Читаем без скачивания Зимняя война 1939-1940. Политическая история - Александр Чубарьян

Пакаслахти и Холма развернули активную деятельность. Таннер также вел переговоры с норвежским посланником в Хельсинки о транзите войск западных держав, об участии Норвегии в обороне Петсамо, а также обдумывал возможность передачи Швеции Аландских островов в качестве компенсации за помощь. Если бы была получена помощь от Швеции и союзников, Финляндия достигла бы лучшего мира, говорил он Паасикиви78, который разделял это мнение. Цель заключалась в том, писал он в своем дневнике в последний день года, чтобы погасить войну, получить по возможности больше помощи от Швеции, Англии, а также Франции, после чего попытаться склонить русских к продолжению переговоров. Довольно скоро эти мысли приобрели актуальность.

Поиски посредника для достижения мира

После того, как 18–21 декабря финские войска отразили наступление советских войск на Карельском перешейке, положение на этом наиболее важном участке фронта стабилизировалось. Советский Союз приступил к подготовке нового наступления. По мнению финского руководства, эту паузу надо было использовать для новой дипломатической инициативы. К тому времени появились, как выяснилось позднее, и первые признаки стремления Москвы к возможности возобновления переговоров с хельсинкским правительством.

Чтобы подготовить почву для переговоров с СССР, министр иностранных дел Таннер прервал зондаж относительно получения военной помощи с Запада. Поиск пути к миру снова занял первое место в его деятельности. Как явствует из воспоминаний Ниукканена, он осудил Таннера за то, что тот сосредоточился на рискованных попытках достижений мира и пренебрег заботой о помощи79. Правительство Финляндии не надеялось, что Москва вступит с ним в переговоры и откажется от услуг правительства Куусинена. Оно сомневалось, что после поражений Красной Армии Сталин согласится с почетным для Финляндии разрешением вопроса80.

Другим камнем преткновения стал пробудившийся в Финляндии оптимизм в результате достигнутых побед на фронте. Даже в правительстве усилились позиции тех, кто не хотел идти на большие уступки СССР ради достижения мира. Таннер и Паасикиви со своей стороны считали, что, по-видимому, Финляндии в дальнейшем при заключении мира трудно будет рассчитывать на те условия, которые ей были предложены СССР осенью до возникновения войны. Оба они вообще сомневались в готовности Сталина заключить мир на прежней основе81. Вместе с тем было ясно, что Финляндия не сможет долго продержаться без эффективной помощи зарубежных стран. Паасикиви имел обыкновение напоминать коллегам о том, что военные действия Красной Армии против Финляндии лишь до поры до времени будут носить характер чисто боевых схваток, что она не откажется от выполнения поставленных ей задач, что в первую мировую войну Россия продолжала вести боевые действия даже после того, как потеряла миллион человек.

Следовательно, Финляндия в случае затяжки войны должна была или капитулировать или же продолжать военные действия как союзник западных держав, поскольку лишь они изъявляли готовность помогать Финляндии. Но мысль о вмешательстве в войну между великими державами ужасала. 2 января на заседании правительственной комиссии по иностранным делам рассматривался запрос Маннергейма о том, как следует относиться к возможному десантированию англичан в Мурманске. К этой идее в то время особый интерес проявляли и французы. Таннер сомневался: действительно ли англичане готовы к такой военной операции? Он считал, что лучше стремиться к миру, и выразил обеспокоенность тем, что Финляндия может оказаться противником Германии. Последнее соображение особенно подействовало на Паасикиви. Он сказал, что Финляндии не следует искать себе новых противников. Россия и Германия являются ближайшими к Финляндии великими державами, с обеими из них надо стремиться к хорошим отношениям. Ниукканен поддержал идею десанта в Мурманск, полагая, что его осуществление поможет склонить СССР к заключению мирного договора с Финляндией. Ответ правительства Маннергейму был такой: Финляндия примет любую помощь военными материалами; идея десантирования с севера заслуживает внимания, но это должно привести к конфликту с Германией82. План использования военно-морских сил зимой на Северном море против удаленной советской базы вызывал сомнения, поэтому союзники в конечном итоге обратили свои взоры к побережью Норвегии83.

Таннер и Паасикиви договорились теперь между собой о том, что не упустят ни одной возможности заключения мира. Таннер верил, что это удастся при умеренности советских условий. Но если СССР опять откажется вести переговоры, то Финляндии не останется ничего иного, как заполучить от западных держав военную помощь и сражаться до конца на их стороне. В таком случае Финляндии уготовано, очевидно, то же самое, что постигло Сербию в 1915 г.84Ведь тогда Германия и Австро-Венгрия целиком оккупировали страну, так как союзники оказались неспособными ей помочь.

