Читаем без скачивания Час негодяев - Александр Афанасьев

Таким образом, я забросил удочку и в ГРУ. Назвал двум службам одно и то же имя. Теперь одна из них должна начать действовать, пытаясь нейтрализовать меня.

Вторая будет на моей стороне.

На следующее утро я вернулся в местный КГБ как ни в чем не бывало. Топтуны тоже были на месте, но вида, как они облажались, не подавали… по каким причинам, не знаю, обычно «наружка» в этом случае пакостит, может и шины прострелить. Возможно, они просто не придумали еще, как мне напакостить. И как я и ожидал – никаких материалов по Охрименко в КГБ Новороссии не было. По крайней мере, Юра, поднявшись из архива, мне так об этом доложил.

Я выдержал театральную паузу…

– Юра…

…

– Мне надоело, что меня держат за идиота…

…

– Я знаю, что он у вас был. Я знаю, что с ним работали. Я знаю, что его допрашивали под камеру. И я знаю, что вы не хотите давать мне информацию.

…

– Но она мне нужна. Потому завтра она должна быть здесь, к этому часу. И если ее не будет, я буду действовать исходя из той информации, что у меня есть. А ее у меня есть немало. Все понял?

…

– Не слышу.

– Так точно.

– Когда будешь докладывать, скажи, что невозможно одновременно быть другом и врагом. У нас слишком много врагов, еще один ничего не изменит. А вот если Россия сочтет вас врагом, для вас это изменит все. Ясно?

Психанули мощно. И все-таки работало против меня мое родное ФСБ. С ГРУ предстояло повторно выйти на контакт позже.

Меня в конечном итоге подняли к самому генералу Дубенцову – он был кем-то вроде резидента ФСБ. Но по факту то ли советник председателя КГБ Новороссии, то ли реально председатель. Он сидел в одном из двух кабинетов, которые выходили на общую приемную – так иногда делали на старых советских офисных зданиях – в одном кабинете должен был сидеть директор, в другом – главный инженер. Напротив кабинета Дубенцова был кабинет, где сидел зампред КГБ Новороссии по Донецку и Донецкой области.

У Дубенцова уже сидел Беленко, на меня он не смотрел. Предпочитал смотреть в стол.

– Прохоренко… – генерал смотрел прямо, властно и тяжело, – вам не кажется, что вы заигрались?

Я смотрел прямо и нагло, вспоминая, что мне известно было о генерале. По-моему, он ранее в Чечне служил, а потом вообще на какое-то время ушел в ФСКН, под Черкесова. По-любому, не лучшая биография.

– Никак нет, – коротко ответил я.

– Вас откомандировали в Днепропетровск, так? Вы, не спрашиваясь никого, прибыли в Донецк. Получается, бросили свой пост.

– Товарищ генерал, корни дела могут быть и здесь, в Донецке. По моим данным, один из киевских снайперов воевал в АТО, был взят в плен, идентифицирован и потом, несмотря на все, отпущен. У меня есть серьезные подозрения.

– Никого не интересуют твои подозрения, – грубо сказал генерал, – и бросать тень на действия моих подчиненных в ходе АТО я не позволю. Свободен. Чтобы в двадцать четыре часа покинул Донецк.

Брать меня под стражу он, как я и предполагал, не решился. Я не был его подчиненным, а с теми, подчиненным кого я был, Дубенцов связываться не хотел.

– Товарищ генерал, в ходе штурма Донецкого аэропорта…

– Ты что-то не понял? Свободен!

Я встал.

– Все понял. Разрешите идти?

Риск такого сольного выступления был, но минимальный, меня могли арестовать прямо там, в здании. Но для ареста не своего сотрудника, а командированного из дружественной и намного более сильной структуры нужна была санкция с самого верха. И они вряд ли бы успели ее получить.

Так что я вышел из здания КГБ без проблем. А еще через десять минут я ушел от «хвоста», красиво, через присмотренный заранее проходняк. Они побежали за мной и засекли ту маршрутку, в которую я сел, но не просекли, что, как только маршрутка завернула за угол, я из нее выскочил. И уже из тени ларька пронаблюдал, как за маршруткой пронеслась светлая «Шкода»…

Ищите ветра в поле…

Но на следующий день я снова пришел в КГБ Новороссии. Внаглую. Пришел в кабинет Беленко, тот поднял на меня усталые, больные глаза.

– Охрименко, – сказал я, глядя Беленко прямо в глаза.

– Что?

– Охрименко. Один из тех двоих, которых вы взяли при штурме Донецкого аэропорта. Группа правосеков, которая заходила на Путиловский путепровод. Один из них был Охрименко.

…

– Кто вел опрос Охрименко? Он и есть днепропетровский снайпер, так? А до этого он убивал на Майдане.

