Читаем без скачивания Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница - Василе Александри

Траханаке (тоже переходя на таинственный шепот). Не могу оставить собрание… Пусть имеют чуточку терпения.

Пристанда. Обязательно надо, немедленно!

Траханаке (звонит в колокольчик и встает). Уважаемое и почтенное собрание! После столь серьезной речи, произнесенной нашим уважаемым адвокатом, господином Фарфуриди, я предлагаю сделать перерыв на пять минут.

Голоса. Да! Да! Перерыв!

Кацавенку со своей группой, Фарфуриди и Брынзовенеску со своими сторонниками смешиваются в одну толпу. Траханаке сошел с трибуны, открыл дверцы барьера, прошел вместе с Пристандой в огороженную левую сторону зала и постучал в дверь с табличкой «Кабинет примаря». Дверь открывается, Траханаке и Пристанда исчезают за дверью, которая захлопывается за ними.

Явление III

Те же, без Траханаке и Пристанды.

Кацавенку (к своей группе). Ну, как его пошлешь в парламент? Не спорю, у него есть свои идеи, свои мнения, а я уважаю идеи, лишь бы они были искренни; а он искренен, ничего не скажешь, — будем уважать всякое мнение!.. Но явиться сюда с устаревшими идейками, с заплесневелыми мнениями и запугивать нас Европой, потрясениями, подпольными теориями — это не выйдет!.. Такие мнения, разрешите доложить, я не уважаю…

Попеску. Нет, ведь что говорит Фарфуриди? Ты не понял. Он утверждает, что, дескать, согласно истории — потому то он и опасается потрясений, — мы не должны давать плохого примера нашим сестрам латинского происхождения. Ты же слышал, он ведь сам сказал: наши сестры латинского происхождения.

Ионеску. Да! Он это сказал…

Кацавенку (покровительственным тоном). Вы, учителя, хорошие ребята, но у вас есть большой недостаток: как только кто-нибудь заговорит об истории — так он и прав. (Громко.) А что такое история? Если уж на то пошло, то чему нас учит история прежде всего?

Попеску. Что Румыния со времен императора Траяна…

Кацавенку. Ничего подобного.

Ионеску. Что, стало быть, наши предки…

Кацавенку. Какие предки? Почему наши? Вот видишь— не знаешь! (Риторическим тоном.) Прежде всего история учит нас, что народ, который не идет вперед, стоит на месте…

Избиратели, услыхав, что он начинает речь, постепенно группируются вокруг него.

или даже пятится назад, потому что закон прогресса таков: чем быстрее двигаешься, тем дальше будешь…

Сторонники Кацавенку восхищены, сторонники Фарфуриди и Брынзовенеску, которые подошли ближе, пожимают плечами.

Ионеску. Это так.

Попеску. Слов нет, иначе быть не может.

Фарфуриди (язвительно). Да! Прогресс! Прогресс без самосохранения, когда мы хорошо видим, как в Европе…

Кацавенку (прерывая его, лающим голосом). Не хочу я, уважаемый, слышать о вашей Европе, я хочу слышать о моей Румынии, и только о Румынии. Прогресс, уважаемый, прогресс! Напрасно вы прибегаете к антипатриотическим выдумкам, к Европе, чтобы обманывать общественное мнение…

Фарфуриди (еще более язвительно). Позвольте… мне кажется, что кое-кто другой обманывает общественное мнение…

Кацавенку. Я и слышать не хочу вашей болтовни.

Брынзовенеску. Понятно… Вам это невыгодно…

Кацавенку (еще более возвышая голос). Пусть Европа занимается своими делами! Разве мы вмешиваемся в ее дела? Нет. Стало быть, нет у нее права вмешиваться в наши дела… Вы адвокат, мой коллега…

Фарфуриди. Да, я адвокат, но я вам не коллега…

Кацавенку (продолжая в том же тоне). Вы знаете, как и я, правовой принцип — каждый со своим, каждый со своими делами… как говорили древние римляне: онесте бибере… то есть честно…

Фарфуриди. Да, уж честно, дальше некуда!

Сторонники Кацавенку и Фарфуриди начинают расходиться.

