Читаем без скачивания История России с древнейших времен. Книга IV. 1584-1613 - Сергей Соловьев

Годунов дал знать Елисавете в своей грамоте, что государь «для тебя, сестры своей, и для нашего печалования твоих подданных пожаловал больше прежнего. А я об них вперед буду государю своему печаловаться и держать их под своею рукою, буду славить перед государем и государынею твои к себе милость и ласку». Благодаря кровному, любительному приятельству Елисаветы к Годунову английские купцы освободились от платежа пошлин, простиравшихся более чем на 2000 фунтов стерлингов в год. Но доходили жалобы других иностранных купцов, что англичане не пропускают кораблей их к Московскому государству. Вследствие этих жалоб царь писал Елисавете: «Бьют нам челом многие немцы разных земель, англичане (не из компании), французы, нидерландцы и других земель на твоих гостей, что они кораблей их к нашему государству пропускать не хотят. Мы этому и верить не хотим; а если так делается в самом деле, то это твоих гостей правда ли, что за наше великое жалованье иноземцев отгоняют? Божию дорогу, океан-море как можно перенять, унять и затворить?» С другой стороны, министры Елисаветины прислали на имя Годунова и Щелкалова грамоту, в которой прописаны были жалобы английских купцов на московских приказных людей. Щелкалов отвечал один: «К такому великому человеку (Годунову) писали вы многие непригожие слова, поверя непрямым людям, ворам. Пишете в своей грамоте с укоризною к такому честному и великому человеку, к шурину государскому, будто вашим торговым людям и жить нельзя, потому что им от приказных людей жесточь великая, и торговать перестать хотят, и если торговать перестанут, то будет бесчестно государю нашему и его приказным людям. За такие слова боярин Годунов сам в своей грамоте писать к вам не захотел, словам вашим очень подивился и приказал мне вам отписать».

Сношения возобновились по делу англичанина Антона Мерша, который набрал в долг денег у Годунова, бояр, служилых людей, у купцов, монахов и объявил, что эти деньги на общий расход, в общие товары; но товарищи его отказались платить долги, объявили, что Мерш брал деньги без их ведома, на себя. Годунов в 1588 году велел известному уже нам Бекману отвезти этого Мерша в Англию. Королева не скоро приняла Бекмана: «Я долго не пускала тебя до своих очей, — сказала она ему, — потому что была нездорова, очень грустила о смерти своего дворецкого (графа Лейстера); да великая досада была у меня на тебя за то, что ты в речах своему государю применил наш потешный сад к капустному огороду, где сеют лук да чеснок; за такое дело ты достоин был пени, но мы тебе не мстили». Бекман отвечал: «Бью челом вашему величеству, вели безопально выговорить». Елисавета позволила, и Бекман стал говорить: «Я этого не думал, не только что не говорил, в чем бог свидетель; если в царской грамоте об этом написано, или кто сможет на имя довести, то я у вашего величества милости не прошу, хочу за мою вину терпеть наказанье; нанес на меня это лихой человек, который хотел моей доброй славе поруху учинить, и я надеюсь, что тот камень упадет на его голову». Елисавета отвечала, что она об этом деле забудет. Мерш, позванный к допросу, объявил, что он заплатил деньги, взятые им из царской казны; в частных долгах — в одних винился, в других запирался и сказал, что его собственных денег задержано в Москве 15000 рублей. Когда лорд казначей сказал об этом показании Бекману, тот отвечал, что надобно верить царской грамоте, а не бездельным речам Мерша. «Это правда, — возразил казначей, — но зачем было Мершу давать такие деньги? Он был гость небольшой, скорей был простой слуга у гостей, а большие гости кабал не подписывали». Бекман отвечал: «Мерш был на гостином дворе, покупал, продавал, деньги занимал и сам в долг давал, не как слуга, а как большой гость, на котором все положено; сверх того, он умеет по-русски читать и писать, и ваши большие гости не объявили, что ему не верить».