Возросшее внимание западных держав к Северной Европе поставило Швецию и Норвегию в затруднительное положение. Англо-французское вмешательство в войну между Финляндией и Советским Союзом неизбежно вызвало бы ответные действия Германии, что могло повлечь за собой тяжелые последствия для этих стран. Шведское правительство обратило внимание Англии и Франции на то, что Швеция могла бы лучше всех действовать в интересах Финляндии, придерживаясь своего нейтралитета. Поэтому оно просило о таком оказании помощи Финляндии, при которой Швеция не выглядела участвующей в совместных международных акциях. Вместе с тем она отказалась обсуждать обещанные ей западными державами гарантии85. Норвегия также заявила о своем желании придерживаться политики нейтралитета. У правительства Й. Нюгордсевола и министра иностранных дел X. Кута не было желания подвергать свою страну риску вовлечения в войну с Германией, равно как и получить впоследствии возможное возмездие со стороны Советского Союза86.

В большей мере, чем когда-либо, интересам Швеции отвечало скорейшее достижение мира между Финляндией и Советским Союзом. 24 декабря министр социальных дел Г. Мёллер поставил этот вопрос своей давней знакомой А. Коллонтай. Он неофициально переговорил с близким ему Таннером и уверовал в желании финнов достичь мира при посредничестве Швеции. Захочет ли Москва посредничества Швеции? — поставил вопрос Мёллер87. Три дня спустя Коллонтай в беседе с министром иностранных дел Гюнтером сказала, что горячо надеется на окончание войны. Тем не менее она не видела логики в том, почему именно Советский Союз должен был начинать переговоры. Война идет плохо, и престиж Советского Союза пострадает при проявлении им инициативы. Полпред заявила, что предварительных контактов с Москвой по этому вопросу не было. Судя же по ее дневниковым записям, она получила от Молотова какие-то указания88. Согласно памятной записи, сделанной Гюнтером, инициатива этой беседы исходила от Коллонтай. Позднее Коллонтай сообщила Таннеру, что Гюнтер предлагал посредничество Швеции. И хотя это не подтверждается записью Гюнтера, возможно, все так и было. Сама Коллонтай говорила, что не верила тогда в успех посредничества Швеции89.

Гюнтер же сразу после состоявшейся беседы с Коллонтай установил связь с новым финским посланником в Стокгольме (на этот пост был назначен Э. Эркко) и предложил поддержку Швеции в поисках мира. Таннер отверг это предложение. По его мнению, момент был неподходящим, и к тому же он сомневался в способности Швеции оказать влияние на изменение позиции СССР, поскольку Молотов 4 декабря отклонил переданную через Швецию просьбу о возобновлении финляндско-советских переговоров90. Но Гюнтер не сдавался. Он поручил шведскому посланнику в Хельсинки обратить внимание финнов на благоприятное для них положение на фронте и на то, что шведское правительство намерено обратиться к Германии с просьбой использовать свое влияние в Москве для организации мирных переговоров91. Таннера эта идея не вдохновила. Он считал, что частое проявление мирных инициатив будет воспринято в Москве как признак слабости Финляндии. По его мнению, выдвигать предложения о мирных переговорах надо только в случае, если есть уверенность, что они будут приняты. Он так же, как Маннергейм и Паасикиви, больше надеялся на посредническую помощь со стороны какой-нибудь великой державы, не Швеции92.

Идея направить в Москву группу представителей государств во главе с Соединенными Штатами возникла в Хельсинки в первой половине декабря93. Ее выдвинул, по-видимому, Рюти, а Паасикиви, поддержав его, предложил, чтобы в совместном обращении этой группы содержалась угроза вступить в войну на стороне финнов. 28 декабря Рюти посетил посланника США Р. Шоенфельда и попросил его выяснить отношение Вашингтона к этой идее. В числе стран, которые могли бы оказать поддержку Соединенным Штатам в осуществлении мирной инициативы, Рюти назвал скандинавские страны, Италию, Японию и даже Германию. Далее в ходе беседы он сказал Шоенфельду, что по имеющимся у него сведениям советское правительство ищет способ закончить войну без последующего ущерба своему престижу94. Источник этих сведений он не назвал.