нелепо, когда ТАМ детей танками давят!». Говорить, что ты-то не там, а ТУТ, было бесполезно. Шла ещё более жёсткая ломка сознания от долгого пребывания в душном помещении. Ведь у них дух такой стоял, что поневоле духовной личностью сделаешься. Не зря говорят, что у тех, кто застрял в прошлом и упорно не желает заниматься настоящим, всегда проблемы со стулом. Стареющие мужики с гастритом, чёрт-те что жрут с газет, иногда вместе с газетой, пердят, курят чуть ли не самокрутки из той же газеты с дешёвой вонючей махоркой – всё за одним столом.
– Может, люди просто любят общаться.
– Это не общение. Это бегство от жизни. Есть бегство от жизни, как сознательный выбор монаха, а тут вынужденный пофигизм к реальности, которой человек упорно не хочет заниматься. Общение должно быть в радость, а тут желчный лай, нервное желание показать себя умней, чем есть на самом деле, болезненное стремление убедить всех в собственной правоте, озлобленность, если кто-то не разделяет твоих взглядов. Они пытаются жить по книгам, написанным двести-триста лет тому назад и негодуют, что окружающие не желают этим книжным сюжетам соответствовать, потому что мир слишком изменился с тех пор. Но в том-то и дело, что они бегут от мира, боятся, не знают и не понимают его, считают, что мир сам должен им себя разжевать или даже построиться под них. От такого типа все начинают шарахаться, что его ещё больше бесит, потому что он уже возвеличил себя в качестве носителя недоступной окружающим истины. Которую он сам где-то подслушал или вычитал. Они не могут сказать просто, что чего-то не знают, они предпочитают орать, что знают буквально ВСЁ на свете, и по поводу всего у них есть собственное мнение, а чьё-то другое мнение они и слушать не желают. Посмотрите, сколько сейчас развелось противников эволюции и цивилизации, которым современная жизнь кажется угрозой их непрошибаемой серости. Потому что из всех достижений науки и техники они облюбовали только пивнушку и порнушку. И теперь, когда деградировали от своего выбора, они призывают всех вернуться к первобытному строю, жрать брюкву и молиться, чтоб и это не отняли. Но большинство из них даже не открывало учебников по биологии и истории хотя бы для средней школы. Они даже не знают, что в развитии всего живого поворот назад невозможен. Тем не менее, собственное мнение касательно довольно сложной научной проблемы они хотят иметь, не приложив для этого никаких усилий. Получается воинствующее невежество. С людьми интересно общаться, когда был перерыв в общении, а о чём говорить с теми, кому давно всё сказал? Уже вся улица знает, как он оценивает личность Мао Цзедуна, зачем же он снова и снова орёт об этом каждую ночь? Так при поражении центральной нервной системы человек долдонит одно и то же, тут же забывает об этом, поэтому снова повторяет. Ум топчется на месте, не развивается, никуда не движется, не производит полезной работы. Можно очень интересно общаться и взаимодействовать с людьми, особенно если долго их не видел, потому что был занят, и они тоже были заняты делом. А можно использовать общение как маскировку собственной несостоятельности и глупости, как средство ухода от реальности. Есть люди, которым не интересны мировые проблемы, а есть такие, кто готов нырнуть в них с головой, лишь бы не заниматься проблемами собственными. И вот у нас принято считать, что сие якобы следствие большого ума и даже утончённости, тонкая душевная организация, проще сказать, слабохарактерный и безвольный нытик, избалованный окружением. Кто-то за него работает, кто-то растит его детей, хоронит его родителей, пока он костерит их всех вместе взятых плюс тех, кто даже не догадывается о их существовании. Прибежала ко мне мать этого Сашка: его отец копал в деревне огород, сорвал спину, надо бы в город привезти. Я ей машину нашёл, привёз семидесятилетнего деда в областную больницу, а сын всю ночь в словоблудии упражнялся. Что он сделал, чтобы старикам своим жизнь облегчить? Он недоумевает, какие к нему претензии: «Ой, да мы тут с мужиками так хорошо Горбача пропесочили с его Перестройкой». Горбачёв-то как расстроился, должно быть, что какие-то спившиеся оборванцы с заводской окраины его в своих бессмысленных бдениях «пропесочили».