Кацавенку (язвительно). Почтеннейший, не понимаю, почему вы меня так преследуете последнее время? Что вам от меня надо? Мы здесь оба перед лицом избирателей, почтеннейший, здесь не должно быть места злобе, здесь борьба: вы выставляете свою кандидатуру, я выставляю свою… предвыборная борьба! А мы знаем, что предвыборная борьба — это жизнь народов… Почему вы восстаете против правды? Против права?.. Онесте бибере, уважаемый…

Одобрение в группе.

Фарфуриди (вспыхнув). Бросьте вашу чепуху. Честно… у вас? С одной стороны — «Карпатский вопль», с другой — теплые местечки для своих дружков; с одной стороны — крайняя оппозиция, а с другой — гарантия в кармане… Весь город вопит, уважаемый!

Брынзовенеску (тянет его за рукав). Дружище, успокойся!

Фарфуриди (вырываясь). Оставь меня в покое, дай хоть раз посчитаться с этим господином… Что, мы не знаем, не видим, ослепли? Вы кандидат префекта…

Кацавенку (посмеиваясь). Я — кандидат молодой независимой группировки интеллигентов… Наш уважаемый почтенный председатель (ищет его глазами), где председатель? Я не вижу его. Сегодня вечером он объявит кандидата вашего комитета… Однако ежели я буду иметь честь получить одобрение вашего комитета… потому что он ваш…

Фарфуриди (раздражаясь). Это уже больше не наш комитет, а ваш…

Брынзовенеску. Дружище, будь благоразумен. (Тянет его за рукав. Фарфуриди вырывается.)

Кацавенку (насмешливо). Позвольте, стало быть, вы больше не состоите в комитете?

Группы отчетливо разделились и напряженно меряют друг друга взглядом.

Фарфуриди. Да, я, который всегда поддерживал нашу партию, — я больше не состою… а вы, который всегда ее ругали… вы…

Кацавенку. Позвольте!

Фарфуриди (взбешенно). Что позволить? Кого позволить?.. Несете вздор — экономия, общество; все это фокусы, чтобы обманывать людей… С вашими учителишками…

Движение в группе Кацавенку.

с вашими брехунами…

Попеску (свирепо). Сударь, возьмите ваши слова обратно!

Фарфуриди (продолжая). С независимой (растягивая слова)… наглой группировкой… интеллигенции. (Направляется в глубь сцены вместе с Брынзовенеску и своими сторонниками.)

Все (из группы Кацавенку). Долой! (Бросаются за ними.)

Шум, свалка.

Фарфуриди (выходя из зала). Мы вам покажем, прохвосты!

Группа Кацавенку. Вон! Вон! (Преследует сторонников Фарфуриди.)

Все присутствующие столпились в глубине сцены; зал заседания опустел. В глубине, в открытую дверь, видны избиратели, которые прогуливаются в коридоре, разговаривая между собой и оживленно жестикулируя.

Явление IV

Траханаке поспешно выходит из кабинета примаря в огороженное барьером место. Зоя и Типэтеску следуют за ним.

Траханаке. Нет! Этого сделать нельзя.

Зоя (преследуя его). Папочка…

Типэтеску. Дружище Захария!

Зоя. Бели ты когда-нибудь дорожил мною…

Типэтеску. Если ты мне друг…

Траханаке. Эх вы! Имейте чуточку терпения! (Серьезно.) Как же можно выставлять кандидатуру жулика, который занимается подлогами?

Типэтеску. Верно, дружище, он жулик — это так; но пока люди разберутся… пока мы начнем с ним судиться…

Зоя. Мы станем всеобщим посмешищем, дорогой, ты только подумай…

Траханаке (после минуты колебания). Ну нет! Если бы дело шло только о твоем письме к Зоечке, тогда, понятно, я бы сказал: ради политики там, где преследуются интересы отечества, он, как всякий общественный деятель, мог попробовать, то есть захотел принудить тебя, потому что знает, что ты мой друг и дорожишь честью Зоечки. Ты мне друг, вот он и совершил подлог…

Типэтеску. Понятно!

Зоя. Разумеется, в политике…

Траханаке. Имейте чуточку терпения…А вот это? (Хлопает себя по карману пиджака.) Стало быть, если он макиавеллиевскими штучками орудует, я ему покажу, как макиавелльничать. (Меняя тон.) Святая богородица мне порукой! Не видать мне больше Зоечку! Вот она здесь, пусть скажет сама.