Читаем без скачивания Мемуары и рассказы - Лина Войтоловская

– Малыш, иди! – крикнула она. – Зайди в дом. – Никто не отозвался. – Как его зовут? – спросила она.

– Андрик.

– Андрюша! – снова крикнула Тата.

Молчание. По двору снова промчался худой черный кот.

– Андрик! – поправила больная.

– Андрик, иди, мама зовет!

Сипловатый голос откликнулся неожиданно близко:

– Иду.

Мальчик вошел, сумрачно глянул на Наталью Ивановну, обернулся к матери.

– Что?

– Поздоровайся, Андрик, – тихо сказала больная. – Что же ты?

– Здравствуйте, – неприветливо кивнул мальчик.

– Вот, Андрик, с этой… тетей ты сегодня поедешь в Москву.

– Я знаю.

– Да.

– Билеты я купил. Вот. Один взрослый, один детский. Поезд – в тринадцать сорок. Вагон четыре. Места…

– Хорошо, – перебила Мария Казимировна. – Отдай… тете Тате. И вот – деньги, документы, – она вынула из-под подушки плотную пачку, передала мальчику, тот протянул Наталье Ивановне.

– Зачем? – смутилась та. – Не надо. У меня достаточно.

– Нет. Берите, – устало сказала Мария Казимировна. – Мало ли что?

– А у вас…

– Мне не надо. То есть – все, что понадобится – приготовлено. Идите. Чемодан понесет Андрик – он не тяжелый. Не забудь ранец с книгами. Все. Идите же скорее. Опоздаете.

– Еще много времени…

– Нет. Идите сейчас же. Андрик вам покажет город. Хорошо, сынок?

Мальчик кивнул. Взял со стола приготовленный ранец, вытянул из-под кровати небольшой чемодан, глянул на мать.

– Барсика тоже, – сказал он упрямо.

– Можно? – умоляюще посмотрела на Наталью Ивановну больная.

– Кота? Бери. Конечно, бери.

– Я его в сумку. Он послушный, не замяукает. Никто не заметит, – обрадовался мальчик.

– Да, да. Конечно, никто не заметит. Мальчик стремительно выбежал из комнаты.

Обе женщины молчали. Во дворе мальчик звал кота:

– Барсик, Барсик, иди скорее, мы сейчас уезжаем. С тобой вместе. Иди же!

– Скорее, скорее уходите! – вдруг быстро зашептала Мария Казимировна. – Умоляю вас, скорее! Я больше не выдержу…

Наталья Ивановна шагнула к кровати, наклонилась, хотела поцеловать бледную, худую щеку больной, но в последнюю секунду почему-то передумала, взяла ее сухую руку, поднесла к губам и крепко, нежно поцеловала тонкие пальцы.

– Прощайте, – прошептала Мария Казимировна. – Берегите его. Я вам верю.

Когда мальчик вбежал в комнату с котом в руках, Наталья Ивановна торопливо вышла.

– Я подожду тебя на улице, – на ходу сказала она, плотно прикрывая за собою двери…

– Дай-ка, я понесу кота, – сказала Наталья Ивановна, отбирая у мальчика сумку.

– Мне не тяжело, – чуть слышно ответил мальчик.

– Тогда – чемодан.

– Нет. Мама велела, чтобы я.

Наталья Ивановна силой отобрала сумку с котом, неожиданно оказавшуюся довольно тяжелой.

– Что ты туда насовал?

– Там еще мой конструктор. И подводная лодка. И еще – космический корабль.

– Вот как? А коту не будет тесно?

– Нет. Барсик терпеливый. Ничего…

– Надо купить еды на дорогу. Покажешь, где?

– Покажу… А вы любите ливерную колбасу?

– Люблю.

Если не будет очереди – успеем. Возьмем целое кило, ладно?

– Ладно, – с трудом улыбнулась Наталья Ивановна, не понимая, как мог он думать о ливерной колбасе, когда минуту назад расстался с матерью, может быть, навсегда. Что это – выдержка или… или равнодушие? Но глянув сверху на мальчика, она вдруг увидела, как по лицу его, по загорелым щекам быстро, будто струйка из не завернутого крана, бегут светлые слезы.

Мальчик молча шел рядом, стараясь попасть с ней в ногу.

– Мы будем с тобой жить дружно, правда?

– Не знаю.

– И никогда не называй меня «тетя Тата». Хорошо? Просто – Тата.

– Хорошо… А почему? Разве вы мне не тетя?

– Нет. Не тетя. Просто – Тата.

Ну как объяснить этому маленькому человеку все, что свалилось на нее, да и на него в это странное и страшное утро? Потом когда-нибудь, решила она…

Поезд шел враскачку, ходить по вагону было трудно. У Натальи Ивановны сильно разболелась голова. Она была рада, что им с мальчиком повезло – в купе, кроме них, никого не было. И еще она была рада, что мальчик, казалось, всецело был занят тем, как поудобнее устроить Барсика, как покормить его, чтобы никто не обратил на него внимания…

В Москву они приехали поздним вечером, долго ждали такси на сумрачной вокзальной площади и, когда наконец вошли в дом, Андрик почти спал. Ей пришлось помочь ему раздеться, уложить, как маленького. Есть и мыться он был уже не в силах.

На рассвете она проснулась с неожиданно радостным ощущением. Что же такое случилось хорошее в ее жизни? И почему у нее нет того чувства пустоты, тишины, которое появлялось у нее каждый раз при пробуждении? Ах да, Андрик!

Она вскочила, набросила халат и тихонько приоткрыла двери в столовую, где вечером на диване уложила сонного мальчишку.

Он лежал раскинувшись, одеяло сползло на пол, и грязные пятки смешно торчали над зеленым валиком. В комнате было сумрачно и прохладно. Она испугалась – простудится! На цыпочках подошла, подняла одеяло, укрыла мальчика и долго стояла так, глядя в его загорелое, совершенно спокойное сейчас, круглое лицо.

«На кого он похож? – подумала она. – Да ни на кого. На самого себя!»

И тихонько засмеялась.

Мальчик пошевелился, повернулся на бок и смешно вытянул губы, словно собираясь засвистеть.

– Рано. Пусть поспит, – сказала Наталья Ивановна тихо.

Но ей очень захотелось разбудить его, помыть, покормить и тут же отправиться с ним куда-нибудь гулять, показать Москву, а может быть, съездить в новый зоопарк, где сама она еще не была. Она вышла в кухню, чтобы приготовить завтрак, и с огорчением увидела, что холодильник пуст и выключен – ведь она не была дома уже почти десять дней! Она торопливо оделась, крупными буквами написала записку: «Пошла за покупками. Скоро вернусь. Обязательно помой ноги!» Когда через час она, нагруженная, вернулась с рынка, мальчик все еще спал, даже не переменив позы.

Тихонько выбралась на кухню. Когда завтрак был готов, она, уже не боясь разбудить мальчика, вернулась в столовую, стала накрывать на стол, нарочно громко стуча тарелками, передвигая стулья, открывая и закрывая ящики буфета. Но мальчонка все спал и спал.

Тогда она не выдержала.

– А ну-ка, соня, вставай! – крикнула она.

Мальчик тотчас вскочил, ошарашенно огляделся, удивленно уставился на Наталью Ивановну, кашлянул, спросил:

– А мама… – И осекся. – Сейчас. Покажите, пожалуйста, где у вас все…

Ноги, ноги как следует помой! – крикнула Наталья Ивановна ему вслед.

– Вкусно? – спросила она, когда мальчик, наконец, наелся и вскочил.

– Спасибо… Можно было встать из-за стола?