Читаем без скачивания Час волкодава (Фирма Синяя Борода) - Михаил Зайцев

Отдыхая на мягком диване и почитывая "Московский комсомолец", Василий весьма удивился, когда до его ушей донесся скрипучий, непонятный звук из коридора. Предположить, что скованный по рукам и ногам пленник освободился и открыл запертую дверь карцера, опытный разум Василия отказывался. Хотя бы потому, что после укола "сывороткой правды" Бульдозер должен проваляться без чувств до утра. Между тем скрип удивительно напоминал знакомую жалобу дверных петель на отсутствие смазки. Мистика какая-то!

Василий бросил газету на пол, проворно соскочил с дивана, бодро зашагал к белой двери в коридор. До двери всего-то два с половиной шага, но пожать плечами и поправить очки на носу, прежде чем взяться за дверную ручку, Василий успел. Потянул за ручку, открыл дверь.

То, что в него летит мертвое обнаженное тело Марины, Василий понять не успел. Едва белая дверь приоткрылась достаточно широко, Сан Саныч пружинисто распрямил левый локоть, растопырил пальцы левой руки, и труп женщины полетел в сторону появившегося на пороге очкарика Василия. Инстинкт заставил Василия зажмуриться и вскинуть обе руки навстречу летящему нечто. Пятьдесят с лишним килограммов подгнившей плоти стукнулись о прикрывавшие голову предплечья. Василия качнуло назад, занесенная над порогом нога зависла в воздухе, босая стопа Сан Саныча подцепила каблук дешевого полуботинка, поддернула его вверх, и Вася опрокинулся на спину. Словно огромная хищная кошка, Сан Саныч перепрыгнул через упавший поперек порога труп, босые пятки коснулись жесткого ворсистого ковра на полу в комнате с диваном и телевизором, амортизируя приземление после прыжка, пружинисто согнулись колени, сильные руки, будто клешни краба, обхватили шею Василия через долю секунды после того, как его затылок ударился о ковер. Руки-клешни стиснули шею по бокам, перекрывая циркуляцию крови в венах и артериях. Одна секунда, две, три. Василий "поплыл". Он терял сознание, как будто засыпал. На первой секунде еще пытался оказать какое-то сопротивление, освободиться от удушающего захвата, но уже на второй мышцы расслабились, чернота, родившаяся под лобовой костью, залила веки, окутала сонливой истомой мозговые полушария. К концу третьей секунды удушения морщины на лице Василия разгладились, и более всего он стал похож на мирно спящего, довольного собой и жизнью человека, которому снятся хорошие, приятные сны. Четыре, пять секунд - клешни краба разжались. Убийство очкарика Василия не входило в планы Сан Саныча.

Двигаясь быстро и уверенно, словно повторяя многократно отрепетированные действия, Сан Саныч оставил "спящего" на ковре подле дивана, прыгнул, оказавшись в коридоре, огляделся по сторонам, скользнул к железной двери, приоткрыл ее и на десять секунд исчез в темноте карцера. В коридор Сан Саныч вернулся, перебросив через плечо кожаный ремень с цепями и кандалами. На пороге комнаты, в которой мирно "спал" Василий, Сан Саныч задержался, подхватил перегородившую дверной проем мертвую Марину, швырнул холодное тело на диван, вошел, плотно прикрыл за собой белую дверь.

Когда Василий "проснулся", он не сразу понял, что его руки за спиной скованы наручниками, щиколотки ног также соединены вместе двумя металлическими кольцами. Стальная цепь меж ног тянется от металла на щиколотках к кожаному поясу, стиснувшему поясницу, более короткая цепочка связывает кожу ремня и браслеты наручников. Рубашка на груди у Василия разорвана. Клок мятой, провонявшей потом рубахи засунут в рот кляпом, полотняная рваная лента, обмотав нижнюю часть лица, фиксирует кляп, не позволяя его выплюнуть. Очки с переносицы исчезли. Близоруко щурясь, Василий повернул затекшую шею.

Что это за светлое пятно на диване? Василий прищурился сильнее. Марина! Покойница, которую он, Василий, сегодня утром выкупал у полупьяных служащих крематория, на ходу сочиняя невероятную байку, дабы мотивировать приобретение трупа, и параллельно отсчитывая жрецам лодочника Харона десяток зеленых бумажек с портретом мордастого американца в овальной рамке. Василий отвернулся, чтобы не видеть страшного размытого пятна с контурами человеческого тела. Закрыл глаза, постарался дышать, сопеть носом потише, чтобы свист воздуха в ноздрях не мешал слушать. И ничего не услышал. Абсолютно ничего! За закрытой белой дверью было совершенно тихо.

