Читаем без скачивания Шпионские игры царя Бориса - Ирена Асе

Маша с грустью посмотрела на него: да, видно, родовитый дворянин к ним пожаловал, она и не слыхала о таких блюдах никогда!

Шевалье понял ее взгляд, галантно улыбнулся:

— Что же, петуха в вине нет, но зато хозяйка красавица.

Улыбка Марии предназначалась Тимофею: мол, смотри, как меня дворяне ценят. Но, как потом выяснилась, де Божан понял ее по-своему.

В дом вошел рыжебородый Ганс, доложил:

— О лошади позаботился.

— Молодец! — де Божан кинул ему медный грош.

Фрау Мария подумала: «Молодой, красивый, вежливый, щедрый, знатный — ну просто неотразимый парень!».

— Как же мне угодить вам?

— А ты хочешь мне угодить, красавица?

— О, да!

— Тогда пойдем на кухню, покажешь, что у тебя имеется.

Ганс тихонько присел на лавку у входа на кухню, купец Тимофей Выходец спокойно сидел за обеденным столом в центре зала и жевал жареную баранину.

Де Божан, не снимая мехового плаща, направился на кухню. В печи здесь горел огонь, на столе стояли кастрюли и глиняные горшки. Вдруг Ганс в полуоткрытую дверь с ужасом увидел, что важный дворянин сделал то, о чем много лет мечтал он сам. Де Божан опустил правую руку на задницу обаятельной трактирщицы и стал с барственной небрежностью мять ее. Затем, как не привыкший к отказу со стороны простолюдинок кавалер, так же небрежно задрал левой рукой длинную юбку женщины. Его не смущала ни полуоткрытая дверь, ни то, что Мария не давала ни на что своего согласия. Когда француз приподнял юбку, слуга Ганс слегка покраснел от увиденного и почувствовал сладостное волнение, казалось, ему приятно видеть, как дворянин готовится овладеть женщиной, о которой сам он мечтал много лет. К удивлению Ганса Мария не кричала, не звала на помощь. Она лишь молча схватилась обеими руками за левую руку шевалье и стала тянуть юбку вниз. «Господи! Что же делать? — думала Маша. — Если Тимофей увидит, схватится за топор, а этот гад его шпагой!». Она сумела опустить юбку, повернулась лицом к французу и было в ее взгляде нечто такое, что заставило де Божана немедленно прекратить приставания. Более того. Француз с виноватым видом тихонько сказал:

— Прошу простить мне мою неловкость, вызванную долгим путешествием в одиночестве. Больше такой неловкости я не допущу, обещаю это… — а потом уже более громко, чтобы было слышно и остальным, француз воскликнул. — О! У вас есть жареная баранина! А, может быть, сделаете мне седло барашка?

— Как скажете, господин!

Мария начала отходить от испытанного ею шока. Она уже не ощущала ужаса, надеялась, что всё обошлось.

— А овощей и вина у вас не найдется?

— Из овощей только квашеная капуста. А из вин — анжуйское.

Тимофей не говорил Марии, что анжуйское вино ему подарил его старый знакомый бургомистр Ниенштедт.

— О, французское! Откровенно говоря, я предпочитаю анжуйскому вину вина из долины реки Роны, где их изготавливали еще во времена Древнего Рима. А вина с квашеной капустой никогда не ел. Надо попробовать. Действуйте!

«Вот привередливый дворянин. И наглый, словно герцог!» — подумала Маша. А рыжебородый Ганс вдруг почувствовал обиду: француз нагло и безнаказанно лапал его любимую женщину. С тем, что хозяйка спит с купцом Тимотеусом, Ганс смирился, теперь же подумал: «Вот гад! Надо за ним проследить. А вдруг этот странный и наглый француз чей-то шпион! Тогда я доложу бургграфу и отомщу за то, что он оскорбил хозяйку».

Увы, шевалье не давал ему никаких поводов для подозрений. Спокойно подождал еду, грея ноги у печки, с удовольствием поел, вежливо похвалил стряпню трактирщицы.

«Не похож он на шпиона», — с грустью решил слуга.

Между тем, Мария вежливо спросила нового постояльца:

— А вы долго пробудете в Риге, господин фон Божан?

— Завтра утром, думается, уеду в Вильно. После завтрака. Я предполагал покинуть Ригу на корабле, но услышал, что шведский флот блокирует рижский порт, и потому морем я во Францию не выберусь.

Сообщив Марии о своих планах, француз обратился к Тимофею.

— Сударь, я вижу, что вы купец и, видимо, знаете, здешние места. Сколько отсюда ехать до Вильно?

— Если быстро скакать на вашем коне, то неделю. А что у вас за странный маршрут?

— Я еду из Москвы. Служил русскому царю.

— Но отчего же бросили службу?

— Посмотрите, что происходит. Дожди, снег, холод. Будет страшный голод, и из Московии, и из Ливонии надо бежать, не дожидаясь наступления бедствий. Скажите, а как вас зовут?

— Я — Тимофей из Пскова.

— О, я слышал о вас от одного московского чиновника. Его зовут Афанасий Иванович, — небрежно произнес пароль француз.

Тимофей Выходец даже удивился, слишком уж неожиданный оборот приобретал разговор. Да и очень уж молод был посланец боярина Власьева.

— Так вы покинули Москву и не собираетесь туда никогда возвращаться? — поинтересовался купец по-немецки. Шевалье отхлебнул французского вина, закусил хрусткой капустой, улыбнулся:

— Как видите, я здесь. А что касается слова «никогда», то на Руси говорят…

Де Божан потянулся и продолжил уже по-русски:

— Меня дома Анисья ждет.

«Ах ты, гад! — возмутилась про себя Мария и чуть не ударила наглого французского дворянчика ложкой. — Его в Москве Анисья ждет, а он меня щупает!»

Тимофей прекрасно понял, что именно имел в виду дворянин — де Божан известную поговорку так и не произнес, но по-русски дал понять, что как раз в Москву он-то и вернется. А вот для рижанина, даже знавшего русский, сказанное де Божаном звучало бы весьма туманно.

Пока разведчик Тимофей собирался с мыслями, готовясь к докладу, который молодой человек должен был потом пересказать Афанасию Ивановичу, де Божан небрежно произнес:

— У вас, в Ливонии, происходят бурные события. Король Сигизмунд недавно снял осаду с Риги, ранее произошла битва под Кокенгаузеном. Ход этой битвы вызвал интерес даже в Москве. Не расскажете ли мне о ней? Вы ведь наверняка здесь что-то слышали об этом сражении.

Тут пришел черед Тимофея Выходца удивить собеседника:

— Я сам наблюдал за битвой.

— Как так?!

— Вам известно, что войска всегда сопровождают маркитанты, продающие солдатам провизию.

— Да, конечно.

— Так вот. Я закупил в Эстляндии рыбу и повез ее к армии, надеясь выгодно продать. И на свое счастье, наткнулся не на шведов, а на польские войска. Паны покупали у меня рыбу, а сам я мог спокойно наблюдать за ходом битвы. На мое счастье поляки победили. Я был рад, ведь находился в польском лагере и, победи шведы, они ограбили бы меня.

Мария снова испытала шок. Раньше Тимофей ничего не говорил ей, что рисковал жизнью, видел битву. Его ведь могли зарубить шведские кавалеристы, разорить и ограбить пехотинцы, случайное пушечное ядро способно было отнять у него жизнь…