Читаем без скачивания Холодный дом - Чарльз Диккенс

– Вопрос в том, сэр, – снова начинает квартальный, – знаете ли вы этого малого? Он говорит, что знаете.

Миссис Снегсби немедленно кричит с площадки:

– Нет, не знает!

– Кро-ше-чка! – умоляет мистер Снегсби, устремив глаза вверх, на лестницу. – Дорогая, позволь уж мне! Прошу тебя, имей капельку терпения, душечка. Я немного знаю этого мальчугана и, право же, господин квартальный, не могу сказать о нем ничего плохого, скорей наоборот.

После чего владелец писчебумажной лавки рассказывает квартальному грустную историю своего знакомства с Джо, опустив эпизод с полукроной.

– Так-так! Значит, он не врет, – говорит квартальный. – Когда я его забрал на Холборне, он сказал, что вы его знаете. Тут какой-то молодой человек из толпы заявил, что знаком с вами, что вы почтенный домохозяин, и если я зайду к вам навести справки, он тоже придет сюда. Молодой человек, очевидно, не собирается сдержать свое слово, но… Ага! вот и он!

Входит мистер Гаппи и, кивнув мистеру Снегсби, с писарской рыцарственностью снимает цилиндр перед дамами, собравшимися на лестнице.

– Я как раз шел из конторы, – говорит мистер Гаппи торговцу, – вижу – скандал, и кто-то упомянул ваше имя, вот я и подумал, что надо бы разузнать, в чем дело.

– Вы очень любезны, сэр, – отзывается мистер Снегсби, – я вам очень благодарен.

И мистер Снегсби снова рассказывает о своем знакомстве с мальчиком, снова опуская эпизод с полукроной.

– Теперь я знаю, где ты живешь, – обращается квартальный к Джо. – Ты живешь в «Одиноком Томе». Тихое местечко, вполне приличное для житья, а?

– Как же я могу жить в более приличном месте, сэр? – возражает Джо. – Попробуй-ка я попроситься в тихое, приличное место, да там со мной и разговаривать не станут. Кто же захочет пустить в приличную квартиру такого нищего бродягу, как я?

– Так, значит, ты очень бедный, да? – спрашивает квартальный.

– А как же, сэр! Куда уж бедней быть, – отвечает Джо.

– Теперь судите сами! Не успел я к нему притронуться, как вытряхнул из него вот эти две полукроны! – говорит квартальный, показывая монеты всему обществу.

– Только и осталось, мистер Снегсби, – объясняет Джо, – только всего и осталось от того соверена, что мне дала леди под вуалью, а говорила, будто – служанка, та, что пришла вечером на мой перекресток и велела показать ваш дом и дом, где он помер, тот, кому вы переписку давали, а еще кладбище, где его зарыли. Говорит мне: «Ты, говорит, мальчик, который был на дознании?» – говорит. Я говорю: «Да», – говорю. Она говорит: «Можешь, говорит, показать мне все те места?» Я говорю: «Да, говорю, могу». Она говорит: «Покажи»; я и показал, а она дала мне соверен, а сама улизнула. А мне от этого соверена толку мало, – жалуется Джо, проливая грязные слезы, – пришлось заплатить пять шиллингов в «Одиноком Томе», чтобы разменяли монету, а то не соглашались; потом один парень украл у меня еще пятерку, когда я спал, да один мальчишка девять пенсов стянул, а хозяин, тот еще больше высосал на пьянку.

– Неужто ты надеешься, что кто-нибудь поверит этим вракам насчет какой-то леди и соверена? – говорит квартальный, косясь на него с невыразимым презрением.

– Ни на что я не надеюсь, сэр, – отвечает Джо. – Вовсе я ничего не думаю, но это правда истинная.

– Вот он каков, сами видите! – обращается квартальный к своим слушателям. – Ну, мистер Снегсби, если я на этот раз не посажу его под замок, вы поручитесь за то, что он не будет задерживаться на одном месте?

– Нет! – кричит миссис Снегсби с лестницы.

– Женушка! – умоляет ее супруг. – Господин квартальный, он, безусловно, не будет задерживаться на месте. Знаешь, Джо, тебе, право же, не следует задерживаться, – говорит мистер Снегсби.

– Не буду, сэр, – отвечает злосчастный Джо.

– Ну, так и не задерживайся, – внушает квартальный. – Ты знаешь, что тебе нужно делать? Ну и делай! И заруби себе на носу, что в следующий раз тебе не удастся выкрутиться так легко. Бери свои деньги. А теперь, чем скорей ты очутишься за пять миль отсюда, тем лучше будет для всех.

Высказав это прощальное наставление, квартальный показывает пальцем на закатное небо – вероятно, считая, что туда-то и должен отправиться Джо, потом желает своим слушателям доброго вечера и удаляется, а перейдя на теневую сторону Кукс-Корта, в котором негромко отдается стук его мерных шагов, снимает свой бронированный шлем, чтобы немножко проветрить голову.

