Читаем без скачивания Поколение пепла - Алексей Доронин

Бесфамильный запрыгнул в свою штабную машину за руль, еле дождался, когда сядет ОМОНовец, и УАЗ рванул с места.

За окном слышны были выстрелы. Это пехота охотилась на стаю диких собак, укрывшуюся в ближайшей роще. Жадность помешала тварям убежать, а люди не могли позволить себе быть слишком брезгливыми. Он дал им на это разрешение. Сегодня они поедят мяса и восстановят силы, которые им еще понадобятся.

Глава 5. Father of all bombs

— Ну, Армия Свободного Ирана, подъем. Последний парад наступает.

Богданов обожал издевательски называть своих подопечных именами различных повстанческих группировок — от афганских моджахедов до никарагуанских «контрас».

«Интересно, где еще было возможно, чтобы второе лицо государства лично возглавлял диверсионно-штурмовой отряд?», — подумал Данилов. Наверно, только во время войн племен в экваториальной Африке.

Но сегодня даже его едкие шутки, обычно ободрявшие их методом провокации, сквозили безысходностью.

После того, как погиб Ключарев, главный сурвайвер был командиром их батальона. Их к этому времени осталось триста человек.

«Мы русские. Мы победим», — были последние слова пожилого борца с масонами и наркотиками. Через пять минут его большая и лысая, как у Ленина, голова получит дыру в середине лба. Снайпер алтайцев с холма, почти наверняка из той же армии, где когда-то служил Ключарев, все-таки опознал в нем офицера.

Богданов не имел его боевого опыта, но старался, как мог.

Заводской комплекс прикрывал северную часть Подгорного, находясь, что вполне оправдано, рядом с железнодорожной веткой.

К этому утру они удерживали только административное здание, цех шпал и цех напорных труб. Сами они находились в здании конторы. А в двух последних, среди заржавевших агрегатов — завод не работал с самой войны — сидела основная часть отряда.

В городе они получили пополнение из добровольцев совсем уже юного возраста, недавно закончивших школу. В десятый класс те еще пошли в прежнем мире, аналог одиннадцатого посещали уже в Подгорном. Пацанов хотели эвакуировать, но не успели из-за внезапно замкнувшегося кольца окружения. Слава богу, хоть девчонок успели вывезти. Тоже хотели остаться, их пришлось эвакуировать чуть ли не насильно.

Данилов представлял, что это за дети. Хотя какие к черту дети? В средние века такие уже считались взрослыми… а сейчас как раз они. Черный день застал их подростками, из-за психологического эффекта вытеснения они слабо помнили прежнюю жизнь. Они были пластичными материалом, из которого, как наверно думал Богданов, можно вылепить все что угодно. В данном случае он лепил из них солдат. И глупо рассуждать, аморально это или нет. Они отличались от старших психологически. Их жестокость была не истерически-аффективной, а естественной. И они абсолютно не боялись смерти. В восемнадцать лет в свою просто невозможно поверить, а чужая, вражеская, для них казалась хорошим делом.

Никто из бойцов в тесном закутке ниже уровня земли, где они расстелили свои матрасы и мешки, не спал. Все они решали дилемму: допустимо ли пить за помин души человека, который носил шаманский оберег и заявлял, что исповедует даосизм, а погиб, взорвав себя гранатой РГО? Спор был чисто умозрительный, ведь никакой водки у них не было. Да и Богданов не одобрил бы.

Кириллов, сидевший в момент побега Аракина на наблюдательном пункте, видел, как это случилось. Все они думали, что продавец пластиковых окон сломался и идет сдаваться, а он только ждал, когда алтайцы подойдут поближе. Тогда они еще на такое попадались.

Снайпер видел, как они обступили Виктора, как обыскивали рюкзак, как один схватил за шиворот и достал нож. В этот момент взрыв на время перекрыл ему обзор. Через пару секунд бывший МЧСовец увидел, что на том месте, где еще недавно стоял пленный в окружении врагов, все лежат. Их не отбросило и не разорвало. Они просто попадали, сбитые взрывной волной и прошитые осколками сталистого чугуна. Несколько тел шевелились. Минимум трое из них больше не поднялись на ноги, остальные могут на всю жизнь останутся инвалидами. Хотя кто им теперь будет платить пенсию? Еще двух отправил на тот свет сам стрелок с СВД.

От самоубийцы остался потрепанный ежедневник, куда он когда-то ровным почерком заносил расписание своих довоенных дел вроде «напомнить бригадиру Васе про фурнитуру», «позвонить Ивановой и справиться, довольна ли старая курва нашим балконом».

С одной единственной свежей записью: «В жизни всё фальшиво. Есть только одна истина, и эта истина — смерть. Хагакуре Бусидо».

