Читаем без скачивания Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью - Борис Стругацкий

Буквально недавно перечитывал ТББ и с искренним восхищением проследил за описанием пьяного Руматы. Это выдуманное или вам приходилось быть в таком «веселом» состоянии.

Антон. Владивосток, Россия — 28.03.01

Нет ничего проще, чем описывать состояние пьяного человека. Для этого достаточно минимального личного опыта и вполне скромного воображения.

Как формировались черты характера Главного Героя в Ваших книгах: под сюжет и сразу или они «прорастали» в процессе написания книги? Перепадало ли Главному герою что-то от самих АБС?

Сергей Грушин. Москва, Россия — 22.10.02

Основные черты характера любого героя формулировались изначально, детали — «прорастали в процессе». Обычно у каждого героя было несколько прототипов, но, скажем, Феликс Сорокин из «Хромой судьбы» — на 90 процентов АНС, а Малянов из «Миллиарда лет» — в значительной степени БНС.

Каковы на Ваш взгляд законы литературы? То есть что ни при каких условиях писатель не должен нарушать, работая над текстом?

Дмитрий Поляшенко. Москва, Россия — 21.09.98

Боюсь, таких законов, ОБЩИХ ДЛЯ ВСЕХ ПИСАТЕЛЕЙ, просто не существует. Например, для АБС одним из основных законов было неукоснительное сохранение достоверности описываемых людей и событий. Такое именно представление об «основном законе» характерно также и для множества читателей, и именно поэтому (в частности) у АБС оказалась такая большая аудитория. Однако, существуют (и всегда существовали) авторы, исповедующие совсем другой принцип — «фантастика должна быть фантастична», — они создают литературу совершенно иного вида, вкуса, стиля, и эта литература находит своих обожателей, хотя с точки зрения АБС это и не литература вовсе.

Подразумевает ли писательский профессионализм умение работать при любой внешней ситуации и (самое главное!) в любом душевном состоянии, настроении?

Дмитрий Поляшенко. Москва, Россия — 21.09.98

Теоретически — безусловно ДА. Практически — тут уж как получится в каждой конкретной ситуации.

Писатель Феликс Сорокин «ни разу в жизни не удостоился радостей творчества». Для писателя Виктора Банева работа была «мучением, стыдным, неприятным и гадким». Насколько автобиографичны эти образы? Как писались книги братьев Стругацких: легко, сами по себе или рождались в муках? А если были и те, и другие, то какие, на Ваш взгляд, получились удачнее? Какие из книг Вам дороже?

Антон Фарб. Житомир, Украина — 12.01.99

Все высказывания Сорокина и Банева о процедуре творчества абсолютно автобиографичны. Муки — это нормальное состояние АБС, работающих над новым текстом. Иногда (редко) эти муки прерывались радостным, слегка истерическим хохотом — это когда одному из соавторов удавалось сказать что-нибудь забавное. Иногда (гораздо чаще) — бешеным спором, когда возникало «разночтение» и не удавалось быстро найти компромисс. Но «среднее» состояние — мука-мученическая, беспросветная и совершенно безрадостная. Но зато какое счастье, когда все позади, и АН со значительным видом взвешивает обеими руками готовую рукопись! Эти короткие минуты усталого счастья стоят всех мук и драк, вместе взятых.

Впрочем, некоторые вещи писались сравнительно легко. Например 1-я и 2-я главы «Понедельника». Или, скажем, «Попытка» (но уже после преодоления мучительнейшего кризиса). Или «Отель». Процедура работы, сама по себе, мало влияет на окончательную авторскую оценку получившегося текста. Например, «Улитка» — писалась мучительно трудно, и ценится авторами весьма высоко. Но «Град» писался ровно, без особых мук и кризисов, а стоит опять же среди лучших. «Малыш» писался трудно — ценится невысоко. «Отель» писался легко и даже с некоторым удовольствием — ценится низко. И т. д.

Но что же тогда заставляло братьев Стругацких писать? Ведь если есть муки творчества, то есть и сверхзадача. Что это? Чистое эстетство? Желание подтянуть фантастику на должный уровень?.. Что же ЭТО на самом деле? Что так долго было для вас стимулом?

