Читаем без скачивания Предатель - Аарон Дембски-Боуден

— Калт, — само слово стало оружием. Жиллиман выдохнул его, наполнив той же ненавистью, которой были озарены его глаза. — Калт. Юрса. Каллас. Высадка Корума. Эреф Пять. Квилхама. Тикор. Арматура. Сколько моих миров, Лоргар? Сколько?

Лоргар парировал очередной взмах и крутанул крозиус, нанося тяжеловесный ответный удар. Жиллиман заблокировал его с той же легкостью, с какой Лоргар остановил выпад. Звуки ударов разносились над полем боя, словно звон храмовых колоколов, созывающих верующих на молитву.

— Калт, — повторил Жиллиман. — Ничего не скажешь, «брат»? Не ответишь, что твой Легион учинил на Пятистах Мирах?

Лоргар промолчал. После Исствана все изменилось. В часы после резни, пока он сидел в одиночестве, и с его лица текла кровь от смертоносных когтей Коракса, он ощущал, как по ту сторону пелены меняется судьба. Будущее переписывало само себя, открывались пути новых возможностей. За прошлый год он, наконец, почувствовал, что получил мантию человека, которым всегда должен был стать. Иногда он даже хотел вновь повстречаться с Кораксом. В следующий раз события не сложатся в пользу Владыки Воронов столь идеально — в этом Лоргар был уверен.

— Отметка Калта, — в устах Жиллимана это прозвучало как обвинение. Сдержанное достоинство даже украшало его гнев. Он не впадал в безумие убийцы-берсерка, сражаясь с яростью, которая пылала холодным пламенем.

Руки Жиллимана столкнулись, поймав падающую булаву с резким визгом протестующих энергетических полей. Удерживая ее, он посмотрел поверх сцепившегося оружия прямо в глаза брату.

— Посмотри на меня. На мое лицо. Видишь Отметку Калта?

Даже исказившись от злобы, его патрицианские черты обладали величавой и суровой красотой, однако их никогда нельзя было счесть созданными по образу Императора в такой же мере, как татуированное лицо Лоргара. Единственным различием между нынешним Жиллиманом и Жиллиманом, который стоял в прахе Монархии, была тонкая паутина темных вен на горле и щеках примарха — почти незаметных для тех, кто не знал его близко.

— Попадание в пустоту, — Ультрадесантник не выпускал оружие, хотя по его массивным перчаткам плясали молнии. Лоргар стиснул рукоять Иллюминарума, по которой пошла рябь энергии, вгрызавшейся в его бронированные руки и воспламенявшей пергаменты на наплечниках. — Попадание в пустоту, когда ты погубил один из моих миров и флот над ним.

Лоргар не стал огрызаться. Он покачал головой, борясь с силой брата.

На лице Жиллимана заиграла его улыбка политика.

— Ты изменился.

Лоргар ответил на упрек брата ворчанием.

— Мне все об этом говорят.

На сей раз вырвался Лоргар. Он высвободил Иллюминарум и поплатился за это попаданием кулака в живот. Удар вышиб из него дух, расколол нагрудник и вызвал окровавленную улыбку из-за поэтичной справедливости. Он разбил нагрудник брата в совершенном городе, и теперь пришла расплата. Судьба и впрямь насмехалась над ним.

— Первая кровь за мной, — произнес Жиллиман.

Сожаление в его голосе обжигало слух Лоргара. Он силился заговорить, вдохнуть, но не мог сделать ни того, ни другого. Песнь еще никогда не звучала так неправильно.

Руки Жиллимана царапали и скользили по его броне, стараясь схватиться мертвой хваткой и закончить бой. Лоргар оттолкнул противника направленным телекинетическим импульсом. Он вышел слабым и колеблющимся из-за того, что песнь все еще была расстроена, однако брат отшатнулся. Булава рванулась следом, силовое поле оставляло за собой след из молний. Лоргар впечатал ее в висок Жиллимана с силой пушечного ядра. Раздался треск, который бы посрамил даже раскат грома.

— Вот тебе Отметка Калта, — отозвался Лоргар, отступая назад, чтобы перевести дыхание. Воздух с хрипом входил и выходил из легких. Он уже ощущал привкус крови — от удара Жиллимана внутри что-то сломалось. В лучшем случае, несколько ребер, а скорее всего — что-то более важное. Он глотнул воздуха, и на выдохе по доспеху потекла кровь.

Примархи стояли друг напротив друга под серым небом. Один страдал от внутреннего кровотечения, у второго половину лица заливала кровь, льющаяся из пробитого черепа.

— Наслаждайся шрамом, — вымученно улыбнулся Лоргар. — Он у тебя останется до самой смерти.

Он широко раскинул руки, охватывая ими гибнущий город.

— Зачем было за мной гнаться, Робаут? Зачем? Твой флот не устоит перед «Трисагионом», а ты погибнешь здесь, внизу.