Еще до возвращения Бекмана, осенью 1588 года, приехал в Москву посол от Елисаветы — Флетчер. Он объявил царю, что с королевною Елисаветою многие государи в братстве, дружбе и любви, но ни с кем не имеет она такой дружбы и любви, как с ним, царем. «Если некоторые англичане, — продолжал Флетчер, — поступили здесь нехорошо, то его величество за немногих виновных на других невинных нелюбья не держал бы, не велел оглашать и поругать всей земли за одного человека, потому, что нет такой земли и торговли, где бы не было лихих людей; хотя бы подданные королевины и лихие люди были, то все в них столько худого не было бы, если б государевы люди с ними в безделье не мешались. Королева надеется, что государь последует примеру отца своего, будет продолжать сердечное приятельство к ней; да чем ему следовать примеру отцовскому, лучше смотреть на свой собственный образец, потому что он сам подданных королевиных жаловал своею государскою ласкою». Флетчер подал длинный список статей, в которых заключались просьбы Елисаветы к царю: Елисавета просила, чтоб государь подтвердил ее купцам последнюю жалованную грамоту с прибавлением некоторых новых статей из прежней грамоты Грозного; купцы английские прекратили бы торговлю с Россиею, если бы не надеялись вперед на государево жалованье, что государь не отнимет у них грамоты из такого небольшого дела, как Мершево. На это Флетчеру отвечали: «Английским гостям государево жалованье стало ни во что; а тем нечем грозить, что они не поедут торговать в наше государство: много гостей, и кроме англичан, приезжают к нам торговать». Королева просила, чтоб приказные люди не отнимали силою товаров у английских купцов, как недавно случилось. Ответ: насилия никакого никаким гостям казначеи и дьяки не делают, английских же гостей больше других берегут; а если кто взял товар у английского гостя и денег не заплатил или кто-нибудь его обидел, то ты скажи, кто это сделал именно, и государь велит расправу учинить. Королева просила, чтоб английские купцы не платили долгов за Мерша, потому что он набрал денег взаймы, когда не был с ними в товарищах, а торговал сам по себе, и дана была ему от царских приказных людей особенная грамота на торговлю за морем во всех местах; об этой грамоте купцы английские и прикащики их не знали; притом эти купцы и прикащики их сказывали русским людям, которые теперь ищут на Мерше своих денег, чтоб они ему не верили и с ним не торговали, а русские люди отвечали, что они с ним не торгуют; королеве известно также, что Мершевы деньги остались на сохраненье в государевой земле и они не отданы его заимодавцам. Чтоб вперед в таких делах царю докуки не было, королева бьет челом, чтоб приказные люди считали членами компании только тех англичан, которых имена принесет к ним прикащик. На это отвечали: сыскано подлинно, что, в то время как Мерш занимал деньги, английские купцы жили на своем дворе все вместе и торговали заодно; на то, чтоб считать принадлежащими к компании только тех англичан, о которых прикащик даст знать, согласились. Королева просила, чтоб позволено было английским купцам покупать все товары без вывета; на это отвечали, что позволение уже дано, исключая воск, который позволено променивать только на селитру, порох и серу. Елисавета просила, чтоб не пытать англичан, которые будут обвинены в каком-нибудь преступлении; на это отвечали, что англичан никогда не брали и за недельщика не давали, о пытке же никогда и помину не было и вперед не будет. Елисавета просила, чтоб суд над англичанами поручен был самому Годунову; на это отвечали: дело несходное судить купеческие дела Борису Федоровичу; Борису Федоровичу приказаны дела государственные, которыми государство держится; английских купцов будут судить приказные люди, а вершить дела будут, докладывая Борису Федоровичу. Елисавета просила, чтоб царь позволил английским гостям проезжать чрез свою землю в Бухарию, Шемаху, Казбин, Персию, а другим гостям туда ездить запретил бы, кроме своих посланников; на это отвечали, что государь велит пропускать английских купцов в эти страны беспошлинно, но и государевы люди в те земли будут также ходить: как тому можно статься, чтоб государевым людям туда не ходить? И то велико государево жалованье к английским гостям, что им позволено ходить в такие дальние государства, а другим иноземцам за версту дальше Москвы ходить не велено. Елисавета просила, чтоб позволено было англичанам на Вычегде двор поставить, руды железной искать и железо выделывать, и лесу дать им верст на семь или на восемь около тех мест, где станут дворы и мельницы железные ставить, за что англичане будут платить тамги по московке за каждый фунт. Отвечали, что царь этим англичан пожалует. Королева просила, чтоб английским купцам позволено было держать у себя и нанимать барышников и скупщиков, которым они будут платить наем по договору. Ответ: тому быть непригоже; в этих барышниках и наймитах большая смута и воровство бывает. Прежде с такими барышниками английские гости, Роман Романов с товарищами, дошли до большой вины: был у них на дворе в купчинах торговый человек, ярославец Вахруш Семенов, и когда английские гости посылали людей своих тайком чрез Литовскую землю, без проезжих грамот, то Вахруш этим промышлял, извощиков нанимал под тех воров, которые от гостей ездили с грамотами, а в грамотах Роман писал непригожие дела про наше государство. Елисавета просила, чтоб позволено было денежным мастерам во всех мостах переделывать на английских гостей ефимки в деньги беспошлинно, гости будут платить только за уголье и мастерам за работу. На это согласились, но пошлина оставлена общая. Елисавета опять просила, чтоб царь запретил торговать в своей земле англичанам, не принадлежащим к компании и другим иноземцам. Ответ: это дело нестаточное и ни в каких государствах этого не ведется; если Елисавета королевна к государю об этом приказывает, то этим нелюбье свое объявляет царскому величеству, к убытку государевой земле хочет дорогу в нее затворить. Елисавета просила, чтоб вольно было купцам английским, их прикащикам и слугам жить по своей вере; на это отвечали: государю нашему до их веры дела нет; многих вер люди живут в нашем государстве, и никого государь от веры отводить не велит, всякий живет в своей вере. Наконец Елисавета просила, что если английские гости пошлют искать Китайской земли, то вольно было бы им брать проводников, судовых людей, суда, корм на людей и всякие другие запасы. Ответ: это дело нестаточное; государю нашему чрез свое государство пускать на отыскивание других государств непригоже.