Читаем без скачивания Белые зубы - Зэди Смит

И все-таки Айри не обиделась. Она немного всплакнула, а потом успокоилась. Потому что, как и ее родители, она обладала замечательной способностью начинать заново, принимать условия игры. Не можешь быть военным корреспондентом? Стань велосипедистом. Не можешь быть велосипедистом? Складывай бумагу. Не можешь присоединиться к Иисусу в числе ста сорока четырех тысяч избранных? Войди в коммуну. Не понравилась коммуна? Выйди замуж за Арчи. Айри не расстроилась. Она решила: хорошо, значит, стоматология. Я стану зубным врачом. Стоматологом. Вот и отлично.

А тем временем Джойс выполняет свою работу в каютах — пытается решить проблемы, возникающие у Миллата с белыми женщинами. Которых у него было великое множество. Женщины — от черных, как ночь, до настоящих альбиносок — готовы были кинуться ему в объятия. Они подсовывали ему бумажки с номерами своих телефонов, делали минет в общественных местах, продирались сквозь толпу в баре, чтобы угостить его стаканчиком чего-нибудь крепкого, затаскивали в такси и провожали до дома. Трудно сказать, что именно их так привлекало: римский нос, глаза цвета темного моря, шоколадная кожа, волосы, похожие на черный шелк, а может, просто его неизысканный, естественный запах, но что бы там ни было, они слетались на него, как мухи на мед. Завидовать бесполезно. Нет смысла. Всегда были, есть и будут люди, которые просто источают сексуальность. Она вырывается из каждой поры тела, вылетает с дыханием. Вот несколько примеров: Брандо в молодости, Мадонна, Клеопатра, Пэм Грир, Валентино, девушка по имени Тамара, живущая возле Лондонского ипподрома, прямо в центре города; Имран Хан, Давид Микеланджело. С этой удивительной и несправедливой силой не поспоришь, потому что дело тут даже не в самой красоте (нос у Тамары немного кривой), красота ни при чем, а обрести эту способность нельзя. Американцы очень любят одно выражение, применяемое в равной степени к делам экономическим, политическим и сердечным: «Либо оно у тебя есть, либо нет». И у Миллата оно было. Причем в огромных количествах. Он мог выбирать из тысяч обаятельных женщин от сорок второго до сто сорок второго размера, приехавших откуда угодно: хоть с Таиланда, хоть из Тонга, хоть с Занзибара, хоть из Цюриха. Ему были доступны любые женщины, попавшие в поле его зрения. Легко предположить, что человек, наделенный таким удивительным качеством, как Миллат, бросится исследовать прелести самых разных женщин. Ничего подобного. Миллата Икбала интересовали преимущественно белые протестантки сорок четвертого размера в возрасте от пятнадцати до двадцати восьми лет, проживающие в окрестностях Западного Хемпстеда.

Вначале это не казалось Миллату странным и совершенно его не волновало. В школе была масса девчонок, подходящих под это описание. А поскольку он был единственным парнем в «Гленард Оук», с которым вообще стоило спать, он переспал с огромным количеством таких девчонок. Теперь он был с Кариной Кейн, и все шло прекрасно. Он ей изменял всего с тремя девочками (Александра Эндрузер, Полли Хьютон и Рози Дью), и это его личный рекорд. Но главное — Карина Кейн была не такой, как все. Он встречался с ней не только ради секса. Она его любила, и он тоже ее любил, она обладала чувством юмора, что казалось ему почти чудом, она заботилась о нем, когда ему было плохо, и он тоже по-своему о ней заботился: приносил ей цветы и все такое. Просто ему повезло, и он чувствовал себя счастливее, чем когда-либо. Вот и все.

Но КЕВИН так не считал. Как-то вечером, когда Карина подвезла его на «рено» своей матери к зданию муниципалитета в Килберне, где проходили собрания КЕВИНа, к Миллату решительно подошли брат Хифан и брат Тайрон. Они были похожи на две большие горы, готовые сами прийти к Магомету. Две огромные фигуры.

— Привет, Хифан, привет, Тайрон, чего это у вас такие траурные лица?

Но ни брат Хифан, ни брат Тайрон не объяснили ему, почему у них такие траурные лица. Зато вручили ему брошюру. Она называлась «Кто поистине свободен? Сестры КЕВИНа или сестры Сохо?». Миллат сердечно их поблагодарил и запихал листовку подальше.

— Ну как, брат Миллат? — спросили они на следующей неделе. — Прочитал?

Но брат Миллат не прочитал. Честно говоря, ему больше нравились брошюры вроде «Великий Американский Дьявол: как американская мафия правит миром?» или «Наука против Создателя — бессмысленная борьба». Но он видел, что для брата Тайрона и брата Хифана это важно, и сказал, что прочитал. Они обрадовались и дали ему еще одну брошюру. На этот раз «Лайкра и изнасилования».