Неправдоподобная история о леди и соверене, рассказанная Джо, возбудила в той или иной мере любопытство всех присутствующих. Мистер Гаппи, одаренный пытливым умом, обожает разбираться в свидетельских показаниях и к тому же донельзя устал от безделья во время долгих каникул, поэтому он живо интересуется подвернувшимся делом и начинает форменным образом допрашивать «свидетеля», а это столь интересно для дам, что миссис Снегсби радушно приглашает его подняться наверх и выпить чашку чаю, но просит извинить за беспорядок на чайном столе, вызванный тем, что чаепитие было прервано в самом разгаре.

Мистер Гаппи принимает приглашение, а Джо приказано следовать за всей компанией до порога гостиной, где мистер Гаппи, взявшись за свидетеля, терзает его в соответствии с наилучшими образцами допросов, разминая и так и этак, подобно маслоделу, выжимающему кусок сливочного масла. Допрос, как и многие другие образцовые процедуры этого рода, дает лишь отрицательные результаты, но отнимает уйму времени, ибо мистер Гаппи высоко ценит свой талант, а миссис Снегсби находит, что все это не только удовлетворяет ее любознательность, но и возвышает торговое предприятие ее супруга в юридическом мире. Пока жестокая схватка между «следователем» и «свидетелем» продолжается, «судно Чедбенд», занятое только производством жиров, сидит на мели и ждет отплытия.

– Ну-с! – изрекает наконец мистер Гаппи. – Или мальчишка врет без зазрения совести, или это совершенно необычайный случай, превосходящий все, с чем мне приходилось сталкиваться по моей работе у Кенджа и Карбоя.

Миссис Чедбенд шепчет что-то на ухо миссис Снегсби, и та восклицает: «Не может быть!»

– Много лет! – подтверждает миссис Чедбенд.

– Она много лет знает контору Кенджа и Карбоя, – торжествующе объясняет миссис Снегсби мистеру Гаппи. – Позвольте вам представить: миссис Чедбенд – супруга этого джентльмена… его преподобие мистер Чедбенд.

– Неужели знает! – восклицает мистер Гаппи.

– Знала еще до того, как вышла за своего теперешнего мужа, – говорит миссис Чедбенд.

– Вы являлись одной из тяжущихся сторон в каком-либо судебном процессе, сударыня? – осведомляется мистер Гаппи, приступая теперь уже к ее допросу.

– Нет.

– Ни в каком судебном процессе, сударыня? – спрашивает мистер Гаппи.

Миссис Чедбенд качает головой.

– Быть может, вы были знакомы с каким-нибудь лицом, являвшимся одной из тяжущихся сторон в каком-либо судебном процессе, сударыня? – спрашивает мистер Гаппи, которого ничем не корми, только дай ему поговорить по всем правилам судебной процедуры.

– И да и нет, – отвечает миссис Чедбенд, жесткой усмешкой придавая оттенок шутливости своим словам.

– И да и нет! – повторяет мистер Гаппи. – Прекрасно. Скажите, сударыня, лицо, имевшее дело (мы пока не будем уточнять, какое именно дело) с конторой Кенджа и Карбоя, было знакомой вам леди или знакомым вам джентльменом? Не торопитесь, сударыня. Мы сейчас все это выясним. Мужчина это был или женщина, сударыня?

– И не мужчина и не женщина, – отвечает миссис Чедбенд тем же тоном.

– Ага! Значит; малолетнее дитя! – догадывается мистер Гаппи, бросая на миссис Снегсби тот пронзительный взгляд, который юристам полагается бросать на британских присяжных. – Ну, сударыня, может, вы будете столь добры сообщить нам, что же это было за дитя?

– Наконец-то вы попали в точку, сэр, – отзывается миссис Чедбенд, снова сопровождая свои слова жесткой усмешкой. – Так вот, сэр, судя по вашей наружности, надо думать, это было еще до вашего рождения. Я нянчила одну девочку, – ее звали Эстер Саммерсон, – а когда она подросла, кто-то поместил ее в школу и деньги за право учения посылал через контору господ Кенджа и Карбоя.

– Мисс Саммерсон, сударыня! – восклицает мистер Гаппи в волнении.

– Кто как, а я называю ее попросту – Эстер Саммерсон, – строго говорит миссис Чедбенд. – В мое время эту девчонку не величали «мисс». Просто – Эстер. «Эстер, сделай это! Эстер, сделай то!» – и ей хочешь не хочешь, а приходилось делать, что приказывали.

– Уважаемая сударыня, – отзывается на это мистер Гаппи, пересекая тесную комнатку, – ваш покорный слуга встретил эту молодую леди в Лондоне, когда она впервые приехала сюда из того заведения, на которое вы намекнули. Доставьте удовольствие, разрешите пожать вам руку.

Мистер Чедбенд видит, что наконец и ему подвернулся удобный случай вымолвить слово, и, вставая, подает свой привычный сигнал, причем от головы у него идет пар, и он отирает ее носовым платком. Миссис Снегсби шипит: