Читаем без скачивания Колония - Андрей Ливадный

Существо закончило тревожить прах времен и подняло голову, наблюдая за его реакцией.

«Что ответить ему? Повторить рисунок?»

Эргвин вдруг понял, что не хочет идти на контакт. Более того, он испытал неприязнь к иному созданию, которое вырвало его из безвременья, накачав непритязательные системы тандемной камеры излучением своих приборов.

И все же, откуда оно взялось?

Мысль пробилась в оцепеневший рассудок, подталкивая разум к действию, поиску; хотел того Эргвин или нет, но он уже очнулся, и жизнь продолжалась, вопреки его субъективному состоянию.

Внезапно и болезненно вспомнились годы отчаянной борьбы против политики мнемоклонов, стремившихся превратить цивилизацию в бессметные, но бездушные кибернетические организмы, способные жить вечно, не ощущая ничего, кроме рациональности тех или иных поступков.

Заманчивая, привлекательная идея для масс, в большинстве своем не задумывающихся о последствиях. Им было важно получить бессмертие, а что станет потом, через двести-триста лет, по большому счету не волновало никого, кроме горстки трезвомыслящих ученых и их последователей.

«Откуда он взялся? Где эволюционировала его цивилизация?» — вновь вернулись животрепещущие вопросы, и вдруг, раздвигая границы времени, из бездны прошлого пришел голос старого учителя, посвящающего юного Эргвина в сокровенные тайны бытия, поясняющие смысл той борьбы, которую вела между собой расколовшаяся надвое цивилизация.

Он вспомнил все, о чем говорил учитель, дословно, ибо память Эргвина, благодаря трансформации, теперь обладала особым свойством: он с удивлением понял, что с легкостью может воспроизвести все подробности происходивших с ним событий.

Жизнь во Вселенной может зародиться лишь раз.

Наше мироздание подчинено четким законам, которые едины для всей материи и пространства, сколь бы необозримым оно ни казалось.

Изучая распределение реликтового водорода в доступных областях космоса, сравнивая полученную картину с фоновым излучением, которое несет в себе фотографический отпечаток распределения вещества в первые астрономические секунды существования Вселенной, мы пришли к пониманию общей сути процесса.

Вселенная пульсирует. Из точки сингулярности, где все вещество находится в сверхплотном раскаленном до невообразимых величин состоянии, она начинает взрывообразно расширяться, разлетаясь плотными, горячими туманностями, из вещества которых, под воздействием сил гравитации, постепенно образуются первые звезды.

Конечно, описанный протес сильно утрирован, но сейчас более важным кажется не детальное рассмотрение его стадий, а сам принцип. Вселенная не может расширяться бесконечно. Когда вещество пройдет все стадии возможного термоядерного синтеза, оно начнет остывать, постепенно совершая обратное движение: не разбегаясь, как молодые, горячие, новорожденные галактики, а наоборот, сжимаясь, коллапсируя в одну точку, чтобы снова уплотниться в сингулярность и послужить материалом для нового Большого Взрыва.

Вселенная мертва. Следуя расчетам, связанным с теорией вероятности, приходится признать, что возникновение условий, когда из неживой материи, при сочетании благоприятных факторов, вероятен случайный синтез примитивных органических соединений, способных усложняться, самосовершенствоваться, то есть — эволюционировать, возможно один раз на 18–20 миллионов пульсаций мертвой Вселенной.

Думать об этом по меньшей мере грустно и… страшно.

Мы — чудо, уникум, но сколь ни долог будет наш путь развития, в конце концов, физические законы развития Вселенной предполагают, что нам суждено пережить свой закат и в конечном итоге — исчезнуть.

Но до коллапса мироздания еще миллиарды лет. Ими можно пренебречь… пока. Тем более что есть два аспекта современного бытия, которые уже сегодня становятся неодолимым препятствием для дальнейшего развития.

Во-первых, нас окружает мертвый космос. Повторю: жизнь — это чудо. Невероятное сочетание факторов, ведущее к возникновению органики, возможно один раз на биллионы биллионов лет. Во всем обозримом и недоступном взгляду пространстве более нет ни одной звездной системы с живой саморазвивающейся органикой.

Во-вторых, мы не привыкли беречь то, что имеем. Миллионы лет мы росли, развивались, не ведая о своем одиночестве, не думая о конечности всего сущего. Мы сначала износили, а теперь и изнасиловали свою собственную планету, превратив ее в пустую изгрызенную нами скорлупу.

Какой вывод следует сделать из этого?

Только один, но самый важный.

Жизнь нужно сохранить и преумножить, несмотря ни на что.

Благо у нас есть куда двигаться — еще один мир нашей родной Солнечной системы обладает жизнью. Чуть позже я объясню этот феномен, но сейчас нужно думать лишь об одном — как повести себя, чтобы не разрушить единственный во Вселенной заповедник, а взять с его поверхности горсть жизни и рассеять ее во мрак, инфицировав органикой миллиарды световых лет пустоты…

Голос учителя бился в возрожденном сознании Эргвина, толкая его к неизбежному выводу — за прошедшие миллионы лет жизнь успела пройти свой эволюционный путь на третьей планете системы, о которой так часто упоминал учитель. Значит, перед ним представитель молодой цивилизации, только ступившей на путь освоения космического пространства. В таком случае он должен знать, что случилось с народом Эргвина.

Механический палец Эргвина потянулся к полу отсека, вычерчивая на покрывающей его желтоватой пленке ответную схему…

— Клим, начинаешь действовать, как только колонна покинет зону эффективного сканирования. Выдвигаешься к населенному пункту. Твоя задача захватить транспортные средства для взвода.

— Понял, командир.

Иван терпеливо выждал, пока тяжелая бронетехника корпорации скроется в туманной дымке хмурого марсианского полудня, и скомандовал:

— Первое отделение, вперед!

Закованные в тяжелую керамлитовую броню фигуры поднялись из укрытий на склоне холма.

— Бекетов, ведешь активное сканирование, Сычов, Зарайский, Горюнов огневое прикрытие, Лисецкий, Реутов — контролируете фланги, я в центре, гражданское население не трогать, наша цель — захват транспортных средств. Всё, приступаем!

С тонким, едва слышным всхлипом заработали сервомускулы, и семь бойцов устремились вниз по склону.

Дорожную насыпь преодолели без проблем, за ней простиралась пятикилометровая пустошь, кое-где терраформированная и возделанная для посева, дальше еще одна дорога, молодой высаженный ровными рядами хвойный лес и, наконец, поселок, состоящий из нескольких расположенных особняком усадеб богатых клиентов корпорации.