— Что, брат Миллат, появился во тьме огонек света? — нетерпеливо спросил брат Тайрон на собрании в следующую среду. — Прояснилось?

«Прояснилось». Миллат не был уверен, что это слово подходит. В начале недели он нашел время и все-таки прочитал обе брошюры, и с тех пор ему было как-то не по себе. За три дня Карина Кейн — отличная девушка, которая никогда его не раздражала (наоборот, с ней он был счастлив, парил в облаках), за эти три дня она выводила его из себя чаще, чем за целый год. Она не просто раздражала его, а как-то странно, беспричинно, как раздражает зуд в ампутированной ноге. Совершенно непонятно почему.

— Да, Тайрон. — Миллат кивнул и широко улыбнулся. — Прояснилось. Теперь все абсолютно прояснилось.

Брат Тайрон тоже кивнул. Миллат был рад, что он доволен. Прямо как в настоящей мафии или в кино про Джеймса Бонда. Вот они встретились, оба в черных костюмах и белых рубашках, и обменялись кивками. «Я знаю, что мы друг друга понимаем».

— Это сестра Айша. — Тайрон поправил Миллату галстук и подтолкнул его к маленькой черной девушке, очень красивой, с миндалевидными глазами и широкими скулами. — Наша африканская богиня.

— Здорово! — восхитился Миллат. — Ты откуда?

— С севера Клапама, — ответила сестра Айша с робкой улыбкой.

Миллат хлопнул в ладоши.

— Отлично, значит, ты знаешь кафе «Редбек».

Сестра Айша, африканская богиня, просияла.

— Да, я туда раньше часто ходила. Ты тоже там бываешь?

— Постоянно. Классное место. Может, как-нибудь встретимся там? Приятно было познакомиться, сестра. Ладно, брат Тайрон, мне пора идти, меня ждет моя девушка.

Брат Тайрон расстроился. Он вложил Миллату в руку новую брошюру и держал, пока бумага не промокла между их ладонями.

— Миллат, ты можешь стать великим вождем, — сказал брат Тайрон (почему все ему непрерывно об этом говорят?), переводя взгляде Миллата на Карину Кейн. Ее грудь красиво вырисовывалась в окне машины. Карина нетерпеливо сигналила. — Но сейчас ты уделяешь нам только половину себя, а ты нам нужен весь.

— Спасибо, спасибо, брат, — ответил Миллат, взглянул на брошюру и вышел на улицу. — До скорого.

Карина открыла ему дверцу машины.

— Что это? — спросила она, заметив подмокшую бумагу.

Миллат инстинктивно спрятал брошюру в карман. Странно, раньше он ничего от нее не скрывал. А сейчас даже ее вопрос показался ему неприятным. И что на ней надето? Вроде тот же топ, что и всегда. Или он стал немного короче? А ее соски, разве они не слишком заметны, как нарочно выставлены напоказ?

— Так, ерунда, — пробурчал он. Но это была не ерунда. Это была последняя брошюра на тему западной женщины. «Право раздеваться: голая правда о западной сексуальности».

Кстати, о наготе. У Карины Кейн была прекрасная фигура. Молочно-белая кожа, мягкие очертания. По выходным она любила одеваться так, чтобы подчеркнуть свои достоинства. Первый раз Миллат увидел ее на какой-то вечеринке. Он заметил серебристые брюки и такой же топ, а между ними мелькал голый округлый животик с серебряным колечком в пупке. Было что-то притягательное в животике Карины Кейн. Она считала свой живот уродством, но Миллату он нравился. Ему нравилось, когда она оставляла живот открытым. Но теперь, после чтения брошюр, для Миллата что-то прояснилось. Он начал замечать, как она одевается и как на нее смотрят мужчины. Он решил поговорить об этом, и она ответила: «Ненавижу, когда на меня пялятся всякие старые потные придурки». Но Миллату показалось, что на самом деле ей это нравится, что она хочет, чтобы на нее смотрели, что она, как говорится в «Праве раздеваться», «выставляет свое тело напоказ». Особенно белым мужчинам. Разве не так оно бывает между западным мужчиной и западной женщиной? Им хочется, чтобы все видели их сексуальные отношения. Чем больше он об этом думал, тем больше сердился. Почему она не может нормально одеться? Кого она хочет соблазнить? Африканские богини с севера Клапама уважали себя, так почему этого не может Карина Кейн?

— Я не могу тебя уважать, — медленно объяснял Миллат, стараясь слово в слово повторить прочитанное, — пока ты сама не начнешь себя уважать.

Карина отвечала, что она себя уважает. Но Миллат ей не верил. И это тоже было странно, потому что Карина еще ни разу ему не солгала. Она вообще не лгала.