Читаем без скачивания За короля и отечество - Роберт Асприн

Северная Ирландия не умирала — она была уже мертва и разлагалась, отравляя все вокруг. И единственные, кто этого еще не понял, были сами североирландцы.

Маленькая группа людей бежала к ним по берегу. Медройт с лицом, серым в лунном свете, как грязный лед, с разбегу остановился перед теткой. На мгновение в душе ее затеплилась надежда: она увидела, как держится за его руку юная Килин. Моргану до глубины души тронуло то, что эта девочка еще верит им. Дай Бог, чтобы так было и дальше.

— Слышали новости от отца Ойлиффа? — вполголоса спросила Моргана. — Мы отплывем сразу же, как капитан соберет команду, — попробуем догнать корабль Даллана. Бедная детка, — повернулась она к Килин — та прижималась к Медройту, а глаза ее покраснели от слез. — Видит Бог, я бы все отдала, чтобы не допустить того, что наделали саксы, а я, дура доверчивая, сама позволила им это…

Секунду-другую Килин мужественно сдерживалась, потом увидела Риону и с плачем упала к ней в объятия. Медройт нерешительно топтался рядом, разрываясь между желанием утешить ее и боязнью того, что она оттолкнет его. В конце концов он повернулся к Моргане и дал волю душившему его гневу.

— Пошли меня в погоню за этим ублюдком Лайлокеном, тетя! Я вот этими самыми руками, — он потряс кулаками, — вырву ему сердце и скормлю его… скормлю его…

— Нет, Медройт. Его доставят сюда живым и невредимым.

— Но…

— Ирландцы, мой мальчик, сами захотят разобраться с ним.

Нехороший, недобрый огонек загорелся в глазах у паренька, до боли напомнивший Моргане его покойную мать Маргуазу. Та вполне бы могла стать королевой Айнис-Меноу, не отдай она свою душу Тьме. Моргана давно уже решила сделать все, что в ее силах, чтобы уберечь от этой участи Медройта.

— Лайлокена найдут, Медройт. Найдут, и он предстанет сначала перед британским судом, а потом перед ирландским. Он заплатит за все, что сотворил. В этом ты можешь не сомневаться. Но нам с тобой, племянник, предстоит совсем другое.

Что ж, теперь по крайней мере он обратился в слух. Распиравшая его жажда мщения сменилась коротким затишьем.

— Что нам предстоит, тетя? Я еще недостаточно опытен, чтобы править Гэлуидделом в такой обстановке.

— Лучше не будет, парень, — когда война грозит нам с юга, а теперь почти неизбежно и с севера. Мы с тобой, Медройт, можем сделать только одно. Мы плывем вдогонку Даллану мак Далриаде и попытаемся убедить его в том, что саксонский шпион предал не только его, но и нас.

По глазам его она увидела, что он понял. Понял, что честь обязывает его предостеречь ирландского короля, который скорее всего прикажет предать их лютой, мучительной смерти — под стать преступлению. Понял, что смерть почти неминуема — и готов пойти на нее. Он медленно кивнул.

— Да. Это единственное, что мы можем сделать.

В горле у нее застрял комок. Если Даллан мак Далриада сохранит им жизнь, из Медройта выйдет хороший король. Она взяла его за руку, не в силах вымолвить ни слова. Он понимающе кивнул, повернулся к продолжавшей всхлипывать жене и осторожно привлек ее к себе, поглаживая по волосам.

— Мы плывем за твоим отцом, чтобы предупредить его. Мужайся, любовь моя, ибо боль в его сердце, должно быть, сильнее даже, чем у тебя, ибо он считает себя в ответе перед всеми этими несчастными.

Она подняла залитое слезами лицо.

— Да, — прошептала она дрожащими губами. — Считает. Боги наделили тебя мудростью, Медройт. — Она уткнулась лбом в его грудь. — Я хочу домой, муж мой, но дома у меня больше нет. Что же за тварь такая этот Лайлокен, что он способен на такое?

— Он сакс, — беспомощно вздохнул Медройт. — Это единственное объяснение, какое я нахожу.

Хрупкая принцесса Далриады снова подняла взгляд, и даже Медройт похолодел от выражения ее глаз.

— Значит, саксов надо уничтожить.

Она коротко бросила что-то по-гэльски Рионе, и та кивнула.

— Говорят, британские королевы сами ведут своих воинов на бой, — произнесла Килин ледяным тоном. — Самое время и мне усвоить обычаи народа моего мужа. Пойдем, Медройт, нам надо готовить наших с тобой подданных к войне.

— Да. — Он повернулся и столкнулся лицом к лицу с отцом Ойлиффом. — Святой отец, тебе с Клири придется поднять жителей Лохмабена, чтобы те разносили вести. Гэлуиддел идет на войну. Предупреди Стрэтклайд — пусть укрепят северные границы на случай, если нам не удастся доказать Даллану мак Далриаде свою непричастность к злодейству, но большую часть нашего войска пошли на юг — биться с саксами. Я не допущу, чтобы эти мясники угрожали нашим народам. Обоим нашим народам, — добавил он, обняв Килин за плечи.