— Люди чувствуют направленный взгляд, ты понял? — доносился из угла приглушенный голос Фомина. Сидя на сломанной табуретке, он наставлял одного из самых молодых бойцов. — Когда стреляешь, не воспринимай цель как человека. Смотри как на объект ландшафта. Ты вот по любому раньше видел, как девушки, если на них посмотришь сзади… с любого расстояния… одергивали юбочку или подтягивали джинсы, чтоб стринги были не видны. Видел? Вот так и тут.

Данилов только что сам вернулся с замаскированной площадки на втором этаже, откуда было удобно вести наблюдение. Его сменил сам Змей. Александр видел, как вдалеке, километрах в трех к северо-востоку, на холмах за чертой города, горели огоньки. На таком расстоянии сибагропромовцы костры разводить больше не боялись. В самом Подгорном они ночью старались даже сигарет не курить. Знали, что новосибирцы зажаты и связаны, но все же…

Так, разделенные несколькими километрами и безграничной ненавистью, сидели сыновья некогда одного народа.

«Мы называем их обезьянами, — вспомнил для себя Данилов. — Ты сколько обезьян сегодня застрелил? Да всего парочку. Ну ты и лох. А я целых пять…»

— Степа, а правда, что Арсения убили? — спросил он вслух.

— Убили, — кивнул Степан, оставив мальца в покое.

— Твой коллега был.

— Да что ты! Я просто администратор. Это как сравнить Страдивари и скрипача из провинциального ДК. Он делал high-end продукты для буржуйских фирм. Работал дистанционно, на аутсорсинге.

Данилов не знал, что скрывалось за этими заимствованными словами. Может, марсианская программа, поиски лекарства от рака, расшифровка генома или посланий внеземных цивилизаций. А может, какая-нибудь рекламная ерунда по впариванию людям ненужных вещей. Или искусственный интеллект для компьютерной игрушки. В любом случае, человек, который мог когда-то помочь вывести эту заблудившуюся цивилизацию из тупика, погиб в сваре за кусок хлеба.

— У нас не было шансов, — вдруг выразил их общую мысль Фомин, когда они оказались втроем в другом полуподвальном помещении, где стоял стол, четыре стула и радиостанция. — Потому что мы не супермены с планеты Криптон.

Он, как любитель комиксов и фильмов по ним, знал, о чем говорит.

В какой-то момент казалось, что чудо происходит. Они били алтайцев, укладывая в землю пятерых за одного. Но чудес на войне не бывает. Тех было больше, у них было больше железа, а главное, за ними, похоже, стояла более прочная система. И даже пролив реки крови, северяне проигрывали южанам (вслух Саша не называл стороны этими словами, после того как кто-то высмеял его: мол, не за освобождение негров воюем).

Они проиграли не числу, а системе. Индивидуальный героизм не перевешивал лучшего плана кампании. В конце июля, как казалось Данилову, алтайцы окончательно захватили стратегическую инициативу, и с тех пор планомерно теснили подгорновцев.

Богданов, который должен был за такие пораженческие речи расстреливать, только нахмурился. Каждый час он ждал сигнала на капитуляцию для оставшихся в живых.

— Даже если другие поднимут лапки кверху, вы у меня будете воевать до предпоследнего патрона, — на всякий случай напомнил им Владимир.

Они поняли, что он имеет в виду. Сдаваться в плен было глупо, смерть будет не только болезненной, но и по-уголовному унизительной.

— Нечисть… Мрази… — в бессильной злобе произнес Данилов. — Чтоб их всех…

Он злился не только на Сибагропромовцев. Злился на идиотов на том собрании, которые бросили их и себя в эту мясорубку. Злился на Демьянова, который не стал этому мешать. Был ли еще жив майор? Они точно не знали.

Да, все было зря. Напрасно погибло столько нормальных людей. И с той, и с другой стороны. Хоть они между собой и называли противников «урками» и «обезьянами», трезвым умом Данилов понимал, что и сами они стали не лучше.

Может, надо было засунуть свою гордость куда подальше и принять ультиматум.

Из того, что удавалось вытянуть из Богданова, оккупировавшего радиостанцию и никого к ней не подпускавшего, вырисовывалась мрачная картина.

Весь центр города был тоже в руках пришельцев. Разве что у самого горсовета и у комендатуры еще шел бой. Кроме них держались полтора десятка полуразрушенных панельных домов на окраинах и еще один завод, примерно таких как этот. Но расположены они были слишком далеко друг от друга, чтобы оказывать любую поддержку, кроме моральной. Еще у них были несколько километров узких подземных тоннелей с десятками выходов на поверхность в самых неожиданных местах. Поэтому прожигающие броню снаряды из ПТРК и пули снайперов летели в алтайцев оттуда, откуда те и помыслить не могли.