— Есть разница между самоуверенностью и высокомерием, шавка. Тебе наверняка кто-нибудь об этом уже говорил.

Несущий Слово вновь сплюнул кровью.

— Но почему ты пришел? Почему?

— Отвага, — Жиллиман двинулся вперед, не обращая внимания на рану. Ему не пришлось заставлять себя улыбаться, это получалось у него так же естественно, как дыхание. — Отвага и честь, Лоргар. Две добродетели, которых ты никогда не ведал.

Они двигались на запад, отбивая каждый дюйм пути и сражаясь на бегу с Ультрадесантниками, которые тоже отступали от приближающейся волны.

В военных хрониках, которые изучал Аргел Тал, часто упоминались воины, «которые сражались, будто одержимые». В большинстве случае они были одержимы неким не поддающимся количественному выражению воинским духом, желанием защитить родину, или же просто уподобиться легендарным предкам.

Аргел Тал был одержим в подлинном смысле этого слова, и сомневался, что без паразитического симбиоза с Раумом смог бы поспеть за Кхарном. Покинув Эреба, Аргел Тал сражался в демонической форме. Ему было слишком тяжело, чтобы наслаждаться ее силой, он ненавидел собственное доверие к пророческому предостережению бывшего учителя. Он постоянно твердил себе, что это ложь, но продолжал действовать, чтобы не дать ей стать истиной.

Восьмой капитан XII Легиона со смехом целиком окунулся в грубую радость боя. Его цепные мечи выли и раздирали, брызги крови павших врагов украшали белый доспех, будто медали. Он едва ли все еще был Кхарном. Демоническое шестое чувство Аргела Тала было ограниченным и своенравным, однако он довольно легко мог найти в сознании те мысли, которые лежали на поверхности. В случае с Кхарном он ощущал лишь ярость, столь горячую, что она обжигала мысли всякого, кто в нее углублялся. Опыт научил его распознавать укусы Гвоздей и оставлять их в покое.

Задача сохранить Кхарну жизнь оказалась под стать часам горячки на Исстване V. Если Аргел Тал подходил слишком близко, появлялся риск быть вспоротым клинками брата. Кхарн уже семь раз атаковал его в слепом бешенстве, и с каждым разом Пожирателю Миров требовалось все больше времени, чтобы осознать, что он делает, и снова развернуться к ближайшему противнику.

Если же Аргел Тал слишком отдалялся, то терял Кхарна из виду в бурлящем хаосе уличных схваток на бегу. Было нетрудно вскарабкаться по стене здания, чтобы лучше видеть бой, или же подняться в воздух на крыльях из металлической плоти, однако это всякий раз делало его целью для Ультрадесантников внизу.

Он не знал, скольких уже убил. Явно недостаточно. Они все прибывали.

Хватит, — закипел Раум внутри. Мы не нужны Убийце. Сражайся вместе с Вакра Джал.

Я не стану рисковать на случай, если ты ошибаешься. Я подвел всех своих братьев. Кхарн — последний.

У тебя есть я.

Ты — воплощенное безумие. Аргел Тал вырвал алебарду из груди умирающего Ультрадесантника и вогнал ее в горло воину. Ты — ад в моей крови.

Кхарн находился где-то слева, прорубаясь вперед. Он постоянно смеялся, даже опередив братьев по оружию и глубоко врезавшись в толпу Ультрадесантников, покрытых отметинами от Калта. Аргел Тал видел опасность, которую Кхарн упускал из виду. Несущий Слово распростер крылья и оторвался от земли, рухнув на воинов, пытавшихся обойти его брата. Первый Ультрадесантник умер, когда алебарда Аргела Тала пронзила ему голову, выйдя наружу через затылок. Второй и третий пали от клинка кустодия — тот рассек одного надвое, а второму отрубил руку и полголовы ударом наискось.

Жгучий шквал болтерных зарядов обрушился на его крылья и спину. Аргел Тал развернулся с ревом, который был слишким низким для смертного, и сомкнул на горле легионера вывернутую узловатую лапу. Героическая попытка Ультрадесантника снова открыть огонь оборвалась, когда лицевой щиток командующего Вакра Джал исказился, металл приобрел волчьи очертания, и клыкастая пасть раздавила голову уроженца Макрагга.

Очередной клинок проехался по спине. Еще один заряд болтера с треском врезался в голень с силой громового удара. Аргел Тал игнорировал получаемые раны, продираясь ближе к Кхарну. Ультрадесантники хотели крови Кхарна, попав под власть предсказанной судьбы? Или прозаичная истина состояла в том, что они просто узнавали офицерский плюмаж или геральдическую символику и хотели его убить? Или Аргел Тал вообще воображал все это после пророческих нашептываний Эреба? Как узнать наверняка в таком хаосе?