Читаем без скачивания Кинжал и яд - Жюльетта Бенцони

— Кто знает? — сказала она, пожав плечами. — Мужчины такие странные! Я хочу играть наверняка.

И она объяснила суть дела.

Два года назад — Фрэнсис было тогда тринадцать лет — родные решили выдать ее замуж по политическим мотивам за юного Роберта Девре, графа Эссекса, которому, впрочем, уже исполнилось пятнадцать. Он был сыном бывшего фаворита великой королевы Елизаветы — тщеславие привело старшего Эссекса на эшафот, но его семья сохранила богатство и могущество. Высокомерный лорд Норфолк, отец Фрэнсис, и ее дядя лорд Ноттингем сочли этот союз весьма выгодным. Бракосочетание состоялось, но в силу возраста молодые еще не могли стать мужем и женой. Поэтому Фрэнсис вернули в детскую играть в куклы, а Роберт отправился путешествовать по Европе — уже в те времена это считалось необходимым для англичанина благородного происхождения.

Юная супруга некоторое время грезила о своем обольстительном муже, которого, впрочем, видела только мельком, и с нетерпением ждала его возвращения. Но недавно произошло событие, перевернувшее всю ее жизнь и потрясшее ее сердце…

Месяц назад король Иаков II, который совсем не любил женщин, но зато обожал молодых и красивых мужчин, устроил турнир в честь своего тогдашнего фаворита — лорда Хея, только что вернувшегося из Франции.

Перед красавцем-послом ехал на горячем скакуне оруженосец, державший щит своего господина. Это был двадцатилетний шотландец по имени Роберт Карр. Он был настолько хорош собой, что король мгновенно забыл про лорда Хея и не сводил глаз с прекрасного юноши. Внезапно лошадь шотландца, взбрыкнув, сбросила своего всадника на землю. Роберт остался лежать неподвижно со сломанной ногой, а Иаков II, придя в неописуемое волнение, сам бросился к нему на помощь. Он приказал перенести раненого во дворец, поручив заботам собственного врача, и в течение недели к Роберту Карру никого не допускали — только монарх не отходил от его изголовья.

Возвышение молодого шотландца было столь же стремительным, сколь внезапным. Когда сломанные кости срослись, никому не известный Роберт Карр превратился в виконта Рочестера, а за последующие недели на него обрушилась настоящая лавина королевских даров. Вскоре он стал личным секретарем Иакова II, кавалером ордена Подвязки, получил великолепные поместья с замками, и в Англии не осталось никого, кто бы не знал о новой безумной страсти короля.

Но любовь к новоиспеченному виконту завладела не только душой слабовольного монарха — жертвой ее пала также леди Эссекс. Фрэнсис с первого взгляда поняла, что будет принадлежать лишь этому мужчине, и поклялась завоевать его сердце. Однако в этом предприятии нельзя было обойтись без союзников. Она открылась своему дяде лорду Ноттингему, который снисходительно отнесся к этой слабости прелестной племянницы и вдобавок счел весьма разумным подружиться с новым фаворитом. Поэтому он и договорился о встрече Фрэнсис с миссис Тернер.

Колдунья внимательно выслушала всю историю и, когда молодая женщина умолкла, задала лишь один вопрос:

— Мне понятна необходимость первого приворотного зелья, миледи, но зачем вам понадобилось второе?

— Оно предназначено моему мужу. Граф намерен вернуться через два-три месяца, а меня теперь ужасает даже мысль о близости с ним. Он не должен любить меня! Нужно любой ценой отвратить его!

Было ли тому причиной приворотное зелье миссис Тернер, или Рочестеру просто наскучила жизнь королевского фаворита, но Фрэнсис без особого труда выиграла битву за его сердце. Встретив прекрасную леди Эссекс на балу у королевы — святой женщины, кротко переносившей свое страшное одиночество покинутой супруги, — виконт мгновенно влюбился в блистательную красавицу и не отходил от нее ни на шаг. В тот же вечер он послал ей очень изящный и очень нежный мадригал… только что вышедший из-под плодовитого пера его секретаря и друга, сэра Томаса Овербери.

Этот Овербери был весьма любопытной личностью! Умный, образованный, наделенный поэтическим даром, он обладал, помимо этих превосходных качеств, чудовищной гордыней и считал, что умственные способности прекрасного Роберта не вполне соответствуют честолюбивым устремлениям наставника. Овербери думал и писал за своего подопечного, руководил его поведением и помогал избегать подводных камней в плавании по весьма опасным водам двора. Нужно признать, увы, что по отношению к своему господину Овербери испытывал те же чувства, что Пигмалион к сотворенной им статуе. Быть может, Овербери был даже более ревнив! Впрочем, поначалу идиллическая привязанность Рочестера к восхитительной леди Эссекс не вызвала у него никаких возражений. Он даже счел это полезным.

Пока из-под пера Овербера изливались лирические и страстные послания, сердце Роберта разгоралось огнем. Примерно через месяц после визита к миссис Тернер леди Эссекс отдалась своему избраннику. Счастье влюбленных было полным и безграничным… но при этом тайным, ибо не следовало огорчать добродушного короля Иакова и раздражать семейство Эссекс, у которого были длинные руки.

Так обстояло дело, когда странствующий супруг возвестил о своем возвращении. Фрэнсис, пылавшая страстью, встретила это известие с яростным негодованием.

— Пусть он только посмеет притронуться ко мне, и я убью его! — вскричала она в гневном порыве и привела тем самым в некоторое смятение собственное семейство.

Говарды не желали ссориться с Эссексами, сознавая, что, если молодой супруг рассердится, это приведет к большим неприятностям. Было решено, что Фрэнсис должна все-таки принять своего мужа в фамильном замке Чартли и выказать ему хоть какое-то расположение. Ее пришлось долго уговаривать, и она очень неохотно согласилась, одновременно воззвав к помощи миссис Тернер.

В глубине души колдунья была весьма недовольна таким поворотом событий. Конечно, у нее имелись всяческие снадобья, но она сама не слишком верила в них… Самым радикальным способом было бы попросту отправить молодого мужа на тот свет. Однако в данном случае это крайнее средство исключалось, ибо подозрение неминуемо пало бы на жену, которой пришлось бы иметь дело с мстительными и могущественными Эссексами.

Миссис Тернер, чувствуя, что ей самой необходима помощь, познакомила свою благородную клиентку с неким Саймоном Форманом — бывшим священником, гораздо более сведущим в колдовстве, чем она сама. Если миссис Тернер ограничивалась использованием довольно сомнительных отваров и порошков, то Форман безбоязненно прибегал к черной магии. Крахмальщица уверяла, что человек он ловкий и водит дружбу с демонами, от которых получает все, что пожелает. Разумеется, главным его оружием была черная месса.