Читаем без скачивания Рюриковичи. Исторические портреты - Валерий Курганов

Благодаря летописцу стали известны детали этого набега. Булгары блокировали город не только с суши, но и со стороны Волги. Несмотря на то что город был невелик, взять его не удалось. Ярославцы мужественно терпели голод и жажду, но не сдавали города врагу. Ночью юноша, имени которого летопись не сохранила, смог пробраться через реку и позвать на помощь ростовское ополчение. Булгары опять потерпели поражение.

В 1154 году умирает победитель в войне за Киев ― Изяслав Мстиславич.

Талантливому полководцу, ему не удалось повторить успехи своего деда, Владимира Мономаха, и отца, Мстислава Великого. Все свои силы и способности он потратил на захват Киева, но Русское государство уже не существовало как единое целое. Судя по его действиям, Изяслав и не ставил перед собой такой цели ― воссоздать единство государства.

В.Н. Татищев дал и этому князю свою краткую характеристику. Отмечается его крайнее честолюбие: «не мог терпеть обиды своей чести». Он был щедр к своим сподвижникам. Внешне не был похож на былинного героя, хотя одержал немало побед в сражениях: ростом мал, но красив лицом, имел короткие кудрявые волосы и небольшую круглую бороду.

Незадолго до смерти Изяслава умер и его союзник Вячеслав Владимирович, старший брат Юрия Долгорукого. В течение короткого времени на киевском престоле пытался закрепиться брат Изяслава, Ростислав. Но он был вынужден уступить своему недавнему союзнику в битве под Переяславлем в 1149 году, Изяславу Давыдовичу. Тот в союзе с половцами и сыном Юрия Глебом разбил бывшего союзника. По иронии судьбы сражение в 1155 году состоялось также под Переяславлем. Ростислав бежал в Смоленск, но Изяслав Давыдович недолго задержался в Киеве. Навстречу из Суздаля уже выступил Юрий Долгорукий. Переговоры Юрия и Изяслава привели к тому, что вновь великое киевское княжение досталось сыну Мономаха. Юрий смог убедить собеседника, что «мне отцина Киев, а не тобе». В этом проявилось еще одно достижение дипломатических способностей Юрия. Умелым сочетанием переговоров с демонстрацией силы Юрий добился значительных успехов в сдерживании половецких набегов на юг Руси. Однако попытка военным путем сменить владимиро-волынского князя оказалась неудачной.

Ростислав Мстиславич позже опять смог занять Киев, но произошло это уже через два года после смерти Юрия Долгорукого. В период возвращения на киевский престол Ростислав посадил в Новгород княжить своего сына Святослава. К тому времени обострились взаимоотношения русских и шведов в Прибалтике. После первого крестового похода в Финляндию шведы с пятитысячным войском вошли в Волхов. Значительные силы шведов на 50 шнеках прибыли в 1164 году под Ладогу и осадили город. Четыре дня ладожане выдерживали осаду и отбивали попытки взять город штурмом. Потом подошли новгородцы во главе со Святославом Ростиславичем, произошло сражение, в котором шведы были разбиты наголову. Только небольшая их часть смогла уйти на 12 поврежденных судах. В ознаменование победы русского оружия в Ладоге была построена церковь Святого Георгия, а триумф новгородцев и ладожан олицетворяет сохранившаяся до наших дней фреска с изображением единоборства Георгия со змием. Такой же сюжет использован и в памятнике Победе в Великой Отечественной войне на Поклонной горе в Москве.

До разгрома шведов под Ладогой оставалось еще 9 лет, когда Юрий Долгорукий смог во второй раз стать великим киевским князем.

Триумф князя Юрия был омрачен его разрывом с сыном Андреем. Летом 1154 года «иде Андреи от отца своего из Вышегорода в Суждаль без отне (отцовской) воле». «Отец же негодоваша на него велми о том». Напряженные отношения между отцом и сыном остались до смерти Юрия.

Негодование Юрия понятно: «ведая, что во время войны ему ни на кого столько надеяться не можно, ему отказал» выехать из Вышгорода.

Также понятна и позиция Андрея: «оскорбяся делами и веселиами отцовыми», тайком уехал в Ростово-Суздальскую землю.

Впервые В.Н. Татищев употребляет термин «Белая Русь» применительно к Ростово-Суздальскому княжеству. Киевское княжество стали называть Малой Русью. Так терминологически оформляется перераспределение ролей между русскими землями.