Дмитрий Поляшенко. Москва, Россия — 04.02.99

Это трудный вопрос. Мы задавали его себе и пятнадцать, и двадцать лет назад и никогда не находили единственного ответа. Тут всего было намешано понемногу: и ощущение долга («взялся за гуж — не говори, что не дюж»); и радость от ощущения, что ты делаешь нечто новое, небывалое до сих пор; и чисто спортивный азарт, стремление «прыгнуть выше себя»… А потом — восторг, который испытываешь, когда работа закончена и ты знаешь точно, что она удалась — это такая штука, ради которой стоит и помучаться. (Я сразу же вспоминаю известный анекдот про извращенца, который получал огромное наслаждение, когда промахивался молотком… э-э-э… скажем, по пальцу.) В общем, есть в писательской работе что-то от Большого Спорта — тысячи часов мучительных тренировок, воздержания, самоотказа — во имя одного мгновения счастья рекорда и победы.

Появляется ли у Вас в процессе написания или по окончании произведения ощущение того, насколько оно удалось и насколько оно совпадает впоследствии с мнением читателей?

Александр. СПб, Россия — 04.06.03

О совпадении с мнением читателей думать вообще не приходится. Обычно спектр этих мнений — «от и до». Поэтому отслеживаешь только суждения уважаемых тобою и знакомых людей. Что же касается личного ощущения «удачи-неудачи», то тут бывает по-всякому, но ощущение огромного облегчения («сделал! довел дело до конца! преодолел! перемахнул пригорочек!») — это ощущение настолько преобладает, что все остальное кажется малосущественным.

Почему Вы так мало внимания уделяете в своих произведениях вопросам гармонии красоты физической и нравственной? Более того, как мне кажется, все Ваши с братом герои по большей части некрасивы или обыкновенны по внешности. Или я ошибаюсь?

Ник. Россия — 20.08.98

Не знаю, о чем Вы говорите. Для нас всего важнее — создать достоверную картину реальной жизни. И «гармонии и красоты» будет на этой картине ровно столько, сколько обнаруживается этого добра в реальной жизни. То есть — немного.

Скажите, все мистические элементы, присутствующие в ваших книгах — дом в «Граде обреченном», инопланетяне в «Пикнике», это для вас какая-то опорная точка или же просто почва для передачи основной идеи?

Оська Бахмутский. Мельбурн, Австралия — 24.10.98

Это не мистика (особенно в «Пикнике»), это, так сказать, «символика», безусловно несущая определенный, как правило, раскрывающийся в книге, смысл.

А вам никогда не снились ваши миры и их обитатели после того, как вы их придумали?

Евгений Николаев. Йошкар-Ола, Россия — 19.03.99

Снились. И сейчас иногда снятся. Особенно, если речь идет о текстах, над которыми работаешь сегодня, сейчас.

Как Вы пишете: придумываете либо «вспоминаете»?

Митрофан. Москва, Россия — 09.10.00

И то, и другое. Но «придумывать» приходится чаще. Увы. Это ОЧЕНЬ трудно. Особенно, когда уже напридумывал десять томов сочинений.

Как у вас проходил процесс перехода от написания книги «для себя» до писания книги с уверенностью, что ее нужно публиковать?

Андрей. Магнитогорск, Россия — 13.06.01

Мы всегда исповедовали принцип: писатель не тот, кто пишет; писатель тот, кого читают. Отсюда вывод: писание в стол — занятие не для профессионала, а для любителя. Разумеется, все начинают как любители. Сама мысль о том, чтобы опубликоваться, представляется поначалу чрезмерно дерзкой, дерзкой до неприличия. Но — аппетит приходит во время еды. Исписав гору бумаги, получив одобрение читателей, мнение которых ты уважаешь, становишься дерзким, а мысли о публикации — делаются привычными. И в конце концов, понимаешь: не боги горшки обжигают; чем черт не шутит; кто не рискует, тот не выигрывает… и т. д. И несешь рукопись в редакцию. И вот тут-то и начинается самое страшное.

Во время прямого чат-общения, организованного «Компьютеррой», Вы обмолвились, что как минимум дважды Ваши сновидения были использованы в ваших произведениях. О каких случаях идет речь?

Вадим Аносов. Москва, Россия — 26.12.00

Случаев использования сновидений было несколько, но сейчас я помню только два. Во-первых, это Красное Здание из «Града обреченного» — «дом, который пожирает людей». А во-вторых, фраза, которая всплыла во сне, и которую я кое-как нацарапал в темноте на клочке бумаги; утром, после редактуры она зазвучала так: «муки совести переносимы».

Прочел в архиве, что Вы пишете ради собственного удовольствия. Ответьте, пожалуйста, были ли когда-либо другие цели у Вашей работы?

Алексей. Ростов-на-Дону, Россия — 26.01.02