Читаем без скачивания Феникс - Константин Калбазов

Снова готов. Двое склоняются над убитыми мушкетерами и завладевают их оружием. Сработал рефлекс. При виде вооруженного противника хочется как можно быстрее найти оружие, чтобы выступить на равных. Отдайся они своей ярости и последуй за своими товарищами — шансов у них было бы куда больше, а вот у Виктора они быстро приближались бы к нулю. Эти парни привыкли к рукопашным, и тот факт, что они сумели перейти в категорию старичков, указывал на то, что драться они умеют. Два выстрела — и завладевшие огнестрельным оружием пираты уже никак не могут повлиять на дальнейший ход событий.

Выстрел! Левое плечо обожгло, словно кто-то приложил раскаленный прут. Но из-за адреналина, хлынувшего единым могучим потоком, Волков отмечает это как-то отстраненно, как бы со стороны, боль притуплена. Им сейчас завладела эйфория боя, и нужно что-то более ощутимое, чтобы заставить его выйти из равновесия, чем какая-то царапина.

Взгляд в ту сторону, где должен располагаться стрелок. Понятно. Кто-то из матросов завладел мушкетом одного из убитых на носу мушкетеров и сейчас тянется к другому мушкету. Виктор стреляет из двух стволов с минимальным разрывом. Расстояние около тридцати метров, но только одна пуля ранит стрелка в ногу, вторая бьет в фальшборт за его спиной. Но это на некоторое время гарантированно выводит его из строя.

На палубе людей все больше и больше. Многие бросаются к трапам и скрываются на артиллерийской палубе. Предугадать, что именно они собираются делать, несложно. Им необходимо оружие, которое находится в арсенале. Другие кидаются к убитым, чтобы подобрать их оружие. Виктор стреляет, но, израсходовав последние четыре заряда, сумел добиться лишь одного попадания. Затем он уходит за единственное доступное ему укрытие — короб механизма штурвала, в который бьет запоздалая пуля.

На время в воздухе повисает тишина, нарушаемая только криком чаек, скрипом рангоута, плеском воды за бортом и приглушенными ругательствами врагов. Он спешно перезаряжает револьверы, о карабине мыслей нет никаких, потому как на это недостанет времени. Он все время прислушивается к тому, что происходит вокруг, и периодически выглядывает из укрытия, дабы вовремя заметить того, кто решится броситься вперед. Теперь это весьма опасно, потому как в их распоряжении имеется около дюжины пистолей с портупей убитых на баке мушкетеров.

Мысленно сам собой в голове выкладывается счет убитых. Получается восемнадцать, а если считать раненного в ногу, то девятнадцать. Ого! Рэмбо, блин! Вот что значит внезапность и преимущество вооруженного против безоружных на тесной палубе. Но теперь все. Фактор неожиданности использован по полной, теперь придется воевать, а не стрелять в безоружных. Буром они больше не попрут.

Виктор в очередной раз выглянул из-за короба, и в то же мгновение в доски обшивки с глухим стуком ударила пуля. Но он все же заметил, что вдоль обоих бортов, прикрывая друг друга и используя в качестве прикрытия баркас, крышки люков, бухты канатов, пушки, — одним словом, все, что только может служить укрытием, пираты пошли в атаку. Времени совсем не оставалось.

К этому моменту он успел перезарядить лишь один револьвер. Больше для того, чтобы выиграть время, он выхватил две гранаты и бросил их по сторонам палубы, так чтобы они откатились к фальшбортам. Для этого совсем не обязательно показываться на глаза противнику, и те не стреляют. Два взрыва звучат с небольшим интервалом. Слышится крик раненого. К сожалению, только одного. Но зато атака временно захлебнулась.

Наконец он закончил перезарядку и выглянул с уже изготовленными к бою кольтами. Вовремя, ничего не скажешь. Можно было и догадаться, что разрывы гранат если и задержат их, то совсем не надолго. Слева трое уже взбегают на лестницу. Сразу два выстрела, одна из пуль расщепила доску, и в щеку впивается щепка. Виктор стреляет в ответ и одновременно поднимается на ноги. Опасно, конечно, но встречать атакующих на закорках еще опаснее.

Попала в цель лишь одна пуля. Атакующих теперь двое, и взвести курки он больше не успевает. Вместо этого он бьет первого в грудь ногой. Схлопотав таранный удар, тот отлетает на идущего следом и непроизвольно стреляет из пистоля в белый свет, как в копейку. Пока на левом трапе образовалась маленькая куча-мала, Виктор обращает свой взор на правый. Там только один противник. Гранатой задело сразу двоих? Одновременно с этой мыслью он выпускает в него пулю и переключает свое внимание на последних двоих.

Разобравшись с ними, он смотрит на море. Ага, «щука» держит курс к бригантине. Ладушки. Кстати, что там за дела? Какой-то корабль небольших размеров стоит с полыхающими парусами, но «Шустрый» вроде бодренько так несется на всех парусах к «Ворону», впрочем, он скорее идет на пересечку. Что ж, осталось недолго.

Бах! Вжью!

Ох, мать! Тот самый пират, которого он ранил в ногу, все же сумел перезарядить мушкет и пальнуть. Виктор хорошо его рассмотрел: хотя тот пытается спрятаться, но как-то неудачно. То, что голова спрятана, вовсе не означает, что его не видно. Волкову прекрасно видна изрядная часть спины. Тщательно прицелившись, он выпускает заряд в последнего дееспособного противника из оставшихся на палубе. После этого он вновь начинает перезаряжаться и спускается по трапу. Конечно, лучше дождаться подмоги, но раздающиеся из трюма удары топора возвещают о том, что противник вскоре не просто доберется до оружия, но и до пороха, а значит, сможет зарядить орудия или взорвать бригантину к чертям собачьим. Ох, дела наши тяжкие!

Опять узкий коридор, трап вниз, еще один коридор… Тут никого. Осторожно приблизиться к двери, выглянуть на батарейную палубу, аккуратно так, достаточно и маленькой щелочки. Крюйт-камера расположена ближе к корме, так что он отчетливо увидел стоящих у люка троих пиратов, которые в настоящий момент вооружены до зубов. До них метров шесть, не больше.

По сторонам они смотрят внимательно, поэтому долго Виктору наблюдать не пришлось. Раздался выстрел, и он уже в который раз за сегодня услышал стук свинца о сухое дерево. Очевидно, стреляли из пистоля, мушкет непременно пробил бы дверь насквозь. Кстати, двое вооружены как раз мушкетами. Едва эта мысль обожгла сознание, как он плюхнулся на пол. Но никто не стрелял. Видимо, палить наобум им не хотелось, мушкетов только два, а пистолей побольше будет.

Выходит, арсенал вскрыт. А чего тогда топор продолжает стучать как заведенный? Крюйт-камера! Они во что бы то ни стало хотят добраться до запасов пороха! Но раз топор все еще стучит, значит, дверь пока не поддалась. Думая об этом, он уже тянет из подсумка гранату.

Виктор вновь приоткрыл дверь, но на этот раз он не стал выглядывать, а катнул в щель гранату. Раздались еще два выстрела из пистолей и мушкетный выстрел. Не стой он на четвереньках, непременно получил бы увесистый свинцовый шар, а так тот прошел высоко над головой. Взрыв! Толкнув дверь, он ворвался на батарейную палубу, держа пистоли на изготовку. В просторном помещении висит белесый дым, но не сказать, что он застилает обзор, все же в заряде не особо много пороху. Видно если и не четко, то терпимо. Один корчится на палубе. Двое других, оглушенные и дезориентированные, ничего предпринять не успевают.