Что включали в себя владения нового великого князя киевского, кроме его исконных владений на северо-востоке? Анализ Б.Д. Грекова показал, что киевский престол не давал таких уж значительных территориальных приобретений и большой власти. Во власти Юрия Долгорукого оказались земли по реке Горыни, сам Киев с окрестностями, Переяславль и Турово-Пинская земля, которая вскоре обрела самостоятельность. Все остальные территории имели независимость от Киева и были способны свою независимость защитить. Как ни хотелось Юрию посадить во Владимир-Волынский удобного ему князя, своего племянника Владимира Андреевича, это ему не удалось.

Вспомним, что и финансовые вопросы решались с трудом. Суздальская земля еще во времена княжения Изяслава Мстиславича перестала посылать дань (налоги) в Киев, да так и не возобновила отправку средств и в последующее время. Новгородскую дань волынский князь Изяслав оставил себе, даже утратив киевский престол.

Любопытно, что с Москвой связано не только имя Юрия Долгорукого, но и его сына Андрея. Достаточно обстоятельное исследование этого вопроса принадлежит О.М. Рапову. Дело в том, что первые упоминания о Москве в летописи от 1147 года (что и принято датой основания города) вообще-то являются записями о встрече Юрия с новгород-северским князем Святославом Ольговичем 4 апреля (Юрий приглашает: «Приди ко мне, брате, в Москов») и о свадьбе Андрея с Улитой 28 июля как раз в новоотстроенных теремах Москвы, на которую также был приглашен Святослав Ольгович.

Этот брак был, как указывается в исторической литературе, вторым для 36-летнего сына Юрия Долгорукого. Первой женой была булгарка.

Развернутое сообщение о строительстве Москвы содержится в Тверской летописи и датируется 1156 годом: «Того же лета князь великий Юрий Володимерович заложи град Москьву, на устниже Неглинны, выше реки Аузы». Ю.А. Лимонов считает, что здесь речь идет о строительстве оборонительных укреплений, которых прежде в Москве еще не было. Другая точка зрения, историка О.М. Рапова, состоит в том, что тверской летописец просто ошибся с датой. Это вполне вероятно, так как обнаружены и другие ошибки летописца.

Исходя из этого анализа летописных источников, обоснованным выглядит предположение, что городские оборонительные сооружения Москвы (после чего она и могла претендовать на статус города) строились с весны до середины лета 1147 года. Свадебный пир проходил за новоотстроенными крепостными стенами.

В.Н. Татищев писал, что у места впадения Неглинной в Москву-реку Юрий Долгорукий «заложил град и пробыл тут, строя, доколе брак Андреев совершил. Для оного веселия звал Святослава». Сын Святослава Ольговича, которого звали так же, как и деда «Гориславича», Олегом, приехал раньше. Сын союзника подарил Юрию пардуса (как считает Е.В. Пчелов, не живого зверя, а шкуру барса или гепарда). 28 июля свершился брак, который Юрий, как писал В.Н. Татищев, «с великим торжеством праздновал 5 дней».

Р.М. Рапов считал, что в апреле скорее всего Юрию Долгорукому просто негде было принять своего союзника. Встречи не могло быть на Боровицком холме, где только развернулись строительные работы после зимней заготовки леса. По-видимому, бывшие враги и объединенные общей ненавистью союзники весной встречались в имении Степана Кучки, одного из военачальников Юрия. А ко дню свадьбы Андрея Юрьевича уже было где разместиться в новой крепости над Неглинной-рекой на Боровицком холме. У крепостных стен вскоре возникает торгово-ремесленный посад, начинается кипучая городская жизнь.

Надо сказать, что с семейством Степана Кучки Юрий Долгорукий завязал тугой узелок, который был развязан только при его сыне. Жена суздальского боярина Кучки (он был тысяцким, то есть командиром крупного воинского подразделения) приглянулась князю, поскольку он, по словам В.Н. Татищева, «многих жен своих подданных часто навесчал и ними... веселился». Естественно, ограничений Юрий Владимирович не чувствовал, да и какая дама могла отказать самому Рюриковичу в восьмом колене. Дама стала его любовницей: «между всеми полюбовницами жена тысецкого суздальского Кучка наиболее им владела, и он все по ее хотению делал». Любвеобильностью князя «многие вельможи его оскорблялись». Боярину Степану внимание Юрия Владимировича к его жене тоже не нравилось. Воспользовавшись тем, что князь отправился с войском к Торжку, он увез ее из Суздаля в свое имение Кучково у места впадения реки Неглинной в Москву-реку. Это кончилось для него плохо ― придя в гнев, князь бросил свою дружину «без всякого определения», нашел предлог и без лишних слов приказал казнить мужа своей любимой, чтобы не докучал Степан Кучка. А поскольку он был строг, но справедлив, то и женил своего сына на дочери казненного боярина. Свадьбу устроил за стенами городка, построенного на месте имения казненного боярина.