Между тем тишина за дверью совсем не означала, что коридор пуст. По коридору, от двери к двери, бесшумным скользящим шагом передвигался Сан Саныч. Скользил плавным зигзагом, будто на роликах. От одной двери с левой стороны к другой с правой и так далее, зигзагообразное поступательное движение вдоль коридора. Сан Саныч методично проверял замки каждой двери, но все они оказывались запертыми. Вопреки надеждам Сан Саныча, очкарик Василий был безоружен. Досадно. Быть может, за одной из дверей сокрыто оружие? Безусловно, это так, однако замки заперты, небрежный взлом, лишний шум нежелательны, а суммируя время, нужное для вскрытия всех замков отмычкой, с секундами, необходимыми для последующего подробного осмотра каждой комнаты, получишь цифру внушительную. Посему Сан Саныч ограничился беглым (в прямом смысле этого слова) знакомством с каждой из дверей. И вскоре выяснил, что, кроме комнаты с диваном и телевизором, не заперты еще типичная для спортивных помещений раздевалка и директорский кабинет в торце коридора. В раздевалку Сан Саныч лишь заглянул. Убедился, что, кроме летнего костюма богатырского размера мистера Торнадо и трех комплектов верхней одежды более скромных габаритов, в раздевалке ничего нет, и потерял интерес к аскетически обставленной комнатушке. В директорском кабинете Сан Саныч задержался на минуту. Автоматы, что стояли в углу во время допроса пленника, естественно, исчезли. Вместо них в углу валялось грязное, смердящее полотенце. Не побрезговали господин Полковник и его подельники обтереть перепачканные рвотными массами лицо и грудь отключившегося Сан Саныча. Оно и понятно человека, который при благоприятных раскладах поможет тебе разбогатеть на пять-семь миллионов долларов, подсознательно начинаешь любить, его хочется лелеять и холить, хочется поскорее снять с него наручники и рукопожатием закрепить будущую недолгую дружбу, вплоть до извлечения из якутской земли железного ящика с сокровищами. А потом можно его, любимого, и расстрелять, наградив легкой смертью.

На столе в кабинете директора лежал раскрытый "дипломат" Сан Саныча. В "дипломате" валялся использованный шприц. А рядом в стакане, окутанная белыми клочками ваты, чтобы, не дай бог, не разбилась, находилась вскрытая колба с драгоценной сывороткой. Убедившись, что ампула и шприц не исчезли, Сан Саныч покинул директорский кабинет, не удостоив даже взглядом сандалии и обрывки собственной одежды, валявшиеся рядом с креслом для допросов.

Выйдя в коридор, Сан Саныч направился к единственной из дверей, которой не коснулась его рука во время беглого знакомства с запертыми замками. То была дверь в спортзал. Проходной спортзал соединял административный коридор с коридорчиком, ведущим на улицу. В конце того коридорчика находился пост охранника-вахтера. В отличие от очкарика Васи, вахтер, известный Сан Санычу под кличкой Турист, вооружен. Об этом сболтнул господин Полковник, посмеиваясь над пленником в кресле, выполнявшем роль электрического стула. Проходя через зал, ни в коем случае нельзя вспугнуть тренирующихся спортсменов, а то рванет один из трех ассистентов искать помощи у вахтера, и, без сомнения, обученный стрельбе Турист стреножит Сан Саныча, прострелив ему коленную чашечку. Сразу, с первого выстрела, Турист не станет вышибать мозги из большой лысой головы человека, походящего на волкодава, однако от этого ничуть не легче, ибо проигрыш Сан Саныча равносилен приведению в исполнение спустя самое короткое время смертного приговора и Кеше, и Мише, его партнерам, которыми Сан Саныч рискнул во имя победы. Капризная девка победа, она для всех разная. А поражение - оно одно на всех. Сан Санычу, специалисту уходящей в седую древность скандинавской системы выживания СИСУ, лучше многих перехваленных мастеров Востока, не понаслышке была известна сия простая и жестокая истина. Обнаженный, с пустыми руками на виду и непроницаемым, ничего не обозначающим выражением на лице, Сан Саныч вошел в спортзал. Сделав два шага, остановился, дожидаясь, пока на него обратят внимание. Трое самбистов-инструкторов и инструктируемый ими амбал, мистер Торнадо, увлеченные возней на квадратном коврике посреди спортзала, отработкой приемов в положении стоя на корточках, сиречь - в партере, заметили Сан Саныча лишь после того, как хлопнула, закрываясь, дверь за его широкой голой спиной.

- Глядите-ка, рэкетир! - Мистер Торнадо потерял интерес к инструктору, которого пытался перевести из позиции, в народе именуемой грубо "стойкой раком", в позицию, прозванную благородными борцами прошлого века французским словом "туше". - Ты чего? В баню собрался? Гы-гы-гы...