Читаем без скачивания Лёд и Пламя - Джуд Деверо

Зато Хьюстон только на него и смотрела. Она не могла понять, как ее гордость позволяла ей любить человека, который использовал ее. Но глядя на него, ей становилось ясно, что это было выше ее сил.

У подножья холма, как раз перед поворотом на главную дорогу, Кейн остановил экипаж. Солнце клонилось за горизонт, окрашивая закат красно-оранжевым маревом. Прозрачный горный воздух становился прохладным, разнося тонкий аромат шалфея, дорога была усыпана коксом из угольных печей, а ветер разносил пух с деревьев.

— Почему мы остановились, — спросила она, когда он обошел коляску и протянул ей руку.

— Потому, моя любимая, — ответил он опуская ее на своих руках, — что мне кажется, что я не могу больше ждать, пока мы доедем домой и займемся любовью.

— Кейн… — попыталась она возразить. — Мы не можем останавливаться здесь. Кто-нибудь нас увидит.

Больше она ничего не сказала, потому что он привлек ее к себе, сжал в объятиях и начал нежно гладить по спине. Хьюстон приникла к нему со всей страстью, которую она раньше сдерживала.

Он отстранился от нее и прикоснулся к ее щеке рукой.

— Я скучал по тебе, дорогая, — прошептал он. — Я так по тебе скучал.

В следующую секунду вся нежность испарилась, и его рот жадно прижался к ее губам.

Хьюстон с жаром ответила ему. Ее тело таяло и вскипало под его прикосновениями, заполняя собой все изгибы его тела.

Неожиданно он отодвинулся от нее и взглянул на ее лицо, выражавшее восторг и желание. Взяв себя в руки, Кейн отошел к коляске и достал из багажной части кусок брезента. Расстелив его за кустами подальше от любопытных взглядов, он протянул ей руки.

Хьюстон медленно приближалась к нему, не отводя глаз и не думая ни о чем, кроме предстоящего удовольствия.

Его руки немного дрожали, когда он начал раздевать ее, медленно, одну за одной расстегивая маленькие пуговички.

— Я так давно об этом мечтал, — мягко проговорил он. От его ресниц по лицу легли тени от угасавшего солнца. Он выглядел моложе и уязвимее.

— Ты спросила меня однажды о других женщинах. Думаю, я даже никогда и не думал о них, пока не оказывался у них в постели, — на самом деле, я и там вряд ли о них когда-либо думал. И хуже всего то, что я совершенно точно никому из них никогда не говорил ничего подобного тому, что говорил тебе за последние несколько месяцев. Ты леди или ведьма?

Его рука скользнула под платье и начала гладить кожу, потом нашла ее грудь, и по ее телу разлилось приятное тепло. Хьюстон обхватила его за шею и прижалась к его губам.

— Я ведьма, которая любит тебя, — прошептала она.

Кейн так сильно прижал ее к себе, что она почувствовала, как ее ребра начинают подаваться, и только непроизвольный стон заставил его ослабить объятия.

Больше они не разговаривали, так как Кейн дал волю своему желанию, которое сдерживал последние недели. И Хьюстон отвечала ему тем же.

С исступлением они начали сдирать друг с друга одежду, и тихий ночной воздух наполнялся звуками разрываемой материи, когда упрямая пуговица не спешила выскальзывать из петли.

У Хьюстон даже не было времени снять чулки, как Кейн уже оказался на ней, и его рот покрывал каждый миллиметр ее тела жаркими поцелуями. Она впилась своими ногтями в его кожу и прижимала его крепче и крепче, пока они не стали одним целым.

Из ее горла уже готов был сорваться крик, как Кейн закрыл ее рот своим.

— Будешь кричать. Ледяная Леди, и здесь соберется толпа ненужных посетителей.

Хьюстон понятия не имела, о чем он говорил, и не собиралась терять время на выяснение. Тем не менее каждые несколько минут Кейну приходилось затыкать ей рот всем, чем только можно, и она неизменно целовала то, что бы там ни оказывалось.

Она потеряла счет времени. Все ее мысли были поглощены телом Кейна, которое оказывалось то сверху, то снизу, то где-то сбоку, лежа, сидя, и один раз ей даже показалось, стоя. Мокрые от пота волосы прилипли к ее лицу или спадали влажными завитками по спине — и со всех сторон ее окружала плоть Кейна: горячая, влажная, движущаяся, сладкая и открытая ее прикосновениям. Ее долго сдерживаемые желания, отчаяние от мысли, что она может потерять любимого человека, сделали ее ненасытной. Они сходились, разъединялись, потом снова соединялись и в конце концов слились воедино в одном последнем, парализующем акте любви.

Несколько минут они находились в полудреме, тесно прижавшись друг к другу.

Потом Кейн встал и накрыл их концом брезента, а своим пиджаком прикрыл Хьюстон сверху. Он смотрел на нее некоторое время, на ее спящее лицо в лунном свете, а потом наклонился и поправил ее сбившиеся волосы.

— Кто б подумал, что такая леди, как ты… — прошептал он, засыпая.

Хьюстон проснулась через час от ощущения того, как рука Кейна гладит ее тело, а большой палец играет с розовым соском ее груди. Она сонно улыбнулась ему.

— У меня есть все, чего только можно пожелать, — сказал Кейн, поворачиваясь. — У меня в руках голая женщина, и она мне улыбается.

Он лег между ее ног.

— Эй, леди, не хочешь еще покувыркаться с конюхом?

Она потерлась о его бедра.

— Если только он будет очень нежен и не напугает меня своими варварскими манерами.

Кейн вздохнул и прижался ртом туда, где только что была его рука.

— Когда мужчина хочет чего-либо, он использует пистолет или нож, но, дорогая, твое оружие пугает меня до смерти.

— Ты выглядишь испуганным, — сказала она, хватая ртом мочку его уха.

На этот раз они занимались любовью неторопливо, не спеша и не так исступленно. Когда все кончилось, они тихо лежали друг у друга в объятиях и спали. Где-то посреди ночи Кейн встал и разнуздал лошадь. Когда Хьюстон сквозь сон спросила, что он делает, он ответил:

"Однажды став конюхом, им и останешься», — и лег обратно под брезент, который служил им кроватью.

Перед восходом они проснулись и заговорили. Кейн лежал на спине, а Хьюстон рядом с ним. Он рассказал, какую радость испытывал от вида детей, получивших от них игрушки.

— Почему некоторые мальчики выглядели, как еноты?

Хьюстон не сразу поняла, что он имел в виду.

— Они работают в шахтах и еще не научились, как вымывать угольную пыль из глаз.

— Но некоторые из них еще малыши ну или совсем чуть-чуть постарше. Они не могут…

— Могут, — ответила Хьюстон, и они на некоторое время замолчали. — Ты знаешь, я хочу кое-что сделать для всех шахт, а не только для одной.

— Что?

— Я хочу купить четыре фургона, примерно как у молочника, но внутри будут полки с книгами, и фургоны будут ездить из поселка в поселок и будут бесплатной библиотекой. Кучерами могут быть сами библиотекари или учителя, и они будут помогать детям, да и взрослым тоже, выбирать книги.