Читаем без скачивания Зло не дремлет - Антон Вильгоцкий

«Не так уж и много на самом-то деле, – подумал Борланд, памятуя о том, какого уровня всего за месяц успел достичь он сам. – Но чужак прав: этого вполне достаточно».

– Полагаю, вопросов больше нет? – на всякий случай спросил архимаг. – Что ж, до завтрашнего утра можете заниматься своими делами. Только не вздумайте понять меня буквально и загулять до самого утра, – пошутил напоследок ректор. – Борланд, тебя я попрошу ненадолго задержаться. Есть персональное поручение.

– В воспоминаниях моего покойного друга Каздана, – сказал ректор, когда Андрей, Заффа, Индалинэ и Намор покинули кабинет, – промелькнула странная фраза, сказанная проклятым Тергон-Газидом. Волкоголовый утверждал, что пророк Занзары достопочтенный Ингардус получил свою великую силу обманным путем. И что первоисточником этой силы были они – дзерги. Я буду очень признателен тебе, Борланд, если ты вдруг сумеешь выяснить, что он имел в виду.

– Как же мне это сделать? – почесал в затылке Весельчак. – Подойти к нему, сунув руки в карманы, наступить на лапу и сказать: «Любезный, а не подскажешь ли, чего там накосорезил Ингардус тысячу лет назад?» Так, что ли?

– Я не настаиваю, – мягко произнес Дорнблатт. – Просто постарайся узнать. Это нужно не мне. Это нужно волшебному искусству.

– Хорошо, я попробую, – кивнул Борланд. – Но обещать ничего не могу. Насколько я знаю дзергов, эти ребята не очень-то расположены к дружеским беседам.

– Кстати, как же тебе удалось одолеть Архун-Коллака тогда, в Билане? – поинтересовался Дорнблатт. – Я давно хотел спросить тебя об этом, но за всеми нашими делами как-то забыл…

– Ох, то была жаркая схватка, – сказал, посерьезнев, Борланд. – Честно говоря, не хочется и вспоминать. Я ведь едва не погиб тогда.

– Понимаю. Что ж, не будем об этом. Можешь идти.

– Мастер, я в этой суматохе тоже забыл кое-что спросить у вас, – сказал Весельчак, вспомнив сон, приснившийся ему в Альфенроке в ночь, когда в его доме появился Ревенкрофт. – Вы знаете что-нибудь о волшебнике по имени Кин?

– Кин? – Дорнблатт запустил пальцы в бороду – этот жест в его исполнении был тесно связан с глубокими раздумьями. – Сразу трудно припомнить. А где ты слышал это имя?

– Он мне приснился, этот самый Кин, – ответил Борланд. – Но он был реальным, я могу ручаться.

– Приснился, но реальный, говоришь? – Не было похоже, чтоб архимаг удивился услышанному или же насмехался над словами Весельчака. – Интересно. Стоит порыться в библиотеке. Но результат ты в любом случае узнаешь, только когда вернешься из замка Джетро…

Утро, когда Борланд и его компаньоны покинули Эльнадор, выдалось куда более прохладным, чем предыдущее. Осень неуклонно вступала в свои права.

Стоя на городской стене над главными воротами, архимаг Дорнблатт провожал взглядом пятерку всадников. Ректора Академии одолевали противоречивые мысли. Он попрощался с надеждой примерить лавры великого героя, но вовсе не с желанием врезать молнией промеж глаз хотя бы одному дзергу. Ну кто сказал, что престарелые волшебники все, как один, являются ворчливыми занудами и не испытывают тяги к приключениям? Архимаг тяжело вздохнул, отгоняя шальную мыслишку – прямо сейчас перенести сюда из конюшни своего скакуна и помчаться вслед за ребятами. «Нельзя. Все-таки удел ректора Академии магии – учить новые поколения волшебников, а не разъезжать по стране в поисках негодяев. Как же ты мог забыть об этом, а, Дорнблатт? – Архимаг смотрел вдаль, пока “отряд Дорнблатта” не скрылся из виду. Ректор развернулся и, по-прежнему погруженный в раздумья, направился к лестнице. – А подвиги пусть совершают герои. Да пребудет с ними Занзара».

Откуда было старому магу знать, что и здесь, в Эльнадоре, несмотря на приближение октября, тоже скоро станет довольно жарко?..

Эпилог

Высокий человек в длинных одеждах серо-зеленого цвета неспешно двигался средь покрытых влагой и плесенью серых каменных стен Лабиринта Междумирья.

Сложно было сказать, во что же именно он был одет: мантия, хитон, саван, хламида, плащ – подошло бы, пожалуй, любое из этих определений. Но в то же время наряд долговязого пешехода не являлся ни одним из перечисленных предметов одежды.

С костюма странника свисало множество ленточек, фигурных лоскутков и нитей толстой бахромы. Во время движения они колыхались, создавая эффект волнения морской воды. Хозяин аляповатого одеяния напоминал деревянную фигуру древнего бога, укрепленную на носу боевого парусника.

Увидь его сейчас кто-нибудь из людей или других разумных существ – непременно сочли бы магом. Вернее всего – одним из тех сбрендивших кудесников, которые присутствуют почти в каждом мире и, как правило, являются предметом всеобщих насмешек либо же источником крупных неприятностей. А иногда – и тем и другим одновременно…

Все верно – он действительно был магом.

Однако при взгляде на лицо идущего всякому сразу стало бы ясно: этому человеку еще далеко до параноика, шизофреника или маразматика. Было оно жестоким и властным, это лицо. Если и безумие – так только безумие тирана, опьяневшего от запаха крови, самолично истязая плененных бунтовщиков. Сходство с безжалостным владыкой придавал ему и черный железный венец, резко выделявшийся на фоне белых, как молоко, локонов.

Но некому было увидеть все это и поразмышлять над тем, кто же он таков. Каменный пол в том сегменте Лабиринта, где находился сейчас странно одетый путник, крайне редко знавал прикосновение человеческих стоп. Лишь мелкие инфернальные сущности – карликовые импы и бесы, низшие элементеры и демоны – обитали здесь. Простому человеку пришлось бы несладко, повстречайся он с этой злобной братией в узком каменном коридоре. Начинающий волшебник отделался бы синяками и царапинами. Опытный маг смог бы спокойно пройти мимо, сунув руки в карманы и посвистывая. Но сейчас они… сами были охвачены страхом. Уродливые краснокожие чертики, головорукие импы, ракообразные создания с торчащими во все стороны рогами и шипами и желтоглазые хтонические рептилии забивались в норы, становились невидимыми или карабкались вверх по стенам, спеша скорее убраться с пути человека в серо-зеленом. Лишь ядовитые сколопендры, каждая клеточка членистых тел которых была пропитана смертью, не боялись его. Они не бежали – напротив, сползали со стен на пол и следовали за странником, образуя жуткого вида эскорт. Как будто чувствовали в этом человеке нечто родственное им.

Он был доволен, наблюдая эту картину. Не обращал на ползущих сзади и по сторонам насекомых особого внимания, но все ж старался при этом ступать так, чтоб не раздавить ненароком ни одного из них. Будто бы чувствовал в смертоносных тварях родство с собой…