Ойлифф колебался не больше секунды — как и Моргана, он ясно понял, что именно сейчас власть в Гододдине перешла к новому королю и его королеве. Пожилой аббат кивнул.

— Это будет исполнено, — громко ответил он. — Ступай, мой король, и постарайся не допустить новых смертей среди наших новых братьев.

Меньше чем через четверть часа они уже стояли на палубе рыбацкого шлюпа в окружении угрюмых рыбаков. Те не хуже их понимали, на какой риск идут, но пошли на него ради молодых короля и королевы. Моргана вглядывалась сквозь слезы в горизонт в надежде увидеть паруса.

Глава шестнадцатая

Тревор Стирлинг и Анцелотис нагнали Арториуса всего за несколько миль до Кэр-Бирренсуорка, насмерть загнав по дороге трех добрых скакунов. Как выяснилось, Арториус проделал то же самое, хотя все же чуть медленнее, чем они. На пути им повстречались колонна пеших солдат, направлявшихся на юг — должно быть, тех, что послала в Кэр-Бадоникус Моргана, — и, к великому их удивлению, их старый знакомый менестрель Лайлокен, тоже направлявшийся на юг.

— Ты не видал дукс беллорума? — спросил Анцелотис, подозвав менестреля.

Лайлокен внимательно, изучающе посмотрел на него, потом кивнул и ткнул пальцем в направлении, откуда он ехал.

— Ага. Он опережает тебя миль на десять. Он здорово торопился. А что, беда какая-то?

— У меня к нему послание. В Кэрлойле говорили, ты уехал с королевой Морганой?

— Верно говорят, — кивнул менестрель. — Однако мы с ней расстались несколько дней назад. У нее дела вне Кэр-Бирренсуорка, а когда королевы нет во дворце, менестрелю мало работы.

— Значит, ты не знаешь, куда она поехала?

— Боюсь, нет. Что до меня, я еду на юг, вдогонку нашим воинам. — Он ухмыльнулся.

Что-то в этой ухмылке не понравилось Стирлингу, но Анцелотис был слишком встревожен, чтобы обратить на это внимание.

— Раз так, счастливого тебе пути, и чем меньше ты будешь болтать о нашей встрече, тем лучше.

— Я весь скрытность, — ухмыльнулся менестрель и низко, в пояс, поклонился Анцелотису. И опять какая-то едва уловимая издевка в этом преувеличенном поклоне кольнула Тревора Стирлинга, но Анцелотис уже послал коня в галоп вдогонку Арториусу. Оставалось каких-то десять миль до цели их безумной скачки, и Анцелотис не собирался задерживаться ни из-за кого.

Четвертый конь начал уже выдыхаться, когда на дороге впереди показался наконец дукс беллорум. Анцелотис отцепил от седла сигнальный рог и протрубил. Арториус натянул поводья и повернулся в седле, прикрыв глаза рукой. Конь Анцелотиса одолел последний отрезок дороги и встал, раздувая ноздри.

— С чем спешишь? — хрипло спросил Арториус, поворачивая коня.

— С тем же, из-за чего ты гнался в Кэр-Бирренсуорк, — хмуро отозвался Анцелотис. — Я не верю в то, — что Моргана задумала недоброе, что бы тебе там ни говорили. И Тейни тоже не верит — это она упросила меня скакать за тобой вдогонку.

По сравнению со взглядом Арториуса буйная летняя гроза показалась бы невинным грибным дождичком.

— Это мое дело! Как дукс беллорум…

— Если бы ты находился здесь как дукс беллорум, за тобой скакали бы с десяток катафрактов.

Это попало в цель; Арториус опасно побагровел.

— Моргана — моя сводная сестра, что делает это и моим личным делом.

— Она и моя сватья, так что это и мое личное дело.

От оценивающего взгляда, брошенного на него Арториусом, Анцелотис сжался, хоть виду постарался не подавать, а Стирлинг искренне порадовался тому, что не входит в число очевидных врагов этого человека. В конце концов Арториус устало вздохнул и перевел взгляд на оставшуюся часть дороги до Кэр-Бирренсуорка, башня которого уже виднелась из-за деревьев.

— Я отчаянно надеюсь, что история не повторится. Для меня было бы страшнее самой лютой пытки приговорить Моргану, как пришлось уже поступить с Маргуазой.

— Моргана не отравительница. И я не поверю в то, что она предательница, — во всяком случае, пока не получу доказательств покрепче, чем то письмо, что передала тебе Ковианна.

Арториус не сдержал удивления.

— Тейни узнала об этом?

— О да. Она заставила менестреля сознаться после того, как ты, не сказав никому ни слова, очертя голову ускакал из Кэрлойла.