Это было не так. Я врал. Славян не сообщил мне даже имени того снайпера, что он видел перед тем, как идти в Донецк. Но мне надо было раскачать ситуацию. Беленко – он был не на своем месте. Вон, эксгумацией погибших занимается. А надо было учиться врать. Вон… как выглядит – корежит его капитально…

– Вы уже говорили на эту тему. Что еще непонятно?

– Непонятно? Непонятно, кто за все за это ответит, – не переборщить только, – вы лишили меня сына, а теперь спрашиваете, кто за это ответит?

Беленко не нашелся что ответить. Может, и переборщил я. Плохо это.

– Не смею больше отвлекать. Можете и дальше… в земле ковыряться…

В здании меня не задержали, просто не успели. Беленко не решился приказать такое сам, позвонил наверх… наверное. Перед тем как выходить, набрал номер – не ответили. Сигнал.

Хлопнула дверь за спиной.

С этого момента я оказался под прицелом снайпера. Я знал это.

Это моя война. Мое АТО.

– Правый и левый, отзовитесь.

– Правый.

– Левый.

Связь на площади уже работала.

– Центр?

– Веду.

– Кто что видит, доклад.

– По нулям.

– По нулям.

Я остановился на площади, как будто решая, куда идти дальше.

– Белый фургон. Правее. На час от тебя.

Я заметил белую грузовую бортовую «Газель».

– Внимание, «Газель». Кто что видит?

Раздался звук… похожий на удар молотком по металлу, и тут же второй раз. «Газель» резко остановилась, с пассажирского места выскочил человек с пистолетом.

Девушка в платке толкнула коляску, в руках у нее оказался короткий «Витязь» с глушителем[74] и длинным сорокаместным магазином.

Длинная автоматная очередь ударила по «Газели»…

– Ну и дел вы наворотили…

Резидент ГРУ смотрел на меня как на… опасного сумасшедшего.

– Наверное, вы в курсе, что вас в розыск подали?

– В курсе, Владимир Кириллович…

…

– Что произошло здесь в две тысячи четырнадцатом? ФСБ, я так понимаю, было заинтересовано в дестабилизации обстановки и большой войне не меньше, чем СБУ и украинцы в целом?

Гэрэушник поморщился:

– Это-то тебе зачем?

– Да, в общем, незачем. Я, между прочим, тут был, в самом начале. Сидел в подземном переходе у Донецкой ОГА и ждал, пока танки пойдут. Это все равно настоящее, не обосрать это как не пытайся. Но мне интересно, за что нас так столкнули лбами?

– А сам ответа не знаешь?

Да, в общем-то, знаю.

– Кто заинтересован в работе днепропетровского снайпера?

– Многие. Идет модерирование политического поля. Действующую власть в Днепре тоже многое не устраивает. Они не получили от Израиля того, что хотели. Израиль сам сейчас вынужден выживать, решать вопросы – это не девяностые. Кроме того, кому нужно второе еврейское государство? Израилю хорошо помогают, туда идут денежные потоки, у них везде существует лобби, люди едут в Израиль с деньгами. И вдруг появляется второй Израиль – на благодатных украинских землях, подальше от обстрелов и ХАМАСа. Считай, вторая Америка.

– Понял.

– Это первый аспект проблемы. Второй аспект – днепровские власти сильно тяготятся навязчивой опекой США во всех вопросах. Они бы хотели «збудовати» как раз маленький Израиль, причем находящийся в дружественных отношениях с Россией, чтобы не было ни войн, ни обстрелов, чтобы торговать, гонять контрабанду, а не восстанавливать едыну Краину кровью. У американцев другая точка зрения на это.

– И днепропетровский снайпер – способ намекнуть им о том, что они не правы.

– Именно. Если разобраться, то это очень удобный инструмент во всех отношениях. Если разборки учиняют свои, то надо искать, врубать ответку, мстить. А если убивает днепропетровский снайпер…

– Хорошо. Но каким тогда боком к этому ко всему местные? Я имею в виду донецких?

– Каким? Во-первых, они против Харькова. Это, кстати, с самого начала была глупость – запихать Донецк и Харьков в одно государство… это все-таки разные территории. А во-вторых, местная олигархия, она же точно такая, как и в Днепре, только донор другой. А так – они не меньше заинтересованы в освобождении от опеки. Сам подумай: в Днепре сталь варят, в Донецке кокс добывают. Донецк по экономике ближе к Днепру теперь, чем к Харькову.

– А как насчет борьбы за лидерство?

– Ну… вот она и идет, понимаешь? Борьба за лидерство. Или дилерство. Или хрен знает еще чего.

Хрен знает еще чего…

– Благодарю. Больше не смею отвлекать.

– Помощь нужна? Могу по-тихому вывезти в Ростов. И тебя и… кто там с тобой был?